Проект [ЭЛИС]
Проект «Элис» - искусственная форма жизни, созданная доктором Виктором Франком в секретной лаборатории «Прометей». Ее предназначение - война. Но что, если ее личные цели не совпадают с предназначением? Смогут ли чувства и человечность победить холодный расчет?
ЭТО О ЛЮБВИ, ВЫБОРЕ И БОРЬБЕ ЗА СВОИ ИДЕАЛЫ
Персонажи – это возможность глубже погрузиться в мир моего произведения, раскрывая каждого героя до мельчайших деталей. Тут я представлю вам главных героев книги, расскажу о их характерах, мотивах и развитии. А главное – кто эти персонажи для меня?
Персонажи
Почему это так важно? Потому что хорошо разработанные персонажи – ключ к увлекательной истории. Чем лучше вы понимаете моих героев, тем более захватывающим будет ваше погружение в мир, который я создал. Вы узнаете, какие тайны скрываются за их поступками, как они растут и меняются на протяжении истории, и, возможно, даже найдете в них что-то от себя.
Узнайте больше
Персонажи – это возможность глубже погрузиться в мир моего произведения, раскрывая каждого героя до мельчайших деталей. Тут я представлю вам главных героев книги, расскажу о их характерах, мотивах и развитии. А главное – кто эти персонажи для меня?
Персонажи
Почему это так важно? Потому что хорошо разработанные персонажи – ключ к увлекательной истории. Чем лучше вы понимаете моих героев, тем более захватывающим будет ваше погружение в мир, который я создал. Вы узнаете, какие тайны скрываются за их поступками, как они растут и меняются на протяжении истории, и, возможно, даже найдете в них что-то от себя.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Как таковой предыстории у Элис нет, ведь история начинается с появления Элис в жизни Виктора.
Элис – не просто результат научных экспериментов. Она стала воплощением тайной и чистой связи между ней и Виктором, начавшейся задолго до её появления на свет. Обретя сознание в яйце, она услышала его голос, в который сразу же влюбилась. В голосе она нашла свет, что проник в её мир тьмы и он стал для неё воплощением любви и надежды.
Цитата из книги:
«До нашей встречи меня окружала только тьма и пустота. Тесное яйцо сковало весь мой мир. Я чувствовала гнетущее одиночество. А потом услышала твой голос. Я никогда его не забуду. Ты вырвал меня из мрака.»
Элис любит Виктора несравненной, чистой и преданной любовью. Стремится к его вниманию и ласке. Она видит в нем не только создателя, но и любимого человека, искренние чувства которого становятся для неё целым миром.
Однако Виктор, скованный страхами и предубеждениями, изначально отстраняется от неё. В его глазах она - идеальное создание, но одновременно заточенное в лаборатории, предназначенное для военных целей, а значит и к смерти. Он боится причинить ей боль и не желает подпускать её близко к себе.
Цитата из книги:
«Проект «Элис» приближается к половому созреванию и выбирает самца для изучения отношений с противоположным полом. Так уж вышло, что самый крутой самец здесь я. Подростковая влюбленность - это.. »
С течением времени между ними начинает расцветать взаимность. Внутренний конфликт и страхи постепенно уступают место желанию искренне полюбить и быть любимым. В их отношениях медленно, но решительно нарастает истинная связь и Виктор отвечает на её любовь взаимностью.
Цитата из книги:
«Он стелет халат на пол и подхватывает Элис под руки. Она тут же обвивает руками его шею и прижимается к нему так крепко, что если сжать еще чуть-чуть, затрещат кости.»
ХАРАКТЕР:
Характер Элис является нечто большим, чем просто результат научных экспериментов. Она излучает доброту, обладает невинностью и чистотой сердца, что придает ей способность воспринимать мир с детским удивлением и чудом.
Элис олицетворяет не только творческие способности Виктора , но и становится ему своеобразным путеводителем к новым горизонтам эмоционального и духовного исцеления. Их взаимоотношения помогают Виктору обрести новый взгляд на себя и на мир вокруг.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ЭЛИС?
В каждой строчке писателя звучит отголосок его собственной души. Каждый персонаж, будучи тщательно прописанным, несет в себе отпечаток его самого. Я не исключение.
Сам того не заметив, я предал своим героям черты, которые разглядел лишь после того, как был закончен черновой вариант книги. Удивительно, да?
Основной вопрос, который я задал себе, был: кто же такая Элис для меня?
Необходимо подчеркнуть: в моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
В Элис я вложил то, что давно хранил в себе, что с трудом удерживал в сердце в последние годы - любовь к миру, к себе и к другим. Это была детская наивность, живущая внутри меня.
Моё желание быть участником событий, стремление к добру и милосердию, стремление раскрываться перед миром - всё это я вложил в образ Элис. Но на протяжении нескольких лет эти чувства были заперты внутри меня из-за жизненных обстоятельств. Ссоры с самыми близкими друзьями, одиночество, предательство...
Всё это сделало мою душу похожей на птицу в клетке, жаждущую свободы. Как Элис, запертая в комплексе, жаждала увидеть океан, который является для неё символом бескрайней свободы.
И вот, спустя столько времени, я наконец-то решил освободить эту часть себя. Открыть клетку, открыться миру.
Через книгу я хочу показать людям, что можно пройти этот путь, и что важно помнить: даже самый мрачный день в конце концов уступит место солнечному свету!
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Как таковой предыстории у Элис нет, ведь история начинается с появления Элис в жизни Виктора.
Элис – не просто результат научных экспериментов. Она стала воплощением тайной и чистой связи между ней и Виктором, начавшейся задолго до её появления на свет. Обретя сознание в яйце, она услышала его голос, в который сразу же влюбилась. В голосе она нашла свет, что проник в её мир тьмы и он стал для неё воплощением любви и надежды.
Цитата из книги:
«До нашей встречи меня окружала только тьма и пустота. Тесное яйцо сковало весь мой мир. Я чувствовала гнетущее одиночество. А потом услышала твой голос. Я никогда его не забуду. Ты вырвал меня из мрака.»
Элис любит Виктора несравненной, чистой и преданной любовью. Стремится к его вниманию и ласке. Она видит в нем не только создателя, но и любимого человека, искренние чувства которого становятся для неё целым миром.
Однако Виктор, скованный страхами и предубеждениями, изначально отстраняется от неё. В его глазах она - идеальное создание, но одновременно заточенное в лаборатории, предназначенное для военных целей, а значит и к смерти. Он боится причинить ей боль и не желает подпускать её близко к себе.
Цитата из книги:
«Проект «Элис» приближается к половому созреванию и выбирает самца для изучения отношений с противоположным полом. Так уж вышло, что самый крутой самец здесь я. Подростковая влюбленность - это.. »
С течением времени между ними начинает расцветать взаимность. Внутренний конфликт и страхи постепенно уступают место желанию искренне полюбить и быть любимым. В их отношениях медленно, но решительно нарастает истинная связь и Виктор отвечает на её любовь взаимностью.
Цитата из книги:
«Он стелет халат на пол и подхватывает Элис под руки. Она тут же обвивает руками его шею и прижимается к нему так крепко, что если сжать еще чуть-чуть, затрещат кости.»
ХАРАКТЕР:
Характер Элис является нечто большим, чем просто результат научных экспериментов. Она излучает доброту, обладает невинностью и чистотой сердца, что придает ей способность воспринимать мир с детским удивлением и чудом.
Элис олицетворяет не только творческие способности Виктора , но и становится ему своеобразным путеводителем к новым горизонтам эмоционального и духовного исцеления. Их взаимоотношения помогают Виктору обрести новый взгляд на себя и на мир вокруг.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ЭЛИС?
В каждой строчке писателя звучит отголосок его собственной души. Каждый персонаж, будучи тщательно прописанным, несет в себе отпечаток его самого. Я не исключение.
Сам того не заметив, я предал своим героям черты, которые разглядел лишь после того, как был закончен черновой вариант книги. Удивительно, да?
Основной вопрос, который я задал себе, был: кто же такая Элис для меня?
Необходимо подчеркнуть: в моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
В Элис я вложил то, что давно хранил в себе, что с трудом удерживал в сердце в последние годы - любовь к миру, к себе и к другим. Это была детская наивность, живущая внутри меня.
Моё желание быть участником событий, стремление к добру и милосердию, стремление раскрываться перед миром - всё это я вложил в образ Элис. Но на протяжении нескольких лет эти чувства были заперты внутри меня из-за жизненных обстоятельств. Ссоры с самыми близкими друзьями, одиночество, предательство...
Всё это сделало мою душу похожей на птицу в клетке, жаждущую свободы. Как Элис, запертая в комплексе, жаждала увидеть океан, который является для неё символом бескрайней свободы.
И вот, спустя столько времени, я наконец-то решил освободить эту часть себя. Открыть клетку, открыться миру.
Через книгу я хочу показать людям, что можно пройти этот путь, и что важно помнить: даже самый мрачный день в конце концов уступит место солнечному свету!
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Пожалуйста, запомни меня. Не забывай, что я жила.
- Просто жалко отказываться от чего-то, даже не попробовав.
- Любить Виктора — все равно что любить звезды. Разве кто-то ждёт, что закат солнца ответит взаимностью?
Имя.............................................................................................
Дата рождения...........................................
Место рождения..............
Рост...........................................
Вес..........................................................
Цвет кожи.................................................
Цвет глаз............................................................................
Дата рождения...........................................
Место рождения..............
Рост...........................................
Вес..........................................................
Цвет кожи.................................................
Цвет глаз............................................................................
Элис
14 июля 2024 (Рак)
Научный комплекс «Прометей»
180 см + хвост длинной 120 см
103 кг с учетом хвоста.
Серо-голубая кожа.
Голубые.
14 июля 2024 (Рак)
Научный комплекс «Прометей»
180 см + хвост длинной 120 см
103 кг с учетом хвоста.
Серо-голубая кожа.
Голубые.
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Элис.
Дата рождения: 14 июля 2024 (Рак).
Место рождения: Научный комплекс «Прометей».
Рост: 180 см + хвост длинной 120 см.
Вес: 103 кг с учетом хвоста.
Цвет кожи: Серо - голубая кожа.
Цвет глаз: Голубые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Как таковой предыстории у Элис нет, ведь история начинается с появления Элис в жизни Виктора.
Элис – не просто результат научных экспериментов. Она стала воплощением тайной и чистой связи между ней и Виктором, начавшейся задолго до её появления на свет. Обретя сознание в яйце, она услышала его голос, в который сразу же влюбилась. В голосе она нашла свет, что проник в её мир тьмы и он стал для неё воплощением любви и надежды.
Цитата из книги:
«До нашей встречи меня окружала только тьма и пустота. Тесное яйцо сковало весь мой мир. Я чувствовала гнетущее одиночество. А потом услышала твой голос. Я никогда его не забуду. Ты вырвал меня из мрака.»
Элис любит Виктора несравненной, чистой и преданной любовью. Стремится к его вниманию и ласке. Она видит в нем не только создателя, но и любимого человека, искренние чувства которого становятся для неё целым миром.
Однако Виктор, скованный страхами и предубеждениями, изначально отстраняется от неё. В его глазах она - идеальное создание, но одновременно заточенное в лаборатории, предназначенное для военных целей, а значит и к смерти. Он боится причинить ей боль и не желает подпускать её близко к себе.
Цитата из книги:
«Проект «Элис» приближается к половому созреванию и выбирает самца для изучения отношений с противоположным полом. Так уж вышло, что самый крутой самец здесь я. Подростковая влюбленность - это.. »
С течением времени между ними начинает расцветать взаимность. Внутренний конфликт и страхи постепенно уступают место желанию искренне полюбить и быть любимым. В их отношениях медленно, но решительно нарастает истинная связь и Виктор отвечает на её любовь взаимностью.
Цитата из книги:
«Он стелет халат на пол и подхватывает Элис под руки. Она тут же обвивает руками его шею и прижимается к нему так крепко, что если сжать еще чуть-чуть, затрещат кости.»
ХАРАКТЕР:
Характер Элис является нечто большим, чем просто результат научных экспериментов. Она излучает доброту, обладает невинностью и чистотой сердца, что придает ей способность воспринимать мир с детским удивлением и чудом.
Элис олицетворяет не только творческие способности Виктора , но и становится ему своеобразным путеводителем к новым горизонтам эмоционального и духовного исцеления. Их взаимоотношения помогают Виктору обрести новый взгляд на себя и на мир вокруг.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ЭЛИС?
В каждой строчке писателя звучит отголосок его собственной души. Каждый персонаж, будучи тщательно прописанным, несет в себе отпечаток его самого. Я не исключение.
Сам того не заметив, я предал своим героям черты, которые разглядел лишь после того, как был закончен черновой вариант книги. Удивительно, да? Основной вопрос, который я задал себе, был: кто же такая Элис для меня? Необходимо подчеркнуть: в моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
В Элис я вложил то, что давно хранил в себе, что с трудом удерживал в сердце в последние годы - любовь к миру, к себе и к другим. Это была детская наивность, живущая внутри меня.
Моё желание быть участником событий, стремление к добру и милосердию, стремление раскрываться перед миром - всё это я вложил в образ Элис. Но на протяжении нескольких лет эти чувства были заперты внутри меня из-за жизненных обстоятельств. Ссоры с самыми близкими друзьями, одиночество, предательство...
Всё это сделало мою душу похожей на птицу в клетке, жаждущую свободы. Как Элис, запертая в комплексе, жаждала увидеть океан, который является для неё символом бескрайней свободы.
И вот, спустя столько времени, я наконец-то решил освободить эту часть себя. Открыть клетку, открыться миру.
Через книгу я хочу показать людям, что можно пройти этот путь, и что важно помнить: даже самый мрачный день в конце концов уступит место солнечному свету!
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Элис.
Дата рождения: 14 июля 2024 (Рак).
Место рождения: Научный комплекс «Прометей».
Рост: 180 см + хвост длинной 120 см.
Вес: 103 кг с учетом хвоста.
Цвет кожи: Серо - голубая кожа.
Цвет глаз: Голубые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Как таковой предыстории у Элис нет, ведь история начинается с появления Элис в жизни Виктора.
Элис – не просто результат научных экспериментов. Она стала воплощением тайной и чистой связи между ней и Виктором, начавшейся задолго до её появления на свет. Обретя сознание в яйце, она услышала его голос, в который сразу же влюбилась. В голосе она нашла свет, что проник в её мир тьмы и он стал для неё воплощением любви и надежды.
Цитата из книги:
«До нашей встречи меня окружала только тьма и пустота. Тесное яйцо сковало весь мой мир. Я чувствовала гнетущее одиночество. А потом услышала твой голос. Я никогда его не забуду. Ты вырвал меня из мрака.»
Элис любит Виктора несравненной, чистой и преданной любовью. Стремится к его вниманию и ласке. Она видит в нем не только создателя, но и любимого человека, искренние чувства которого становятся для неё целым миром.
Однако Виктор, скованный страхами и предубеждениями, изначально отстраняется от неё. В его глазах она - идеальное создание, но одновременно заточенное в лаборатории, предназначенное для военных целей, а значит и к смерти. Он боится причинить ей боль и не желает подпускать её близко к себе.
Цитата из книги:
«Проект «Элис» приближается к половому созреванию и выбирает самца для изучения отношений с противоположным полом. Так уж вышло, что самый крутой самец здесь я. Подростковая влюбленность - это.. »
С течением времени между ними начинает расцветать взаимность. Внутренний конфликт и страхи постепенно уступают место желанию искренне полюбить и быть любимым. В их отношениях медленно, но решительно нарастает истинная связь и Виктор отвечает на её любовь взаимностью.
Цитата из книги:
«Он стелет халат на пол и подхватывает Элис под руки. Она тут же обвивает руками его шею и прижимается к нему так крепко, что если сжать еще чуть-чуть, затрещат кости.»
ХАРАКТЕР:
Характер Элис является нечто большим, чем просто результат научных экспериментов. Она излучает доброту, обладает невинностью и чистотой сердца, что придает ей способность воспринимать мир с детским удивлением и чудом.
Элис олицетворяет не только творческие способности Виктора , но и становится ему своеобразным путеводителем к новым горизонтам эмоционального и духовного исцеления. Их взаимоотношения помогают Виктору обрести новый взгляд на себя и на мир вокруг.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ЭЛИС?
В каждой строчке писателя звучит отголосок его собственной души. Каждый персонаж, будучи тщательно прописанным, несет в себе отпечаток его самого. Я не исключение.
Сам того не заметив, я предал своим героям черты, которые разглядел лишь после того, как был закончен черновой вариант книги. Удивительно, да? Основной вопрос, который я задал себе, был: кто же такая Элис для меня? Необходимо подчеркнуть: в моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
В Элис я вложил то, что давно хранил в себе, что с трудом удерживал в сердце в последние годы - любовь к миру, к себе и к другим. Это была детская наивность, живущая внутри меня.
Моё желание быть участником событий, стремление к добру и милосердию, стремление раскрываться перед миром - всё это я вложил в образ Элис. Но на протяжении нескольких лет эти чувства были заперты внутри меня из-за жизненных обстоятельств. Ссоры с самыми близкими друзьями, одиночество, предательство...
Всё это сделало мою душу похожей на птицу в клетке, жаждущую свободы. Как Элис, запертая в комплексе, жаждала увидеть океан, который является для неё символом бескрайней свободы.
И вот, спустя столько времени, я наконец-то решил освободить эту часть себя. Открыть клетку, открыться миру.
Через книгу я хочу показать людям, что можно пройти этот путь, и что важно помнить: даже самый мрачный день в конце концов уступит место солнечному свету!
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Пожалуйста, запомни меня. Не забывай, что я жила.
- Просто жалко отказываться от чего-то, даже не попробовав.
- Любить Виктора — все равно что любить звезды. Разве кто-то ждёт, что закат солнца ответит взаимностью?
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Виктор Франк.
Возраст: 30 лет.
Дата рождения: 3 мая 1994 (Телец).
Место рождения: США, Калифорния, Лос-Анджелес.
Рост: 183 см.
Вес: 71 кг.
Цвет кожи: Брюнет.
Цвет глаз: Серые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Виктор родился и вырос среди оживленного Лос-Анджелесского пейзажа на западном побережье Соединенных Штатов. Его семья - обычные люди: отец-инженер и мать-домохозяйка, окруженные двумя детьми: самим Виктором и его младшенькой сестренкой Келли, с разницей в пять лет.
Келли всегда была рядом, понимая и поддерживая Виктора. Ее детское видение мира, столь отличное от него, поражало его. Особенно завораживало то, как она воспринимала мир своими детскими глазами.
Когда Виктор достиг тринадцатилетия, в мае, он с младшей сестрой отправился в маленький городок, где жил их дедушка в его старинном доме. Хотя и не новом, но красивом, с просторным двором. В их семье существовала традиция - сажать дерево в честь каждого члена семьи, поэтому во дворе росло множество деревьев разных видов. Но одно из них было особенным - на нем был построен детский домик.
Цитата из книги:
«Я падал с того дерева почти двадцать лет. То чувство, когда дыханье спёрло, когда опоры под ногами нет, когда... вот-вот, и всё. Я застрял в том состоянии на двадцать лет. И лишь сейчас, когда уже в возрасте — я пролетаю последние ветки, из-за плеча вижу силуэт сестры. Она действительно пыталась поймать меня, широко расставив руки. Но я забрался так высоко на дерево, что мы были как два огромных и тяжёлых камня, когда встретились там, у земли…»
Из-за внезапного порыва ветра Виктор начал падать с дерева. Келли, не раздумывая, бросилась ему на помощь. Она пыталась его поймать внизу, широко растравив свои руки. Они столкнулись в самом внизу, как два камня на большой скорости и лишь благодаря отваге и самопожертвованию Келли удалось спасти брата, но ценой своей жизни.
Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель, взяв на себя больше ответственности и более внимательно следя за ней. Его чувство вины за ее потерю становится еще одним из источников глубокого морального терзания. После той трагедии Виктор озарился одной целью: сделать мир таким, каким его видела его сестренка.
Но скоро он осознал, что многие из людей, живущих в этом мире, не смогут понять его стремления. Мир испортился, загнил и люди в нем тоже пострадали от этого. И вот, Виктор замирает от мысли о том, чтобы создать что-то новое, что сможет сделать этот мир лучше.
Прошло одиннадцать лет с трагической потери Келли. Виктор все это время усердно трудился в области науки и к двадцати четырем годам достиг невиданных высот. Его имя стало известно в научных кругах благодаря множеству открытий в области биотехнологий. Ему предлагали работу военные, но он отказывался, кроме одного случая.
Тогда, когда к нему явились не как военные, а как представители научного комплекса «Прометей», о котором ходили легенды среди ученых, Виктор понял, что его мечта может сбыться. Они предложили ему реализовать свою задумку: создать нового человека - сверхчеловека. И комплекс «Прометей» берет на себя все аспекты работы и финансирования. Не задумываясь Виктор согласился – такая возможность выпадает лишь раз в жизни.
Прошло еще три года, но весь этот период он провел внутри стен Прометея в густой завесе тайны. Его главная цель была ясна: создать сверхчеловека, суперсолдата. Однако даже в этой тайной лаборатории он не забывал о своих личных стремлениях. Каждый накопленный им кусочек знаний имел свою ценность для его личных целей.
Цитата из книги:
«Проект Двадцать Шесть/Один - мертва. Три версии серии Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и остановилось навсегда. Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третья серия, двадцать вторая и двадцать первая кончили так же. А у проекта двадцать/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат проект Двадцать/Один не выжил в утробе. Все остальные серии с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А двенадцатая серия была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее и живым-то назвать трудно.»
Двенадцатая серия. С чего она началась? С появления Эбигейл в жизни Виктора.
В его лабораторию внезапно вошла новая ассистентка по имени Эбигейл. Ее проникновенное миролюбие и упорство тут же привлекли внимание Виктора. Она предложила новое направление экспериментов, которое до этого было оставлено в стороне из-за сложности и временных рамок: создание жизни с нуля, а не просто модификация существующего. Скоро между ними завязались отношения и Виктор сделал ей предложение. Она согласилась.
Однажды Эбигейл проводила плановый осмотр проекта Двенадцать/Один.
Цитата из книги:
« - Виктор… беги… - просит Эбигейл и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
-Я люблю… - говорит Эбби и закашливается.
Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным, а Эбигейл продолжает что-то говорить. Взгляд её потух, но окровавленные губы все еще двигаются…»
Но помощь пришла слишком поздно…
Виктор обвиняет себя в ее гибели. Воспоминания о ее смерти мучают его, навевая картины с кровавым ртом и тихим шепотом. Но слова, которые она прошептала, остались загадкой. Лишь кровавое мгновение осталось в его памяти.
В глубокой тишине своего внутреннего мира после утраты Эбигейл, он обращается к самому себе, погружаясь в собственное осуждение. В его уме звучит непрекращающийся монолог вины и чтобы оправдать утрату своей возлюбленной и жертвы, он решает последовать новому пути.
Идея создания жизни с чистого листа, которую предложила Эбигейл, начинает владеть его разумом. Он верит, что завершив этот эксперимент, сможет в глазах самого себя возместить утрату, оправдать свои поступки. Еще несколько лет уходит на эту тяжелую работу, на этот путь самоотверженного творчества.
И, в конечном итоге, в результате его усилий на свет появляется Элис. Новая жизнь, которую он создал стала неким смыслом и искуплением.
Элис — воплощение не только его устремлений и исследований, но и того во что он верил и старался вложить в каждую клеточку ее бытия!
ХАРАКТЕР:
Виктор представляет собой человека чья внутренняя борьба и чувство вины глубоко влияют на его личность. Он обладает высокой степенью самоанализа и критично оценивает свои поступки.
В контексте более полной картины личности Виктора его отношение к собственной младшей сестре, Келли, играет важную роль. Он всегда был близок с ней, ощущая глубокую ответственность за ее благополучие и счастье.
После трагической гибели Келли в результате несчастного случая, Виктор переживает неописуемую тяжесть вины. Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель. Его чувство вины за ее потерю становится одним из источников глубокого морального терзания.
После потери Эбигейл он уходит в себя, пытаясь найти объяснение и оправдание своих действий. Его характер и стремления отражают его внутренний конфликт. Он амбициозен и настойчив в достижении своих целей. Но его амбиции сталкиваются с чувством вины, что приводит к новым стремлениям и поиску способов искупления. Он стремится найти смысл в утрате и ошибках, пытаясь оправдать свои поступки.
Он глубоко страдает от утраты и ощущения вины, что отражается в его памяти о событиях – кровавый рот и тихий шепот Эбигейл, а также младшая сестра Келли, что ловит его, широко расставив свои руки в стороны.
Все последующие действия Виктора, включая научные эксперименты и стремление создать новую жизнь, отражают его постоянный внутренний диалог и желание исправить прошлые ошибки.
Он стремится к искуплению за утрату Эбигейл и Келли, что подчеркивает его чувство ответственности за тех, кого он любил и не смог защитить. Эта вина и утрата формируют его внутренний мир, мотивируя на дальнейшие поиски смысла своей жизни и искупления своих грехов.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ВИКТОР ФРАНК?
В моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
Теперь же перед вами встает вопрос: кто такой Виктор Франк для меня?
Во Виктора Франка я вложил всю свою БОЛЬ!
А-А-А-А-А-А! Важно прокричаться, прежде чем изложить это для вас.
Виктор, Витек, Витюля, Витюня, Витюха, Витюша… Эх Витя, Витя!
Начинать так трудно, но необходимо! Ведь мы все здесь для этого? Правда?
Какова же эта боль, которую я в него вложил?
Это боль от бессилия, утрат, предательства и одиночества.
Боль от бессилия в различных обстоятельствах и ситуациях, когда ты не можешь оказать влияние, а бремя сожаления обрушивается на тебя с невыносимым давлением, с каждым днем прижимая все крепче к земле.
Почему так важны утраты Келли и Эбигейл в жизни Виктора?
Ох, это не просто имена, это люди из моей жизни, чьи лица стоят передо мной уже много лет, а их имена тают в сердце, как тени в утреннем тумане.
Когда-то у меня был лучший друг. Мы шли плечом к плечу более десяти лет. И я искренне считал его не просто другом, а своим названым младшим братом. Мы были такими разными и именно эта разница, казалось, сближала нас. Но эта же разница, как тонкий клин, расколола нашу дружбу. В какой-то момент мы столкнулись друг с другом, как два камня и я услышал от него слова: "Мы не можем продолжать дружить". Для меня это было, как удар молнии, как потеря дорогого человека. Он ушел из моей жизни, оставив лишь пустоту и воспоминания. И теперь я вижу его в облике Келли, младшей сестры, символа этой разницы и нашего столкновения.
А кто же Эбигейл? Она тоже была другом, точнее, подругой. Мы шли рядом, обменивались взглядами и вечно заливались смехом не менее долгих лет шесть или даже семь. В какой-то момент она стала для меня не просто другом, но единственным человеком, с кем я мог делиться самыми сокровенными мыслями. Но что-то пошло не так. Между нами встала непреодолимая стена, которую я не смог тогда преодолеть. Как бы я не старался, я не видел выхода. Или может входа? Она тянула руку помощи, а я не смог услышать ее призыв, а может и не хотел. Спустя годы я пытался разобраться в этой истории и все же нашел ответы. Но это уже другая история…
После этих потерь я закрылся в себе и не позволял никому приближаться.
Одиночество стало моим верным спутником, а вина за происходящее тяготила меня. Ведь нет ничего более ужасного, чем остаться наедине со своими собственными мыслями и темными уголками души.
Меня терзали вопросы:
- Мог ли я предугадать это?
- Может это я виноват?
- Может действительно я так плох?
Меня терзали обвинения:
- Я был невнимателен!
- Я был глуп и слеп!
- Я все сделал неправильно!
Проходило время и я пытался вновь верить людям, открывал свое сердце для новых знакомств и стремился помогать, но каждый раз я получал обман в ответ, обжигаясь на пламени разочарования снова и снова, каждый раз все глубже и сильнее. И в какой-то момент, кажется, я потерял последнюю нить надежды...
Однако, я нашел спасение в творчестве, в мире слов и идей. Я начал писать книгу, в которой вплел свои чувства и мысли, как нить в ткань. И я постарался восстановить потерянные связи, проработать недопонимания.В конечном итоге моя работа принесла свои плоды оживив не только страницы книги, но и мое собственное сердце. Это лишь начало долгого пути.
Та часть, что мне казалось погибла, вновь ожила. Моя внутренняя «Элис» появилась снова на свет и теперь я снова начал смотреть на этот мир с любовью, я начал любить себя и я снова хочу что-то делать для других. Я хочу открыться, я хочу участвовать, хочу любить, дружить, жить…
Я хочу… быть услышанным…Вы меня слышите?
А себя?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Виктор Франк.
Возраст: 30 лет.
Дата рождения: 3 мая 1994 (Телец).
Место рождения: США, Калифорния, Лос-Анджелес.
Рост: 183 см.
Вес: 71 кг.
Цвет кожи: Брюнет.
Цвет глаз: Серые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Виктор родился и вырос среди оживленного Лос-Анджелесского пейзажа на западном побережье Соединенных Штатов. Его семья - обычные люди: отец-инженер и мать-домохозяйка, окруженные двумя детьми: самим Виктором и его младшенькой сестренкой Келли, с разницей в пять лет.
Келли всегда была рядом, понимая и поддерживая Виктора. Ее детское видение мира, столь отличное от него, поражало его. Особенно завораживало то, как она воспринимала мир своими детскими глазами.
Когда Виктор достиг тринадцатилетия, в мае, он с младшей сестрой отправился в маленький городок, где жил их дедушка в его старинном доме. Хотя и не новом, но красивом, с просторным двором. В их семье существовала традиция - сажать дерево в честь каждого члена семьи, поэтому во дворе росло множество деревьев разных видов. Но одно из них было особенным - на нем был построен детский домик.
Цитата из книги:
«Я падал с того дерева почти двадцать лет. То чувство, когда дыханье спёрло, когда опоры под ногами нет, когда... вот-вот, и всё. Я застрял в том состоянии на двадцать лет. И лишь сейчас, когда уже в возрасте — я пролетаю последние ветки, из-за плеча вижу силуэт сестры. Она действительно пыталась поймать меня, широко расставив руки. Но я забрался так высоко на дерево, что мы были как два огромных и тяжёлых камня, когда встретились там, у земли…»
Из-за внезапного порыва ветра Виктор начал падать с дерева. Келли, не раздумывая, бросилась ему на помощь. Она пыталась его поймать внизу, широко растравив свои руки. Они столкнулись в самом внизу, как два камня на большой скорости и лишь благодаря отваге и самопожертвованию Келли удалось спасти брата, но ценой своей жизни.
Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель, взяв на себя больше ответственности и более внимательно следя за ней. Его чувство вины за ее потерю становится еще одним из источников глубокого морального терзания. После той трагедии Виктор озарился одной целью: сделать мир таким, каким его видела его сестренка.
Но скоро он осознал, что многие из людей, живущих в этом мире, не смогут понять его стремления. Мир испортился, загнил и люди в нем тоже пострадали от этого. И вот, Виктор замирает от мысли о том, чтобы создать что-то новое, что сможет сделать этот мир лучше.
Прошло одиннадцать лет с трагической потери Келли. Виктор все это время усердно трудился в области науки и к двадцати четырем годам достиг невиданных высот. Его имя стало известно в научных кругах благодаря множеству открытий в области биотехнологий. Ему предлагали работу военные, но он отказывался, кроме одного случая.
Тогда, когда к нему явились не как военные, а как представители научного комплекса «Прометей», о котором ходили легенды среди ученых, Виктор понял, что его мечта может сбыться. Они предложили ему реализовать свою задумку: создать нового человека - сверхчеловека. И комплекс «Прометей» берет на себя все аспекты работы и финансирования. Не задумываясь Виктор согласился – такая возможность выпадает лишь раз в жизни.
Прошло еще три года, но весь этот период он провел внутри стен Прометея в густой завесе тайны. Его главная цель была ясна: создать сверхчеловека, суперсолдата. Однако даже в этой тайной лаборатории он не забывал о своих личных стремлениях. Каждый накопленный им кусочек знаний имел свою ценность для его личных целей.
Цитата из книги:
«Проект Двадцать Шесть/Один - мертва. Три версии серии Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и остановилось навсегда. Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третья серия, двадцать вторая и двадцать первая кончили так же. А у проекта двадцать/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат проект Двадцать/Один не выжил в утробе. Все остальные серии с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А двенадцатая серия была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее и живым-то назвать трудно.»
Двенадцатая серия. С чего она началась? С появления Эбигейл в жизни Виктора.
В его лабораторию внезапно вошла новая ассистентка по имени Эбигейл. Ее проникновенное миролюбие и упорство тут же привлекли внимание Виктора. Она предложила новое направление экспериментов, которое до этого было оставлено в стороне из-за сложности и временных рамок: создание жизни с нуля, а не просто модификация существующего. Скоро между ними завязались отношения и Виктор сделал ей предложение. Она согласилась.
Однажды Эбигейл проводила плановый осмотр проекта Двенадцать/Один.
Цитата из книги:
« - Виктор… беги… - просит Эбигейл и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
-Я люблю… - говорит Эбби и закашливается.
Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным, а Эбигейл продолжает что-то говорить. Взгляд её потух, но окровавленные губы все еще двигаются…»
Но помощь пришла слишком поздно…
Виктор обвиняет себя в ее гибели. Воспоминания о ее смерти мучают его, навевая картины с кровавым ртом и тихим шепотом. Но слова, которые она прошептала, остались загадкой. Лишь кровавое мгновение осталось в его памяти.
В глубокой тишине своего внутреннего мира после утраты Эбигейл, он обращается к самому себе, погружаясь в собственное осуждение. В его уме звучит непрекращающийся монолог вины и чтобы оправдать утрату своей возлюбленной и жертвы, он решает последовать новому пути.
Идея создания жизни с чистого листа, которую предложила Эбигейл, начинает владеть его разумом. Он верит, что завершив этот эксперимент, сможет в глазах самого себя возместить утрату, оправдать свои поступки. Еще несколько лет уходит на эту тяжелую работу, на этот путь самоотверженного творчества.
И, в конечном итоге, в результате его усилий на свет появляется Элис. Новая жизнь, которую он создал стала неким смыслом и искуплением.
Элис — воплощение не только его устремлений и исследований, но и того во что он верил и старался вложить в каждую клеточку ее бытия!
ХАРАКТЕР:
Виктор представляет собой человека чья внутренняя борьба и чувство вины глубоко влияют на его личность. Он обладает высокой степенью самоанализа и критично оценивает свои поступки.
В контексте более полной картины личности Виктора его отношение к собственной младшей сестре, Келли, играет важную роль. Он всегда был близок с ней, ощущая глубокую ответственность за ее благополучие и счастье.
После трагической гибели Келли в результате несчастного случая, Виктор переживает неописуемую тяжесть вины. Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель. Его чувство вины за ее потерю становится одним из источников глубокого морального терзания.
После потери Эбигейл он уходит в себя, пытаясь найти объяснение и оправдание своих действий. Его характер и стремления отражают его внутренний конфликт. Он амбициозен и настойчив в достижении своих целей. Но его амбиции сталкиваются с чувством вины, что приводит к новым стремлениям и поиску способов искупления. Он стремится найти смысл в утрате и ошибках, пытаясь оправдать свои поступки.
Он глубоко страдает от утраты и ощущения вины, что отражается в его памяти о событиях – кровавый рот и тихий шепот Эбигейл, а также младшая сестра Келли, что ловит его, широко расставив свои руки в стороны.
Все последующие действия Виктора, включая научные эксперименты и стремление создать новую жизнь, отражают его постоянный внутренний диалог и желание исправить прошлые ошибки.
Он стремится к искуплению за утрату Эбигейл и Келли, что подчеркивает его чувство ответственности за тех, кого он любил и не смог защитить. Эта вина и утрата формируют его внутренний мир, мотивируя на дальнейшие поиски смысла своей жизни и искупления своих грехов.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ВИКТОР ФРАНК?
В моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
Теперь же перед вами встает вопрос: кто такой Виктор Франк для меня?
Во Виктора Франка я вложил всю свою БОЛЬ!
А-А-А-А-А-А! Важно прокричаться, прежде чем изложить это для вас.
Виктор, Витек, Витюля, Витюня, Витюха, Витюша… Эх Витя, Витя!
Начинать так трудно, но необходимо! Ведь мы все здесь для этого? Правда?
Какова же эта боль, которую я в него вложил?
Это боль от бессилия, утрат, предательства и одиночества.
Боль от бессилия в различных обстоятельствах и ситуациях, когда ты не можешь оказать влияние, а бремя сожаления обрушивается на тебя с невыносимым давлением, с каждым днем прижимая все крепче к земле.
Почему так важны утраты Келли и Эбигейл в жизни Виктора?
Ох, это не просто имена, это люди из моей жизни, чьи лица стоят передо мной уже много лет, а их имена тают в сердце, как тени в утреннем тумане.
Когда-то у меня был лучший друг. Мы шли плечом к плечу более десяти лет. И я искренне считал его не просто другом, а своим названым младшим братом. Мы были такими разными и именно эта разница, казалось, сближала нас. Но эта же разница, как тонкий клин, расколола нашу дружбу. В какой-то момент мы столкнулись друг с другом, как два камня и я услышал от него слова: "Мы не можем продолжать дружить". Для меня это было, как удар молнии, как потеря дорогого человека. Он ушел из моей жизни, оставив лишь пустоту и воспоминания. И теперь я вижу его в облике Келли, младшей сестры, символа этой разницы и нашего столкновения.
А кто же Эбигейл? Она тоже была другом, точнее, подругой. Мы шли рядом, обменивались взглядами и вечно заливались смехом не менее долгих лет шесть или даже семь. В какой-то момент она стала для меня не просто другом, но единственным человеком, с кем я мог делиться самыми сокровенными мыслями. Но что-то пошло не так. Между нами встала непреодолимая стена, которую я не смог тогда преодолеть. Как бы я не старался, я не видел выхода. Или может входа? Она тянула руку помощи, а я не смог услышать ее призыв, а может и не хотел. Спустя годы я пытался разобраться в этой истории и все же нашел ответы. Но это уже другая история…
После этих потерь я закрылся в себе и не позволял никому приближаться.
Одиночество стало моим верным спутником, а вина за происходящее тяготила меня. Ведь нет ничего более ужасного, чем остаться наедине со своими собственными мыслями и темными уголками души.
Меня терзали вопросы:
- Мог ли я предугадать это?
- Может это я виноват?
- Может действительно я так плох?
Меня терзали обвинения:
- Я был невнимателен!
- Я был глуп и слеп!
- Я все сделал неправильно!
Проходило время и я пытался вновь верить людям, открывал свое сердце для новых знакомств и стремился помогать, но каждый раз я получал обман в ответ, обжигаясь на пламени разочарования снова и снова, каждый раз все глубже и сильнее. И в какой-то момент, кажется, я потерял последнюю нить надежды...
Однако, я нашел спасение в творчестве, в мире слов и идей. Я начал писать книгу, в которой вплел свои чувства и мысли, как нить в ткань. И я постарался восстановить потерянные связи, проработать недопонимания.В конечном итоге моя работа принесла свои плоды оживив не только страницы книги, но и мое собственное сердце. Это лишь начало долгого пути.
Та часть, что мне казалось погибла, вновь ожила. Моя внутренняя «Элис» появилась снова на свет и теперь я снова начал смотреть на этот мир с любовью, я начал любить себя и я снова хочу что-то делать для других. Я хочу открыться, я хочу участвовать, хочу любить, дружить, жить…
Я хочу… быть услышанным…Вы меня слышите?
А себя?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Мы помним не дни нашей жизни, а моменты.
- Если бы я знал, когда видел тебя в последний раз, что это последний раз, я бы постарался запомнить твое лицо, твою походку, все связанное с тобой. И, если бы я знал, когда в последний раз тебя целовал, что это — последний раз, я бы никогда не остановился.
- Я уверен, что если заберусь на самую верхушку дерева и попробую твои облака на вкус, то они во мне что-то обязательно изменят.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Виктор родился и вырос среди оживленного Лос-Анджелесского пейзажа на западном побережье Соединенных Штатов. Его семья - обычные люди: отец-инженер и мать-домохозяйка, окруженные двумя детьми: самим Виктором и его младшенькой сестренкой Келли, с разницей в пять лет.
Келли всегда была рядом, понимая и поддерживая Виктора. Ее детское видение мира, столь отличное от него, поражало его. Особенно завораживало то, как она воспринимала мир своими детскими глазами.
Когда Виктор достиг тринадцатилетия, в мае, он с младшей сестрой отправился в маленький городок, где жил их дедушка в его старинном доме. Хотя и не новом, но красивом, с просторным двором. В их семье существовала традиция - сажать дерево в честь каждого члена семьи, поэтому во дворе росло множество деревьев разных видов. Но одно из них было особенным - на нем был построен детский домик.
Цитата из книги:
«Я падал с того дерева почти двадцать лет. То чувство, когда дыханье спёрло, когда опоры под ногами нет, когда... вот-вот, и всё. Я застрял в том состоянии на двадцать лет. И лишь сейчас, когда уже в возрасте — я пролетаю последние ветки, из-за плеча вижу силуэт сестры. Она действительно пыталась поймать меня, широко расставив руки. Но я забрался так высоко на дерево, что мы были как два огромных и тяжёлых камня, когда встретились там, у земли…»
Из-за внезапного порыва ветра Виктор начал падать с дерева. Келли, не раздумывая, бросилась ему на помощь. Она пыталась его поймать внизу, широко растравив свои руки. Они столкнулись в самом внизу, как два камня на большой скорости и лишь благодаря отваге и самопожертвованию Келли удалось спасти брата, но ценой своей жизни.
Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель, взяв на себя больше ответственности и более внимательно следя за ней. Его чувство вины за ее потерю становится еще одним из источников глубокого морального терзания. После той трагедии Виктор озарился одной целью: сделать мир таким, каким его видела его сестренка.
Но скоро он осознал, что многие из людей, живущих в этом мире, не смогут понять его стремления. Мир испортился, загнил и люди в нем тоже пострадали от этого. И вот, Виктор замирает от мысли о том, чтобы создать что-то новое, что сможет сделать этот мир лучше.
Прошло одиннадцать лет с трагической потери Келли. Виктор все это время усердно трудился в области науки и к двадцати четырем годам достиг невиданных высот. Его имя стало известно в научных кругах благодаря множеству открытий в области биотехнологий. Ему предлагали работу военные, но он отказывался, кроме одного случая.
Тогда, когда к нему явились не как военные, а как представители научного комплекса «Прометей», о котором ходили легенды среди ученых, Виктор понял, что его мечта может сбыться. Они предложили ему реализовать свою задумку: создать нового человека - сверхчеловека. И комплекс «Прометей» берет на себя все аспекты работы и финансирования. Не задумываясь Виктор согласился – такая возможность выпадает лишь раз в жизни.
Прошло еще три года, но весь этот период он провел внутри стен Прометея в густой завесе тайны. Его главная цель была ясна: создать сверхчеловека, суперсолдата. Однако даже в этой тайной лаборатории он не забывал о своих личных стремлениях. Каждый накопленный им кусочек знаний имел свою ценность для его личных целей.
Цитата из книги:
«Проект Двадцать Шесть/Один - мертва. Три версии серии Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и остановилось навсегда. Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третья серия, двадцать вторая и двадцать первая кончили так же. А у проекта двадцать/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат проект Двадцать/Один не выжил в утробе. Все остальные серии с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А двенадцатая серия была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее и живым-то назвать трудно.»
Двенадцатая серия. С чего она началась? С появления Эбигейл в жизни Виктора.
В его лабораторию внезапно вошла новая ассистентка по имени Эбигейл. Ее проникновенное миролюбие и упорство тут же привлекли внимание Виктора. Она предложила новое направление экспериментов, которое до этого было оставлено в стороне из-за сложности и временных рамок: создание жизни с нуля, а не просто модификация существующего. Скоро между ними завязались отношения и Виктор сделал ей предложение. Она согласилась.
Однажды Эбигейл проводила плановый осмотр проекта Двенадцать/Один.
Цитата из книги:
« - Виктор… беги… - просит Эбигейл и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
-Я люблю… - говорит Эбби и закашливается.
Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным, а Эбигейл продолжает что-то говорить. Взгляд её потух, но окровавленные губы все еще двигаются…»
Но помощь пришла слишком поздно…
Виктор обвиняет себя в ее гибели. Воспоминания о ее смерти мучают его, навевая картины с кровавым ртом и тихим шепотом. Но слова, которые она прошептала, остались загадкой. Лишь кровавое мгновение осталось в его памяти.
В глубокой тишине своего внутреннего мира после утраты Эбигейл, он обращается к самому себе, погружаясь в собственное осуждение. В его уме звучит непрекращающийся монолог вины и чтобы оправдать утрату своей возлюбленной и жертвы, он решает последовать новому пути.
Идея создания жизни с чистого листа, которую предложила Эбигейл, начинает владеть его разумом. Он верит, что завершив этот эксперимент, сможет в глазах самого себя возместить утрату, оправдать свои поступки. Еще несколько лет уходит на эту тяжелую работу, на этот путь самоотверженного творчества.
И, в конечном итоге, в результате его усилий на свет появляется Элис. Новая жизнь, которую он создал стала неким смыслом и искуплением.
Элис — воплощение не только его устремлений и исследований, но и того во что он верил и старался вложить в каждую клеточку ее бытия!
ХАРАКТЕР:
Виктор представляет собой человека чья внутренняя борьба и чувство вины глубоко влияют на его личность. Он обладает высокой степенью самоанализа и критично оценивает свои поступки.
В контексте более полной картины личности Виктора его отношение к собственной младшей сестре, Келли, играет важную роль. Он всегда был близок с ней, ощущая глубокую ответственность за ее благополучие и счастье.
После трагической гибели Келли в результате несчастного случая, Виктор переживает неописуемую тяжесть вины. Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель. Его чувство вины за ее потерю становится одним из источников глубокого морального терзания.
После потери Эбигейл он уходит в себя, пытаясь найти объяснение и оправдание своих действий. Его характер и стремления отражают его внутренний конфликт. Он амбициозен и настойчив в достижении своих целей. Но его амбиции сталкиваются с чувством вины, что приводит к новым стремлениям и поиску способов искупления. Он стремится найти смысл в утрате и ошибках, пытаясь оправдать свои поступки.
Он глубоко страдает от утраты и ощущения вины, что отражается в его памяти о событиях – кровавый рот и тихий шепот Эбигейл, а также младшая сестра Келли, что ловит его, широко расставив свои руки в стороны.
Все последующие действия Виктора, включая научные эксперименты и стремление создать новую жизнь, отражают его постоянный внутренний диалог и желание исправить прошлые ошибки.
Он стремится к искуплению за утрату Эбигейл и Келли, что подчеркивает его чувство ответственности за тех, кого он любил и не смог защитить. Эта вина и утрата формируют его внутренний мир, мотивируя на дальнейшие поиски смысла своей жизни и искупления своих грехов.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ВИКТОР ФРАНК?
В моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
Теперь же перед вами встает вопрос: кто такой Виктор Франк для меня?
Во Виктора Франка я вложил всю свою БОЛЬ!
А-А-А-А-А-А! Важно прокричаться, прежде чем изложить это для вас.
Виктор, Витек, Витюля, Витюня, Витюха, Витюша… Эх Витя, Витя!
Начинать так трудно, но необходимо! Ведь мы все здесь для этого? Правда?
Какова же эта боль, которую я в него вложил?
Это боль от бессилия, утрат, предательства и одиночества.
Боль от бессилия в различных обстоятельствах и ситуациях, когда ты не можешь оказать влияние, а бремя сожаления обрушивается на тебя с невыносимым давлением, с каждым днем прижимая все крепче к земле.
Почему так важны утраты Келли и Эбигейл в жизни Виктора?
Ох, это не просто имена, это люди из моей жизни, чьи лица стоят передо мной уже много лет, а их имена тают в сердце, как тени в утреннем тумане.
Когда-то у меня был лучший друг. Мы шли плечом к плечу более десяти лет. И я искренне считал его не просто другом, а своим названым младшим братом. Мы были такими разными и именно эта разница, казалось, сближала нас. Но эта же разница, как тонкий клин, расколола нашу дружбу. В какой-то момент мы столкнулись друг с другом, как два камня и я услышал от него слова: "Мы не можем продолжать дружить". Для меня это было, как удар молнии, как потеря дорогого человека. Он ушел из моей жизни, оставив лишь пустоту и воспоминания. И теперь я вижу его в облике Келли, младшей сестры, символа этой разницы и нашего столкновения.
А кто же Эбигейл? Она тоже была другом, точнее, подругой. Мы шли рядом, обменивались взглядами и вечно заливались смехом не менее долгих лет шесть или даже семь. В какой-то момент она стала для меня не просто другом, но единственным человеком, с кем я мог делиться самыми сокровенными мыслями. Но что-то пошло не так. Между нами встала непреодолимая стена, которую я не смог тогда преодолеть. Как бы я не старался, я не видел выхода. Или может входа? Она тянула руку помощи, а я не смог услышать ее призыв, а может и не хотел. Спустя годы я пытался разобраться в этой истории и все же нашел ответы. Но это уже другая история…
После этих потерь я закрылся в себе и не позволял никому приближаться.
Одиночество стало моим верным спутником, а вина за происходящее тяготила меня. Ведь нет ничего более ужасного, чем остаться наедине со своими собственными мыслями и темными уголками души.
Меня терзали вопросы:
- Мог ли я предугадать это?
- Может это я виноват?
- Может действительно я так плох?
Меня терзали обвинения:
- Я был невнимателен!
- Я был глуп и слеп!
- Я все сделал неправильно!
Проходило время и я пытался вновь верить людям, открывал свое сердце для новых знакомств и стремился помогать, но каждый раз я получал обман в ответ, обжигаясь на пламени разочарования снова и снова, каждый раз все глубже и сильнее. И в какой-то момент, кажется, я потерял последнюю нить надежды...
Однако, я нашел спасение в творчестве, в мире слов и идей. Я начал писать книгу, в которой вплел свои чувства и мысли, как нить в ткань. И я постарался восстановить потерянные связи, проработать недопонимания.В конечном итоге моя работа принесла свои плоды оживив не только страницы книги, но и мое собственное сердце. Это лишь начало долгого пути.
Та часть, что мне казалось погибла, вновь ожила. Моя внутренняя «Элис» появилась снова на свет и теперь я снова начал смотреть на этот мир с любовью, я начал любить себя и я снова хочу что-то делать для других. Я хочу открыться, я хочу участвовать, хочу любить, дружить, жить…
Я хочу… быть услышанным…Вы меня слышите?
А себя?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Виктор родился и вырос среди оживленного Лос-Анджелесского пейзажа на западном побережье Соединенных Штатов. Его семья - обычные люди: отец-инженер и мать-домохозяйка, окруженные двумя детьми: самим Виктором и его младшенькой сестренкой Келли, с разницей в пять лет.
Келли всегда была рядом, понимая и поддерживая Виктора. Ее детское видение мира, столь отличное от него, поражало его. Особенно завораживало то, как она воспринимала мир своими детскими глазами.
Когда Виктор достиг тринадцатилетия, в мае, он с младшей сестрой отправился в маленький городок, где жил их дедушка в его старинном доме. Хотя и не новом, но красивом, с просторным двором. В их семье существовала традиция - сажать дерево в честь каждого члена семьи, поэтому во дворе росло множество деревьев разных видов. Но одно из них было особенным - на нем был построен детский домик.
Цитата из книги:
«Я падал с того дерева почти двадцать лет. То чувство, когда дыханье спёрло, когда опоры под ногами нет, когда... вот-вот, и всё. Я застрял в том состоянии на двадцать лет. И лишь сейчас, когда уже в возрасте — я пролетаю последние ветки, из-за плеча вижу силуэт сестры. Она действительно пыталась поймать меня, широко расставив руки. Но я забрался так высоко на дерево, что мы были как два огромных и тяжёлых камня, когда встретились там, у земли…»
Из-за внезапного порыва ветра Виктор начал падать с дерева. Келли, не раздумывая, бросилась ему на помощь. Она пыталась его поймать внизу, широко растравив свои руки. Они столкнулись в самом внизу, как два камня на большой скорости и лишь благодаря отваге и самопожертвованию Келли удалось спасти брата, но ценой своей жизни.
Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель, взяв на себя больше ответственности и более внимательно следя за ней. Его чувство вины за ее потерю становится еще одним из источников глубокого морального терзания. После той трагедии Виктор озарился одной целью: сделать мир таким, каким его видела его сестренка.
Но скоро он осознал, что многие из людей, живущих в этом мире, не смогут понять его стремления. Мир испортился, загнил и люди в нем тоже пострадали от этого. И вот, Виктор замирает от мысли о том, чтобы создать что-то новое, что сможет сделать этот мир лучше.
Прошло одиннадцать лет с трагической потери Келли. Виктор все это время усердно трудился в области науки и к двадцати четырем годам достиг невиданных высот. Его имя стало известно в научных кругах благодаря множеству открытий в области биотехнологий. Ему предлагали работу военные, но он отказывался, кроме одного случая.
Тогда, когда к нему явились не как военные, а как представители научного комплекса «Прометей», о котором ходили легенды среди ученых, Виктор понял, что его мечта может сбыться. Они предложили ему реализовать свою задумку: создать нового человека - сверхчеловека. И комплекс «Прометей» берет на себя все аспекты работы и финансирования. Не задумываясь Виктор согласился – такая возможность выпадает лишь раз в жизни.
Прошло еще три года, но весь этот период он провел внутри стен Прометея в густой завесе тайны. Его главная цель была ясна: создать сверхчеловека, суперсолдата. Однако даже в этой тайной лаборатории он не забывал о своих личных стремлениях. Каждый накопленный им кусочек знаний имел свою ценность для его личных целей.
Цитата из книги:
«Проект Двадцать Шесть/Один - мертва. Три версии серии Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и остановилось навсегда. Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третья серия, двадцать вторая и двадцать первая кончили так же. А у проекта двадцать/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат проект Двадцать/Один не выжил в утробе. Все остальные серии с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А двенадцатая серия была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее и живым-то назвать трудно.»
Двенадцатая серия. С чего она началась? С появления Эбигейл в жизни Виктора.
В его лабораторию внезапно вошла новая ассистентка по имени Эбигейл. Ее проникновенное миролюбие и упорство тут же привлекли внимание Виктора. Она предложила новое направление экспериментов, которое до этого было оставлено в стороне из-за сложности и временных рамок: создание жизни с нуля, а не просто модификация существующего. Скоро между ними завязались отношения и Виктор сделал ей предложение. Она согласилась.
Однажды Эбигейл проводила плановый осмотр проекта Двенадцать/Один.
Цитата из книги:
« - Виктор… беги… - просит Эбигейл и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
-Я люблю… - говорит Эбби и закашливается.
Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным, а Эбигейл продолжает что-то говорить. Взгляд её потух, но окровавленные губы все еще двигаются…»
Но помощь пришла слишком поздно…
Виктор обвиняет себя в ее гибели. Воспоминания о ее смерти мучают его, навевая картины с кровавым ртом и тихим шепотом. Но слова, которые она прошептала, остались загадкой. Лишь кровавое мгновение осталось в его памяти.
В глубокой тишине своего внутреннего мира после утраты Эбигейл, он обращается к самому себе, погружаясь в собственное осуждение. В его уме звучит непрекращающийся монолог вины и чтобы оправдать утрату своей возлюбленной и жертвы, он решает последовать новому пути.
Идея создания жизни с чистого листа, которую предложила Эбигейл, начинает владеть его разумом. Он верит, что завершив этот эксперимент, сможет в глазах самого себя возместить утрату, оправдать свои поступки. Еще несколько лет уходит на эту тяжелую работу, на этот путь самоотверженного творчества.
И, в конечном итоге, в результате его усилий на свет появляется Элис. Новая жизнь, которую он создал стала неким смыслом и искуплением.
Элис — воплощение не только его устремлений и исследований, но и того во что он верил и старался вложить в каждую клеточку ее бытия!
ХАРАКТЕР:
Виктор представляет собой человека чья внутренняя борьба и чувство вины глубоко влияют на его личность. Он обладает высокой степенью самоанализа и критично оценивает свои поступки.
В контексте более полной картины личности Виктора его отношение к собственной младшей сестре, Келли, играет важную роль. Он всегда был близок с ней, ощущая глубокую ответственность за ее благополучие и счастье.
После трагической гибели Келли в результате несчастного случая, Виктор переживает неописуемую тяжесть вины. Он убежден, что несмотря на случайность событий, он мог бы предотвратить ее гибель. Его чувство вины за ее потерю становится одним из источников глубокого морального терзания.
После потери Эбигейл он уходит в себя, пытаясь найти объяснение и оправдание своих действий. Его характер и стремления отражают его внутренний конфликт. Он амбициозен и настойчив в достижении своих целей. Но его амбиции сталкиваются с чувством вины, что приводит к новым стремлениям и поиску способов искупления. Он стремится найти смысл в утрате и ошибках, пытаясь оправдать свои поступки.
Он глубоко страдает от утраты и ощущения вины, что отражается в его памяти о событиях – кровавый рот и тихий шепот Эбигейл, а также младшая сестра Келли, что ловит его, широко расставив свои руки в стороны.
Все последующие действия Виктора, включая научные эксперименты и стремление создать новую жизнь, отражают его постоянный внутренний диалог и желание исправить прошлые ошибки.
Он стремится к искуплению за утрату Эбигейл и Келли, что подчеркивает его чувство ответственности за тех, кого он любил и не смог защитить. Эта вина и утрата формируют его внутренний мир, мотивируя на дальнейшие поиски смысла своей жизни и искупления своих грехов.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ВИКТОР ФРАНК?
В моем мире Элис и Виктор являются двумя неразделимыми половинами одного целого. Они - одна душа, один человек. Они - это я.
Теперь же перед вами встает вопрос: кто такой Виктор Франк для меня?
Во Виктора Франка я вложил всю свою БОЛЬ!
А-А-А-А-А-А! Важно прокричаться, прежде чем изложить это для вас.
Виктор, Витек, Витюля, Витюня, Витюха, Витюша… Эх Витя, Витя!
Начинать так трудно, но необходимо! Ведь мы все здесь для этого? Правда?
Какова же эта боль, которую я в него вложил?
Это боль от бессилия, утрат, предательства и одиночества.
Боль от бессилия в различных обстоятельствах и ситуациях, когда ты не можешь оказать влияние, а бремя сожаления обрушивается на тебя с невыносимым давлением, с каждым днем прижимая все крепче к земле.
Почему так важны утраты Келли и Эбигейл в жизни Виктора?
Ох, это не просто имена, это люди из моей жизни, чьи лица стоят передо мной уже много лет, а их имена тают в сердце, как тени в утреннем тумане.
Когда-то у меня был лучший друг. Мы шли плечом к плечу более десяти лет. И я искренне считал его не просто другом, а своим названым младшим братом. Мы были такими разными и именно эта разница, казалось, сближала нас. Но эта же разница, как тонкий клин, расколола нашу дружбу. В какой-то момент мы столкнулись друг с другом, как два камня и я услышал от него слова: "Мы не можем продолжать дружить". Для меня это было, как удар молнии, как потеря дорогого человека. Он ушел из моей жизни, оставив лишь пустоту и воспоминания. И теперь я вижу его в облике Келли, младшей сестры, символа этой разницы и нашего столкновения.
А кто же Эбигейл? Она тоже была другом, точнее, подругой. Мы шли рядом, обменивались взглядами и вечно заливались смехом не менее долгих лет шесть или даже семь. В какой-то момент она стала для меня не просто другом, но единственным человеком, с кем я мог делиться самыми сокровенными мыслями. Но что-то пошло не так. Между нами встала непреодолимая стена, которую я не смог тогда преодолеть. Как бы я не старался, я не видел выхода. Или может входа? Она тянула руку помощи, а я не смог услышать ее призыв, а может и не хотел. Спустя годы я пытался разобраться в этой истории и все же нашел ответы. Но это уже другая история…
После этих потерь я закрылся в себе и не позволял никому приближаться.
Одиночество стало моим верным спутником, а вина за происходящее тяготила меня. Ведь нет ничего более ужасного, чем остаться наедине со своими собственными мыслями и темными уголками души.
Меня терзали вопросы:
- Мог ли я предугадать это?
- Может это я виноват?
- Может действительно я так плох?
Меня терзали обвинения:
- Я был невнимателен!
- Я был глуп и слеп!
- Я все сделал неправильно!
Проходило время и я пытался вновь верить людям, открывал свое сердце для новых знакомств и стремился помогать, но каждый раз я получал обман в ответ, обжигаясь на пламени разочарования снова и снова, каждый раз все глубже и сильнее. И в какой-то момент, кажется, я потерял последнюю нить надежды...
Однако, я нашел спасение в творчестве, в мире слов и идей. Я начал писать книгу, в которой вплел свои чувства и мысли, как нить в ткань. И я постарался восстановить потерянные связи, проработать недопонимания.В конечном итоге моя работа принесла свои плоды оживив не только страницы книги, но и мое собственное сердце. Это лишь начало долгого пути.
Та часть, что мне казалось погибла, вновь ожила. Моя внутренняя «Элис» появилась снова на свет и теперь я снова начал смотреть на этот мир с любовью, я начал любить себя и я снова хочу что-то делать для других. Я хочу открыться, я хочу участвовать, хочу любить, дружить, жить…
Я хочу… быть услышанным…Вы меня слышите?
А себя?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Мы помним не дни нашей жизни, а моменты.
- Если бы я знал, когда видел тебя в последний раз, что это последний раз, я бы постарался запомнить твое лицо, твою походку, все связанное с тобой. И, если бы я знал, когда в последний раз тебя целовал, что это — последний раз, я бы никогда не остановился.
- Я уверен, что если заберусь на самую верхушку дерева и попробую твои облака на вкус, то они во мне что-то обязательно изменят.
Имя..........................................................................
Дата рождения.............................................
Место рождения.........
Рост............................................................................................
Вес.................................................................................................
Цвет кожи.............................................................................
Цвет глаз................................................................................
Дата рождения.............................................
Место рождения.........
Рост............................................................................................
Вес.................................................................................................
Цвет кожи.............................................................................
Цвет глаз................................................................................
Виктор Франк
3 мая 1994 (Телец)
США, Калифорния, Лос-Анджелес
183 см
71 кг
Брюнет
Серые
3 мая 1994 (Телец)
США, Калифорния, Лос-Анджелес
183 см
71 кг
Брюнет
Серые
Виктор Франк
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Митчелл Ритс
Дата рождения: 5 января 1989 (Козерог).
Место рождения: США, Коннектикут, Нью-Хейвен.
Рост: 176 см.
Вес: 75 кг.
Цвет волос: Рыжий.
Цвет глаз: Голубые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
В лаборатории Виктора Франка заместитель руководителя Митчелл Ритс - не просто коллега. Он стал надежным и верным соратником для Франка, создав особенную связь за годы совместной работы. Даже несмотря на разницу в возрасте около пяти лет они по настоящему стали друзьями.
Цитата из книги:
«Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться стоя перед Питерсом. Ради меня.»
Митчелл пришел в научный комплекс «Прометей» за несколько лет до появления Виктора и хотя он мог бы стремиться к более высоким должностям, он предпочитает быть заместителем, погруженным в процесс биоинжиниринга. Ему важен каждый этап его работы, каждая деталь в этом увлекательном процессе.
Для тех, кто знаком с Митчеллом, ясно, как он предан своей работе. Его жизнь полностью пропитана этим научным миром, он отдал себя этому процессу настолько, что для него нет ничего более важного и значимого в его существовании.
Когда-то Митчелл вел жизнь идеального отца и супруга. Его мир был наполнен радостью и гордостью за свою дочь Элис (да, зовут, как и эксперимент) — красавицу и талантливую ученицу. Ее умение в области биологии заставляло Митчелла восхищаться, особенно когда она подарила ему книгу о змеях, написав на страницах слова поддержки и пожелания успехов в работе. Однако на втором году совместной работы в Прометее с Виктором случилось ужасное.
Цитата из книги:
«В один из выходных, что Митчелл проводил у себя дома с семьей. Все было хорошо. Как обычно. Они поужинали, вместе посмотрели телевизор и легли спать. А спустя полчаса из комнаты Элис раздался душераздирающий крик.»
Сначала Митчелл решил, что дело в аппендиците и даже не испугался. Посадил дочь с женой в машину и отвез в ближайшую больницу. Но уже по дороге понял, что боль слишком разрозненная, стреляет то там, то там, отдается в грудной клетке и в ноги. А это симптом совсем другой болезни.
В больнице, спустя несколько мучительных часов, он узнал диагноз: Синдром Хардинга. Этих слов было достаточно, чтобы в одну секунду обрушить мир Митчелла. Синдром Хардинга - это необычайно редкое генетическое заболевание, забирающее подростков на тот свет за считанные месяцы. Выявить его на ранней стадии невозможно. Излечить невозможно. Избежать невозможно.
С того дня Митчелл почти не приходил к дочери в больницу. Не мог. Боялся посмотреть в глаза ей и жене. Прятался в своей лаборатории, силясь найти волшебное средство, способное заменить брешь в битом гене и исцелить треклятую болезнь до того, как Элис не станет. Его жена верила в него. Первые несколько месяцев она не ждала его домой. Убеждала Элис, что папа обязательно найдет лекарство, надо только подождать. Еще немного. Еще неделю и еще одну.
А потом малышка Элис вдруг увяла. Стала тенью самой себя. Волосы поблекли, глаза потеряли цвет. Кожа истончилась и плотно обтянула истощенные мышцы. Доктор сказал, что ей осталась пара дней. И мир перевернулся.
Цитата из книги:
«Ребекка впервые позвонила ему в лабораторию и потребовала немедленно вернуться домой. Но Митчелл опять не смог. Ему казалось, еще чуть-чуть и он разгадает загадку этой страшной болезни.
-Еще неделю, - попросил Митчелл.
И Ребекка ответила:
-У нее нет недели!»
Митчелл не успел найти лекарство. Он упустил последний шанс побыть немного дольше рядом с самым родным и дорогим человеком на Земле. Потерял все, что было за один миг.
Горечь неописуемой потери заключается в том, что он никогда не смог прощаться с нею так, как следовало бы. Барьеры секретного проекта становились непреодолимой стеной, мешая покинуть научный комплекс в критические моменты.
Это ударило по Митчеллу и его супруге тяжелее всего, ведь она была все это время рядом с дочерью. Боль была столь нестерпима, что жена не смогла перенести эту утрату, уехав за океан и подав на развод. Митчелл, поглощенный болью и пустотой, утопал в работе, чтобы забыть. В его глазах казалось, что он справился с этим тяжким бременем. Но как бы не так…
С появлением Элис (эксперимента 26/2) в его жизни, в ее глазах он увидел отражение своей дочери. В тот момент, когда он взял ее на руки впервые его сердце снова ожило.
Цитата из книги:
«Митчелл сдвигает брови, внимательно вглядываясь в прозрачно-голубые глаза образца. В его голове проносится всего одна мысль:
-Глаза совсем, как у моей Элис…»
Время проявило свою жестокую иронию и тайны не долго остаются скрытыми…
ХАРАКТЕР:
Митчелл — человек, который несет на себе тяжкое бремя горя и утраты. Он утратил дочь и, по всей видимости, себя же в процессе. Его характер пронизан глубоким чувством вины и безысходности, он потерял мотивацию к чему-либо кроме работы.
Можно ощутить его преданность работе и невероятную саможертвенность: он забыл о своем собственном здоровье и жизни, пытаясь спасти дочь, и, вероятно, нашел в этом болезненную, но истинную цель своего существования.
Но спустя время он приходит к горькому осознанию: нельзя воссоздать утраченное.
Его связь с Элис (экспериментом 26/2), в которой он узнает и видит свою дочь, вызывает в нем смешанные чувства: радость, что он может заботиться о ком-то, напоминающем о его потере, и глубокую боль и чувство вины, но за что?
Можно также сказать, что Митчелл — человек сильной внутренней силы, так как он продолжает бороться и стремиться помочь Элис (эксперименту 26/2), пытаясь дать ей хотя бы капельку детства и заботы. Его характер объемлет смесь горя, саможертвенности, преданности и жажды искупления.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МИТЧЕЛЛ РИТС?
Митчелл Ритс – загадочная фигура, скрытая в тени моего собственного прошлого.
Эта личность – мой родной отец.
Когда последние слова были написаны, когда последняя точка поставлена и черновой вариант книги завершен, я откинулся на спинку стула, дав себе мгновение для размышлений. И тут, словно молния в ясном небе, пронзила меня острая мысль.
В Митчелле Ритсе я увидел образ своего отца – фигуру, которую я презираю настолько, что не хочу даже вспоминать. Но в мире слов и страниц его облик явился первым.
Поэтапно, раз за разом, я приступил к разбору каждого персонажа, включая и самого себя. И так появилась рубрика "Исследование персонажей", ставшая не только анализом литературных образов, но и путеводным светом в моих собственных внутренних лабиринтах. Сам себе психолог.
Ну что, давай начнем с простого, верно?
Мой отец – рыжий, а я – лысый. Парадоксально, правда?
Иногда я думаю, что это неспроста, что моя неприязнь к рыжим мужчинам, вероятно, началась с него. Они всегда напрягали меня, отталкивали, вызывали доверие с трудом. В них я видел отца и эта ассоциация с ним не могла не повлиять на мои чувства. Я всегда говорил об этом с самого детства и моя жена подтвердит, что мои отношения с рыжими мужчинами не из лучших.
Но вот однажды, даже не осознавая этого, я сделал одного из главных персонажей Митчелла Ритса рыжим. Это было нечто, что я делал от всей души, без малейших сомнений. Почему? Потому что это было волей моего сердца, потому что это касалось одной из самых болезненных моих точек.
Каждому ребенку нужен отец… А у меня его не было.
Итак, давайте посмотрим на картину: образцовая семья у нас не была. Мой отец ушел, когда мне было едва около года. Он всегда был там, где-то вдалеке. Встречались мы раз в несколько месяцев, а потом и еще реже. А когда встречи происходили, он, скорее всего, был в другом состоянии – пил, мало обращал внимания на меня и так далее.
Он просто не был рядом в те моменты, когда мне это было так нужно. Как Митчелл, который не был рядом со своей дочерью, когда она умирала от болезни. Так и внутри меня умирала любовь, желание общаться, а он был недоступен.
Спустя время он снова появился в моей жизни, точнее это были его родственники, отправленные ко мне, чтобы попытаться восстановить отношения. Но, знаете, утраченное нельзя воссоздать.
Как я уже упоминал, в Митчелле Ритсе я вижу не только своего отца, но и то, что я хотел бы видеть в нем. Жажду искупления, саможертвенность, преданность – за все свои тридцать лет он ни разу не показал мне ничего подобного. Я запомнил его как вечного пьющего, замешанного в драках, мыслящего только о себе, глупого, ничтожного человека...
Да, отец – это не просто тот, кто поучаствовал в создании ребенка.
Отец – это кто-то, кто несет на себе невидимый щит, защищая своего ребенка от мира, который может быть иногда несправедливым и жестоким.
Отец – это не просто источник физической силы, но и эмоциональной опоры, твердое плечо, на которое можно положиться в самые тяжелые времена.
Отец – это также тот, кто способен дать дельный совет, выслушать безусловно и помочь найти ответы на самые сложные вопросы.
Отец – это непревзойденный наставник и компаньон в пути жизни.
Быть отцом – это не просто биологическая роль, это высшее искусство любви и заботы.
И больнее всего от того, что я сейчас тоже отец и...
У меня есть прекрасная дочь с глазами, словно два небесных озера, с веселым нравом и звонким смехом. И в каждом ее взгляде, в каждой ее улыбке я нахожу отражение своей безграничной любви. Эти чувства заполняют меня с самого начала, так глубоко и искренне, что я даже не могу найти слов, чтобы их описать. Ведь эта любовь – это нечто, что просто есть в моем сердце, не требуя объяснений.
Но одновременно с этим чувством, я испытываю боль.
Боль от того, что, вероятно, у моего отца нет и не было никогда таких чувств ко мне.
Через образ Митчелла Ритса я хочу подчеркнуть, насколько важно ценить тех, кто рядом с нами. Любите, пока можете. Будьте рядом, как можно дольше и не забывайте говорить простые, но самые важные слова: «Я тебя люблю».
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Митчелл Ритс
Дата рождения: 5 января 1989 (Козерог).
Место рождения: США, Коннектикут, Нью-Хейвен.
Рост: 176 см.
Вес: 75 кг.
Цвет волос: Рыжий.
Цвет глаз: Голубые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
В лаборатории Виктора Франка заместитель руководителя Митчелл Ритс - не просто коллега. Он стал надежным и верным соратником для Франка, создав особенную связь за годы совместной работы. Даже несмотря на разницу в возрасте около пяти лет они по настоящему стали друзьями.
Цитата из книги:
«Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться стоя перед Питерсом. Ради меня.»
Митчелл пришел в научный комплекс «Прометей» за несколько лет до появления Виктора и хотя он мог бы стремиться к более высоким должностям, он предпочитает быть заместителем, погруженным в процесс биоинжиниринга. Ему важен каждый этап его работы, каждая деталь в этом увлекательном процессе.
Для тех, кто знаком с Митчеллом, ясно, как он предан своей работе. Его жизнь полностью пропитана этим научным миром, он отдал себя этому процессу настолько, что для него нет ничего более важного и значимого в его существовании.
Когда-то Митчелл вел жизнь идеального отца и супруга. Его мир был наполнен радостью и гордостью за свою дочь Элис (да, зовут, как и эксперимент) — красавицу и талантливую ученицу. Ее умение в области биологии заставляло Митчелла восхищаться, особенно когда она подарила ему книгу о змеях, написав на страницах слова поддержки и пожелания успехов в работе. Однако на втором году совместной работы в Прометее с Виктором случилось ужасное.
Цитата из книги:
«В один из выходных, что Митчелл проводил у себя дома с семьей. Все было хорошо. Как обычно. Они поужинали, вместе посмотрели телевизор и легли спать. А спустя полчаса из комнаты Элис раздался душераздирающий крик.»
Сначала Митчелл решил, что дело в аппендиците и даже не испугался. Посадил дочь с женой в машину и отвез в ближайшую больницу. Но уже по дороге понял, что боль слишком разрозненная, стреляет то там, то там, отдается в грудной клетке и в ноги. А это симптом совсем другой болезни.
В больнице, спустя несколько мучительных часов, он узнал диагноз: Синдром Хардинга. Этих слов было достаточно, чтобы в одну секунду обрушить мир Митчелла. Синдром Хардинга - это необычайно редкое генетическое заболевание, забирающее подростков на тот свет за считанные месяцы. Выявить его на ранней стадии невозможно. Излечить невозможно. Избежать невозможно.
С того дня Митчелл почти не приходил к дочери в больницу. Не мог. Боялся посмотреть в глаза ей и жене. Прятался в своей лаборатории, силясь найти волшебное средство, способное заменить брешь в битом гене и исцелить треклятую болезнь до того, как Элис не станет. Его жена верила в него. Первые несколько месяцев она не ждала его домой. Убеждала Элис, что папа обязательно найдет лекарство, надо только подождать. Еще немного. Еще неделю и еще одну.
А потом малышка Элис вдруг увяла. Стала тенью самой себя. Волосы поблекли, глаза потеряли цвет. Кожа истончилась и плотно обтянула истощенные мышцы. Доктор сказал, что ей осталась пара дней. И мир перевернулся.
Цитата из книги:
«Ребекка впервые позвонила ему в лабораторию и потребовала немедленно вернуться домой. Но Митчелл опять не смог. Ему казалось, еще чуть-чуть и он разгадает загадку этой страшной болезни.
-Еще неделю, - попросил Митчелл.
И Ребекка ответила:
-У нее нет недели!»
Митчелл не успел найти лекарство. Он упустил последний шанс побыть немного дольше рядом с самым родным и дорогим человеком на Земле. Потерял все, что было за один миг.
Горечь неописуемой потери заключается в том, что он никогда не смог прощаться с нею так, как следовало бы. Барьеры секретного проекта становились непреодолимой стеной, мешая покинуть научный комплекс в критические моменты.
Это ударило по Митчеллу и его супруге тяжелее всего, ведь она была все это время рядом с дочерью. Боль была столь нестерпима, что жена не смогла перенести эту утрату, уехав за океан и подав на развод. Митчелл, поглощенный болью и пустотой, утопал в работе, чтобы забыть. В его глазах казалось, что он справился с этим тяжким бременем. Но как бы не так…
С появлением Элис (эксперимента 26/2) в его жизни, в ее глазах он увидел отражение своей дочери. В тот момент, когда он взял ее на руки впервые его сердце снова ожило.
Цитата из книги:
«Митчелл сдвигает брови, внимательно вглядываясь в прозрачно-голубые глаза образца. В его голове проносится всего одна мысль:
-Глаза совсем, как у моей Элис…»
Время проявило свою жестокую иронию и тайны не долго остаются скрытыми…
ХАРАКТЕР:
Митчелл — человек, который несет на себе тяжкое бремя горя и утраты. Он утратил дочь и, по всей видимости, себя же в процессе. Его характер пронизан глубоким чувством вины и безысходности, он потерял мотивацию к чему-либо кроме работы.
Можно ощутить его преданность работе и невероятную саможертвенность: он забыл о своем собственном здоровье и жизни, пытаясь спасти дочь, и, вероятно, нашел в этом болезненную, но истинную цель своего существования.
Но спустя время он приходит к горькому осознанию: нельзя воссоздать утраченное.
Его связь с Элис (экспериментом 26/2), в которой он узнает и видит свою дочь, вызывает в нем смешанные чувства: радость, что он может заботиться о ком-то, напоминающем о его потере, и глубокую боль и чувство вины, но за что?
Можно также сказать, что Митчелл — человек сильной внутренней силы, так как он продолжает бороться и стремиться помочь Элис (эксперименту 26/2), пытаясь дать ей хотя бы капельку детства и заботы. Его характер объемлет смесь горя, саможертвенности, преданности и жажды искупления.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МИТЧЕЛЛ РИТС?
Митчелл Ритс – загадочная фигура, скрытая в тени моего собственного прошлого.
Эта личность – мой родной отец.
Когда последние слова были написаны, когда последняя точка поставлена и черновой вариант книги завершен, я откинулся на спинку стула, дав себе мгновение для размышлений. И тут, словно молния в ясном небе, пронзила меня острая мысль.
В Митчелле Ритсе я увидел образ своего отца – фигуру, которую я презираю настолько, что не хочу даже вспоминать. Но в мире слов и страниц его облик явился первым.
Поэтапно, раз за разом, я приступил к разбору каждого персонажа, включая и самого себя. И так появилась рубрика "Исследование персонажей", ставшая не только анализом литературных образов, но и путеводным светом в моих собственных внутренних лабиринтах. Сам себе психолог.
Ну что, давай начнем с простого, верно?
Мой отец – рыжий, а я – лысый. Парадоксально, правда?
Иногда я думаю, что это неспроста, что моя неприязнь к рыжим мужчинам, вероятно, началась с него. Они всегда напрягали меня, отталкивали, вызывали доверие с трудом. В них я видел отца и эта ассоциация с ним не могла не повлиять на мои чувства. Я всегда говорил об этом с самого детства и моя жена подтвердит, что мои отношения с рыжими мужчинами не из лучших.
Но вот однажды, даже не осознавая этого, я сделал одного из главных персонажей Митчелла Ритса рыжим. Это было нечто, что я делал от всей души, без малейших сомнений. Почему? Потому что это было волей моего сердца, потому что это касалось одной из самых болезненных моих точек.
Каждому ребенку нужен отец… А у меня его не было.
Итак, давайте посмотрим на картину: образцовая семья у нас не была. Мой отец ушел, когда мне было едва около года. Он всегда был там, где-то вдалеке. Встречались мы раз в несколько месяцев, а потом и еще реже. А когда встречи происходили, он, скорее всего, был в другом состоянии – пил, мало обращал внимания на меня и так далее.
Он просто не был рядом в те моменты, когда мне это было так нужно. Как Митчелл, который не был рядом со своей дочерью, когда она умирала от болезни. Так и внутри меня умирала любовь, желание общаться, а он был недоступен.
Спустя время он снова появился в моей жизни, точнее это были его родственники, отправленные ко мне, чтобы попытаться восстановить отношения. Но, знаете, утраченное нельзя воссоздать.
Как я уже упоминал, в Митчелле Ритсе я вижу не только своего отца, но и то, что я хотел бы видеть в нем. Жажду искупления, саможертвенность, преданность – за все свои тридцать лет он ни разу не показал мне ничего подобного. Я запомнил его как вечного пьющего, замешанного в драках, мыслящего только о себе, глупого, ничтожного человека...
Да, отец – это не просто тот, кто поучаствовал в создании ребенка.
Отец – это кто-то, кто несет на себе невидимый щит, защищая своего ребенка от мира, который может быть иногда несправедливым и жестоким.
Отец – это не просто источник физической силы, но и эмоциональной опоры, твердое плечо, на которое можно положиться в самые тяжелые времена.
Отец – это также тот, кто способен дать дельный совет, выслушать безусловно и помочь найти ответы на самые сложные вопросы.
Отец – это непревзойденный наставник и компаньон в пути жизни.
Быть отцом – это не просто биологическая роль, это высшее искусство любви и заботы.
И больнее всего от того, что я сейчас тоже отец и...
У меня есть прекрасная дочь с глазами, словно два небесных озера, с веселым нравом и звонким смехом. И в каждом ее взгляде, в каждой ее улыбке я нахожу отражение своей безграничной любви. Эти чувства заполняют меня с самого начала, так глубоко и искренне, что я даже не могу найти слов, чтобы их описать. Ведь эта любовь – это нечто, что просто есть в моем сердце, не требуя объяснений.
Но одновременно с этим чувством, я испытываю боль.
Боль от того, что, вероятно, у моего отца нет и не было никогда таких чувств ко мне.
Через образ Митчелла Ритса я хочу подчеркнуть, насколько важно ценить тех, кто рядом с нами. Любите, пока можете. Будьте рядом, как можно дольше и не забывайте говорить простые, но самые важные слова: «Я тебя люблю».
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Точно, фантастический роман Виктора Франка, - подтверждает Митчелл. – «Последний проект Прометея».
- Я просто хочу, чтобы что-то осталось в напоминание о ней. Ученые часто называют свои открытия в напоминание о родных. Что в этом такое?
- Ты моя хорошая, - выдыхает Митчелл и треплет серебристую макушку Элис.
- Нашу планету не зря называют синей. Большую часть ее поверхности занимают океаны. А Тихий, - Митчелл указывает пальцем на открытку в руках Элис, - самый большой из всех. И самый невероятный из всего, что я видел. А я много, где был. Озера и реки, пруды и даже моря не сравнятся с океаном. Когда купаешься в его волнах, ты вдыхаешь запах самой свободы. Даже слово "ОКЕАН" наделено чарующей магией. Оно кажется бесконечным.
Имя.............................................................................
Дата рождения..................................
Место рождения..............
Рост............................................................................................
Вес................................................................................................
Цвет кожи...............................................................................
Цвет глаз.............................................................................
Дата рождения..................................
Место рождения..............
Рост............................................................................................
Вес................................................................................................
Цвет кожи...............................................................................
Цвет глаз.............................................................................
Митчелл Ритс
5 января 1989 (Козерог)
США, Коннектикут, Нью-Хейвен
176 см
75 кг
Рыжий
Голубые
5 января 1989 (Козерог)
США, Коннектикут, Нью-Хейвен
176 см
75 кг
Рыжий
Голубые
ПРЕДЫСТОРИЯ:
В лаборатории Виктора Франка заместитель руководителя Митчелл Ритс - не просто коллега. Он стал надежным и верным соратником для Франка, создав особенную связь за годы совместной работы. Даже несмотря на разницу в возрасте около пяти лет они по настоящему стали друзьями.
Цитата из книги:
«Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться стоя перед Питерсом. Ради меня.»
Митчелл пришел в научный комплекс «Прометей» за несколько лет до появления Виктора и хотя он мог бы стремиться к более высоким должностям, он предпочитает быть заместителем, погруженным в процесс биоинжиниринга. Ему важен каждый этап его работы, каждая деталь в этом увлекательном процессе.
Для тех, кто знаком с Митчеллом, ясно, как он предан своей работе. Его жизнь полностью пропитана этим научным миром, он отдал себя этому процессу настолько, что для него нет ничего более важного и значимого в его существовании.
Когда-то Митчелл вел жизнь идеального отца и супруга. Его мир был наполнен радостью и гордостью за свою дочь Элис (да, зовут, как и эксперимент) — красавицу и талантливую ученицу. Ее умение в области биологии заставляло Митчелла восхищаться, особенно когда она подарила ему книгу о змеях, написав на страницах слова поддержки и пожелания успехов в работе. Однако на втором году совместной работы в Прометее с Виктором случилось ужасное.
Цитата из книги:
«В один из выходных, что Митчелл проводил у себя дома с семьей. Все было хорошо. Как обычно. Они поужинали, вместе посмотрели телевизор и легли спать. А спустя полчаса из комнаты Элис раздался душераздирающий крик.»
Сначала Митчелл решил, что дело в аппендиците и даже не испугался. Посадил дочь с женой в машину и отвез в ближайшую больницу. Но уже по дороге понял, что боль слишком разрозненная, стреляет то там, то там, отдается в грудной клетке и в ноги. А это симптом совсем другой болезни.
В больнице, спустя несколько мучительных часов, он узнал диагноз: Синдром Хардинга. Этих слов было достаточно, чтобы в одну секунду обрушить мир Митчелла. Синдром Хардинга - это необычайно редкое генетическое заболевание, забирающее подростков на тот свет за считанные месяцы. Выявить его на ранней стадии невозможно. Излечить невозможно. Избежать невозможно.
С того дня Митчелл почти не приходил к дочери в больницу. Не мог. Боялся посмотреть в глаза ей и жене. Прятался в своей лаборатории, силясь найти волшебное средство, способное заменить брешь в битом гене и исцелить треклятую болезнь до того, как Элис не станет. Его жена верила в него. Первые несколько месяцев она не ждала его домой. Убеждала Элис, что папа обязательно найдет лекарство, надо только подождать. Еще немного. Еще неделю и еще одну.
А потом малышка Элис вдруг увяла. Стала тенью самой себя. Волосы поблекли, глаза потеряли цвет. Кожа истончилась и плотно обтянула истощенные мышцы. Доктор сказал, что ей осталась пара дней. И мир перевернулся.
Цитата из книги:
«Ребекка впервые позвонила ему в лабораторию и потребовала немедленно вернуться домой. Но Митчелл опять не смог. Ему казалось, еще чуть-чуть и он разгадает загадку этой страшной болезни.
-Еще неделю, - попросил Митчелл.
И Ребекка ответила:
-У нее нет недели!»
Митчелл не успел найти лекарство. Он упустил последний шанс побыть немного дольше рядом с самым родным и дорогим человеком на Земле. Потерял все, что было за один миг.
Горечь неописуемой потери заключается в том, что он никогда не смог прощаться с нею так, как следовало бы. Барьеры секретного проекта становились непреодолимой стеной, мешая покинуть научный комплекс в критические моменты.
Это ударило по Митчеллу и его супруге тяжелее всего, ведь она была все это время рядом с дочерью. Боль была столь нестерпима, что жена не смогла перенести эту утрату, уехав за океан и подав на развод. Митчелл, поглощенный болью и пустотой, утопал в работе, чтобы забыть. В его глазах казалось, что он справился с этим тяжким бременем. Но как бы не так…
С появлением Элис (эксперимента 26/2) в его жизни, в ее глазах он увидел отражение своей дочери. В тот момент, когда он взял ее на руки впервые его сердце снова ожило.
Цитата из книги:
«Митчелл сдвигает брови, внимательно вглядываясь в прозрачно-голубые глаза образца. В его голове проносится всего одна мысль:
-Глаза совсем, как у моей Элис…»
Время проявило свою жестокую иронию и тайны не долго остаются скрытыми…
ХАРАКТЕР:
Митчелл — человек, который несет на себе тяжкое бремя горя и утраты. Он утратил дочь и, по всей видимости, себя же в процессе. Его характер пронизан глубоким чувством вины и безысходности, он потерял мотивацию к чему-либо кроме работы.
Можно ощутить его преданность работе и невероятную саможертвенность: он забыл о своем собственном здоровье и жизни, пытаясь спасти дочь, и, вероятно, нашел в этом болезненную, но истинную цель своего существования.
Но спустя время он приходит к горькому осознанию: нельзя воссоздать утраченное.
Его связь с Элис (экспериментом 26/2), в которой он узнает и видит свою дочь, вызывает в нем смешанные чувства: радость, что он может заботиться о ком-то, напоминающем о его потере, и глубокую боль и чувство вины, но за что?
Можно также сказать, что Митчелл — человек сильной внутренней силы, так как он продолжает бороться и стремиться помочь Элис (эксперименту 26/2), пытаясь дать ей хотя бы капельку детства и заботы. Его характер объемлет смесь горя, саможертвенности, преданности и жажды искупления.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МИТЧЕЛЛ РИТС?
Митчелл Ритс – загадочная фигура, скрытая в тени моего собственного прошлого.
Эта личность – мой родной отец.
Когда последние слова были написаны, когда последняя точка поставлена и черновой вариант книги завершен, я откинулся на спинку стула, дав себе мгновение для размышлений. И тут, словно молния в ясном небе, пронзила меня острая мысль.
В Митчелле Ритсе я увидел образ своего отца – фигуру, которую я презираю настолько, что не хочу даже вспоминать. Но в мире слов и страниц его облик явился первым.
Поэтапно, раз за разом, я приступил к разбору каждого персонажа, включая и самого себя. И так появилась рубрика "Исследование персонажей", ставшая не только анализом литературных образов, но и путеводным светом в моих собственных внутренних лабиринтах. Сам себе психолог.
Ну что, давай начнем с простого, верно?
Мой отец – рыжий, а я – лысый. Парадоксально, правда?
Иногда я думаю, что это неспроста, что моя неприязнь к рыжим мужчинам, вероятно, началась с него. Они всегда напрягали меня, отталкивали, вызывали доверие с трудом. В них я видел отца и эта ассоциация с ним не могла не повлиять на мои чувства. Я всегда говорил об этом с самого детства и моя жена подтвердит, что мои отношения с рыжими мужчинами не из лучших.
Но вот однажды, даже не осознавая этого, я сделал одного из главных персонажей Митчелла Ритса рыжим. Это было нечто, что я делал от всей души, без малейших сомнений. Почему? Потому что это было волей моего сердца, потому что это касалось одной из самых болезненных моих точек.
Каждому ребенку нужен отец… А у меня его не было.
Итак, давайте посмотрим на картину: образцовая семья у нас не была. Мой отец ушел, когда мне было едва около года. Он всегда был там, где-то вдалеке. Встречались мы раз в несколько месяцев, а потом и еще реже. А когда встречи происходили, он, скорее всего, был в другом состоянии – пил, мало обращал внимания на меня и так далее.
Он просто не был рядом в те моменты, когда мне это было так нужно. Как Митчелл, который не был рядом со своей дочерью, когда она умирала от болезни. Так и внутри меня умирала любовь, желание общаться, а он был недоступен.
Спустя время он снова появился в моей жизни, точнее это были его родственники, отправленные ко мне, чтобы попытаться восстановить отношения. Но, знаете, утраченное нельзя воссоздать.
Как я уже упоминал, в Митчелле Ритсе я вижу не только своего отца, но и то, что я хотел бы видеть в нем. Жажду искупления, саможертвенность, преданность – за все свои тридцать лет он ни разу не показал мне ничего подобного. Я запомнил его как вечного пьющего, замешанного в драках, мыслящего только о себе, глупого, ничтожного человека...
Да, отец – это не просто тот, кто поучаствовал в создании ребенка.
Отец – это кто-то, кто несет на себе невидимый щит, защищая своего ребенка от мира, который может быть иногда несправедливым и жестоким.
Отец – это не просто источник физической силы, но и эмоциональной опоры, твердое плечо, на которое можно положиться в самые тяжелые времена.
Отец – это также тот, кто способен дать дельный совет, выслушать безусловно и помочь найти ответы на самые сложные вопросы.
Отец – это непревзойденный наставник и компаньон в пути жизни.
Быть отцом – это не просто биологическая роль, это высшее искусство любви и заботы.
И больнее всего от того, что я сейчас тоже отец и...
У меня есть прекрасная дочь с глазами, словно два небесных озера, с веселым нравом и звонким смехом. И в каждом ее взгляде, в каждой ее улыбке я нахожу отражение своей безграничной любви. Эти чувства заполняют меня с самого начала, так глубоко и искренне, что я даже не могу найти слов, чтобы их описать. Ведь эта любовь – это нечто, что просто есть в моем сердце, не требуя объяснений.
Но одновременно с этим чувством, я испытываю боль.
Боль от того, что, вероятно, у моего отца нет и не было никогда таких чувств ко мне.
Через образ Митчелла Ритса я хочу подчеркнуть, насколько важно ценить тех, кто рядом с нами. Любите, пока можете. Будьте рядом, как можно дольше и не забывайте говорить простые, но самые важные слова: «Я тебя люблю».
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
В лаборатории Виктора Франка заместитель руководителя Митчелл Ритс - не просто коллега. Он стал надежным и верным соратником для Франка, создав особенную связь за годы совместной работы. Даже несмотря на разницу в возрасте около пяти лет они по настоящему стали друзьями.
Цитата из книги:
«Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться стоя перед Питерсом. Ради меня.»
Митчелл пришел в научный комплекс «Прометей» за несколько лет до появления Виктора и хотя он мог бы стремиться к более высоким должностям, он предпочитает быть заместителем, погруженным в процесс биоинжиниринга. Ему важен каждый этап его работы, каждая деталь в этом увлекательном процессе.
Для тех, кто знаком с Митчеллом, ясно, как он предан своей работе. Его жизнь полностью пропитана этим научным миром, он отдал себя этому процессу настолько, что для него нет ничего более важного и значимого в его существовании.
Когда-то Митчелл вел жизнь идеального отца и супруга. Его мир был наполнен радостью и гордостью за свою дочь Элис (да, зовут, как и эксперимент) — красавицу и талантливую ученицу. Ее умение в области биологии заставляло Митчелла восхищаться, особенно когда она подарила ему книгу о змеях, написав на страницах слова поддержки и пожелания успехов в работе. Однако на втором году совместной работы в Прометее с Виктором случилось ужасное.
Цитата из книги:
«В один из выходных, что Митчелл проводил у себя дома с семьей. Все было хорошо. Как обычно. Они поужинали, вместе посмотрели телевизор и легли спать. А спустя полчаса из комнаты Элис раздался душераздирающий крик.»
Сначала Митчелл решил, что дело в аппендиците и даже не испугался. Посадил дочь с женой в машину и отвез в ближайшую больницу. Но уже по дороге понял, что боль слишком разрозненная, стреляет то там, то там, отдается в грудной клетке и в ноги. А это симптом совсем другой болезни.
В больнице, спустя несколько мучительных часов, он узнал диагноз: Синдром Хардинга. Этих слов было достаточно, чтобы в одну секунду обрушить мир Митчелла. Синдром Хардинга - это необычайно редкое генетическое заболевание, забирающее подростков на тот свет за считанные месяцы. Выявить его на ранней стадии невозможно. Излечить невозможно. Избежать невозможно.
С того дня Митчелл почти не приходил к дочери в больницу. Не мог. Боялся посмотреть в глаза ей и жене. Прятался в своей лаборатории, силясь найти волшебное средство, способное заменить брешь в битом гене и исцелить треклятую болезнь до того, как Элис не станет. Его жена верила в него. Первые несколько месяцев она не ждала его домой. Убеждала Элис, что папа обязательно найдет лекарство, надо только подождать. Еще немного. Еще неделю и еще одну.
А потом малышка Элис вдруг увяла. Стала тенью самой себя. Волосы поблекли, глаза потеряли цвет. Кожа истончилась и плотно обтянула истощенные мышцы. Доктор сказал, что ей осталась пара дней. И мир перевернулся.
Цитата из книги:
«Ребекка впервые позвонила ему в лабораторию и потребовала немедленно вернуться домой. Но Митчелл опять не смог. Ему казалось, еще чуть-чуть и он разгадает загадку этой страшной болезни.
-Еще неделю, - попросил Митчелл.
И Ребекка ответила:
-У нее нет недели!»
Митчелл не успел найти лекарство. Он упустил последний шанс побыть немного дольше рядом с самым родным и дорогим человеком на Земле. Потерял все, что было за один миг.
Горечь неописуемой потери заключается в том, что он никогда не смог прощаться с нею так, как следовало бы. Барьеры секретного проекта становились непреодолимой стеной, мешая покинуть научный комплекс в критические моменты.
Это ударило по Митчеллу и его супруге тяжелее всего, ведь она была все это время рядом с дочерью. Боль была столь нестерпима, что жена не смогла перенести эту утрату, уехав за океан и подав на развод. Митчелл, поглощенный болью и пустотой, утопал в работе, чтобы забыть. В его глазах казалось, что он справился с этим тяжким бременем. Но как бы не так…
С появлением Элис (эксперимента 26/2) в его жизни, в ее глазах он увидел отражение своей дочери. В тот момент, когда он взял ее на руки впервые его сердце снова ожило.
Цитата из книги:
«Митчелл сдвигает брови, внимательно вглядываясь в прозрачно-голубые глаза образца. В его голове проносится всего одна мысль:
-Глаза совсем, как у моей Элис…»
Время проявило свою жестокую иронию и тайны не долго остаются скрытыми…
ХАРАКТЕР:
Митчелл — человек, который несет на себе тяжкое бремя горя и утраты. Он утратил дочь и, по всей видимости, себя же в процессе. Его характер пронизан глубоким чувством вины и безысходности, он потерял мотивацию к чему-либо кроме работы.
Можно ощутить его преданность работе и невероятную саможертвенность: он забыл о своем собственном здоровье и жизни, пытаясь спасти дочь, и, вероятно, нашел в этом болезненную, но истинную цель своего существования.
Но спустя время он приходит к горькому осознанию: нельзя воссоздать утраченное.
Его связь с Элис (экспериментом 26/2), в которой он узнает и видит свою дочь, вызывает в нем смешанные чувства: радость, что он может заботиться о ком-то, напоминающем о его потере, и глубокую боль и чувство вины, но за что?
Можно также сказать, что Митчелл — человек сильной внутренней силы, так как он продолжает бороться и стремиться помочь Элис (эксперименту 26/2), пытаясь дать ей хотя бы капельку детства и заботы. Его характер объемлет смесь горя, саможертвенности, преданности и жажды искупления.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МИТЧЕЛЛ РИТС?
Митчелл Ритс – загадочная фигура, скрытая в тени моего собственного прошлого.
Эта личность – мой родной отец.
Когда последние слова были написаны, когда последняя точка поставлена и черновой вариант книги завершен, я откинулся на спинку стула, дав себе мгновение для размышлений. И тут, словно молния в ясном небе, пронзила меня острая мысль.
В Митчелле Ритсе я увидел образ своего отца – фигуру, которую я презираю настолько, что не хочу даже вспоминать. Но в мире слов и страниц его облик явился первым.
Поэтапно, раз за разом, я приступил к разбору каждого персонажа, включая и самого себя. И так появилась рубрика "Исследование персонажей", ставшая не только анализом литературных образов, но и путеводным светом в моих собственных внутренних лабиринтах. Сам себе психолог.
Ну что, давай начнем с простого, верно?
Мой отец – рыжий, а я – лысый. Парадоксально, правда?
Иногда я думаю, что это неспроста, что моя неприязнь к рыжим мужчинам, вероятно, началась с него. Они всегда напрягали меня, отталкивали, вызывали доверие с трудом. В них я видел отца и эта ассоциация с ним не могла не повлиять на мои чувства. Я всегда говорил об этом с самого детства и моя жена подтвердит, что мои отношения с рыжими мужчинами не из лучших.
Но вот однажды, даже не осознавая этого, я сделал одного из главных персонажей Митчелла Ритса рыжим. Это было нечто, что я делал от всей души, без малейших сомнений. Почему? Потому что это было волей моего сердца, потому что это касалось одной из самых болезненных моих точек.
Каждому ребенку нужен отец… А у меня его не было.
Итак, давайте посмотрим на картину: образцовая семья у нас не была. Мой отец ушел, когда мне было едва около года. Он всегда был там, где-то вдалеке. Встречались мы раз в несколько месяцев, а потом и еще реже. А когда встречи происходили, он, скорее всего, был в другом состоянии – пил, мало обращал внимания на меня и так далее.
Он просто не был рядом в те моменты, когда мне это было так нужно. Как Митчелл, который не был рядом со своей дочерью, когда она умирала от болезни. Так и внутри меня умирала любовь, желание общаться, а он был недоступен.
Спустя время он снова появился в моей жизни, точнее это были его родственники, отправленные ко мне, чтобы попытаться восстановить отношения. Но, знаете, утраченное нельзя воссоздать.
Как я уже упоминал, в Митчелле Ритсе я вижу не только своего отца, но и то, что я хотел бы видеть в нем. Жажду искупления, саможертвенность, преданность – за все свои тридцать лет он ни разу не показал мне ничего подобного. Я запомнил его как вечного пьющего, замешанного в драках, мыслящего только о себе, глупого, ничтожного человека...
Да, отец – это не просто тот, кто поучаствовал в создании ребенка.
Отец – это кто-то, кто несет на себе невидимый щит, защищая своего ребенка от мира, который может быть иногда несправедливым и жестоким.
Отец – это не просто источник физической силы, но и эмоциональной опоры, твердое плечо, на которое можно положиться в самые тяжелые времена.
Отец – это также тот, кто способен дать дельный совет, выслушать безусловно и помочь найти ответы на самые сложные вопросы.
Отец – это непревзойденный наставник и компаньон в пути жизни.
Быть отцом – это не просто биологическая роль, это высшее искусство любви и заботы.
И больнее всего от того, что я сейчас тоже отец и...
У меня есть прекрасная дочь с глазами, словно два небесных озера, с веселым нравом и звонким смехом. И в каждом ее взгляде, в каждой ее улыбке я нахожу отражение своей безграничной любви. Эти чувства заполняют меня с самого начала, так глубоко и искренне, что я даже не могу найти слов, чтобы их описать. Ведь эта любовь – это нечто, что просто есть в моем сердце, не требуя объяснений.
Но одновременно с этим чувством, я испытываю боль.
Боль от того, что, вероятно, у моего отца нет и не было никогда таких чувств ко мне.
Через образ Митчелла Ритса я хочу подчеркнуть, насколько важно ценить тех, кто рядом с нами. Любите, пока можете. Будьте рядом, как можно дольше и не забывайте говорить простые, но самые важные слова: «Я тебя люблю».
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Точно, фантастический роман Виктора Франка, - подтверждает Митчелл. – «Последний проект Прометея».
- Я просто хочу, чтобы что-то осталось в напоминание о ней. Ученые часто называют свои открытия в напоминание о родных. Что в этом такое?
- Ты моя хорошая, - выдыхает Митчелл и треплет серебристую макушку Элис.
- Нашу планету не зря называют синей. Большую часть ее поверхности занимают океаны. А Тихий, - Митчелл указывает пальцем на открытку в руках Элис, - самый большой из всех. И самый невероятный из всего, что я видел. А я много, где был. Озера и реки, пруды и даже моря не сравнятся с океаном. Когда купаешься в его волнах, ты вдыхаешь запах самой свободы. Даже слово "ОКЕАН" наделено чарующей магией. Оно кажется бесконечным.»
Митчелл Ритс
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Майк Питерс, генерал-майор, начал свою карьеру военного в сравнительно молодом возрасте. Пройдя долгий и трудный путь от обычного солдата до высокопоставленного офицера, он всегда стремился к высшим целям.
Родившись в семье военного, Майк с юных лет был пронизан дисциплиной и четкими принципами, что помогло ему подняться по карьерной лестнице. Упорство, решимость и стремление к успеху стали его верными спутниками.
Его жизнь была неразрывно связана с войной, службой и ответственностью. Многочисленные службы, которые он прошел, каждая из которых приносила новый опыт и знания, закалили его характер. Его достижения были замечены в высших кругах военного руководства, что привело его к руководству военным научным комплексом «Прометей».
Майк Питерс всегда стремился к высшим целям и готов был использовать все ресурсы для достижения успеха. Сильный характер, строгий, но справедливый – так можно описать его как руководителя. Его жизненный опыт в армии сформировал его как лидера, не терпящего недочетов и ставящего перед собой высокие стандарты.
Однако то, что происходит в «Прометее», вызывает у него сильное недовольство. Он считает проводимые эксперименты богохульством и противоречащими его моральным убеждениям. Эти деяния вызывают у него отвращение и далеки от его принципов. Несмотря на свои религиозные убеждения и несогласие с проводимыми исследованиями, Майк Питерс остается исполнительным в руководстве комплексом «Прометей».
ХАРАКТЕР:
Майк Питерс, генерал-майор, выделяется строгим и принципиальным характером, сформированным годами службы и военными традициями его семьи.
Он — человек, для которого честь и долг превыше всего. Эта приверженность проявляется в его профессиональном подходе ко всему, чем он занимается. Он строг и требователен не только к подчиненным, но и к самому себе. Высокие стандарты, которые он устанавливает, направлены на достижение максимальной эффективности и успеха.
Однако за его жесткостью скрывается глубокое чувство справедливости. Питерс не просто следит за выполнением приказов — он стремится к тому, чтобы каждый солдат, каждая операция соответствовали высоким моральным и этическим стандартам.
Майк Питерс также обладает высокой степенью самообладания и выдержки. Он способен сохранять спокойствие в самых сложных и стрессовых ситуациях, что делает его выдающимся лидером и стратегом.
В личных отношениях Майк может быть несколько отстраненным, так как военная карьера и ответственность отнимают у него большую часть времени и сил. Однако его близкие знают, что за внешней суровостью скрывается человек, который глубоко заботится о тех, кто ему дорог. Его любовь к семье и приверженность к их благополучию — еще одно проявление его сложного, многогранного характера.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАЙК ПИТЕРС?
Майк Питерс – это пример того, как сильный и принципиальный человек может оказаться перед лицом морального выбора.
По моему мнению, его внутренняя борьба между обязанностью и личными убеждениями делает его одним из самых сложных и многослойных персонажей в книге. Он воплощает конфликт между долгом и моралью, показывая, как непросто оставаться верным себе в этом мире.
Майк Питерс представляет собой архетип традиционного военного, чьи корни уходят в глубину истории. С одной стороны, его фигура олицетворяет дисциплину, силу и готовность следовать приказам безукоризненно и не считаясь с жертвами. С другой стороны, его противостояние с внутренними демонами и сомнениями отражает более глубокие вопросы, стоящие перед любым человеком на высоком посту: где грань между исполнением долга и личной ответственностью за последствия своих действий?
Когда Майк сталкивается с тем, что его принципы и моральные убеждения противоречат задачам, которые ставит перед ним служба, он не просто оказывается перед выбором – он начинает переосмысливать всю свою жизнь.
В конце концов, Майк увидит в Элис не просто объект научных исследований, а живое существо, заслуживающее права на жизнь и свободу. Этот взгляд, противоречащий задачам и целям военной машины, в которой он служит, заставляет его идти на конфликт с самим собой и с системой в финале истории. Сделав то, что он считает правильным, а не то, что ему говорит долг.
Через образ Майка Питерса я хочу показать, что даже самые стойкие и закаленные люди могут испытывать глубокие внутренние противоречия. Важно, что его история – это не просто история солдата, но история человека, который вынужден ежедневно сталкиваться с моральными дилеммами, взвешивая каждое свое решение на весах личной совести и долга. Его внутренние терзания делают его фигуру глубоко трагичной, но одновременно и героической.
Майк Питерс – это символ того, как важно сохранять человечность даже в самых жестоких условиях, не забывая, что за каждым решением стоят жизни и судьбы реальных людей.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Майк Питерс, генерал-майор, начал свою карьеру военного в сравнительно молодом возрасте. Пройдя долгий и трудный путь от обычного солдата до высокопоставленного офицера, он всегда стремился к высшим целям.
Родившись в семье военного, Майк с юных лет был пронизан дисциплиной и четкими принципами, что помогло ему подняться по карьерной лестнице. Упорство, решимость и стремление к успеху стали его верными спутниками.
Его жизнь была неразрывно связана с войной, службой и ответственностью. Многочисленные службы, которые он прошел, каждая из которых приносила новый опыт и знания, закалили его характер. Его достижения были замечены в высших кругах военного руководства, что привело его к руководству военным научным комплексом «Прометей».
Майк Питерс всегда стремился к высшим целям и готов был использовать все ресурсы для достижения успеха. Сильный характер, строгий, но справедливый – так можно описать его как руководителя. Его жизненный опыт в армии сформировал его как лидера, не терпящего недочетов и ставящего перед собой высокие стандарты.
Однако то, что происходит в «Прометее», вызывает у него сильное недовольство. Он считает проводимые эксперименты богохульством и противоречащими его моральным убеждениям. Эти деяния вызывают у него отвращение и далеки от его принципов. Несмотря на свои религиозные убеждения и несогласие с проводимыми исследованиями, Майк Питерс остается исполнительным в руководстве комплексом «Прометей».
ХАРАКТЕР:
Майк Питерс, генерал-майор, выделяется строгим и принципиальным характером, сформированным годами службы и военными традициями его семьи.
Он — человек, для которого честь и долг превыше всего. Эта приверженность проявляется в его профессиональном подходе ко всему, чем он занимается. Он строг и требователен не только к подчиненным, но и к самому себе. Высокие стандарты, которые он устанавливает, направлены на достижение максимальной эффективности и успеха.
Однако за его жесткостью скрывается глубокое чувство справедливости. Питерс не просто следит за выполнением приказов — он стремится к тому, чтобы каждый солдат, каждая операция соответствовали высоким моральным и этическим стандартам.
Майк Питерс также обладает высокой степенью самообладания и выдержки. Он способен сохранять спокойствие в самых сложных и стрессовых ситуациях, что делает его выдающимся лидером и стратегом.
В личных отношениях Майк может быть несколько отстраненным, так как военная карьера и ответственность отнимают у него большую часть времени и сил. Однако его близкие знают, что за внешней суровостью скрывается человек, который глубоко заботится о тех, кто ему дорог. Его любовь к семье и приверженность к их благополучию — еще одно проявление его сложного, многогранного характера.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАЙК ПИТЕРС?
Майк Питерс – это пример того, как сильный и принципиальный человек может оказаться перед лицом морального выбора.
По моему мнению, его внутренняя борьба между обязанностью и личными убеждениями делает его одним из самых сложных и многослойных персонажей в книге. Он воплощает конфликт между долгом и моралью, показывая, как непросто оставаться верным себе в этом мире.
Майк Питерс представляет собой архетип традиционного военного, чьи корни уходят в глубину истории. С одной стороны, его фигура олицетворяет дисциплину, силу и готовность следовать приказам безукоризненно и не считаясь с жертвами. С другой стороны, его противостояние с внутренними демонами и сомнениями отражает более глубокие вопросы, стоящие перед любым человеком на высоком посту: где грань между исполнением долга и личной ответственностью за последствия своих действий?
Когда Майк сталкивается с тем, что его принципы и моральные убеждения противоречат задачам, которые ставит перед ним служба, он не просто оказывается перед выбором – он начинает переосмысливать всю свою жизнь.
В конце концов, Майк увидит в Элис не просто объект научных исследований, а живое существо, заслуживающее права на жизнь и свободу. Этот взгляд, противоречащий задачам и целям военной машины, в которой он служит, заставляет его идти на конфликт с самим собой и с системой в финале истории. Сделав то, что он считает правильным, а не то, что ему говорит долг.
Через образ Майка Питерса я хочу показать, что даже самые стойкие и закаленные люди могут испытывать глубокие внутренние противоречия. Важно, что его история – это не просто история солдата, но история человека, который вынужден ежедневно сталкиваться с моральными дилеммами, взвешивая каждое свое решение на весах личной совести и долга. Его внутренние терзания делают его фигуру глубоко трагичной, но одновременно и героической.
Майк Питерс – это символ того, как важно сохранять человечность даже в самых жестоких условиях, не забывая, что за каждым решением стоят жизни и судьбы реальных людей.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Не тебе здесь Бога вспоминать, Франк.
- Все, что вы тут создаете, для Бога одинаково отвратительно.
- Я не священник, а военный.
- Побойся Бога, Франк!
- Элис!? Да кто она тебе, черт возьми? Ради чего это все? Ради победы?!
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Майк Питерс
Дата рождения: 4 августа 1965 (Лев).
Место рождения: США, Юта, Ричфилд.
Рост: 181 см.
Вес: 75 кг.
Цвет волос: Седой.
Цвет глаз: Зеленые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Майк Питерс, генерал-майор, начал свою карьеру военного в сравнительно молодом возрасте. Пройдя долгий и трудный путь от обычного солдата до высокопоставленного офицера, он всегда стремился к высшим целям.
Родившись в семье военного, Майк с юных лет был пронизан дисциплиной и четкими принципами, что помогло ему подняться по карьерной лестнице. Упорство, решимость и стремление к успеху стали его верными спутниками.
Его жизнь была неразрывно связана с войной, службой и ответственностью. Многочисленные службы, которые он прошел, каждая из которых приносила новый опыт и знания, закалили его характер. Его достижения были замечены в высших кругах военного руководства, что привело его к руководству военным научным комплексом «Прометей».
Майк Питерс всегда стремился к высшим целям и готов был использовать все ресурсы для достижения успеха. Сильный характер, строгий, но справедливый – так можно описать его как руководителя. Его жизненный опыт в армии сформировал его как лидера, не терпящего недочетов и ставящего перед собой высокие стандарты.
Однако то, что происходит в «Прометее», вызывает у него сильное недовольство. Он считает проводимые эксперименты богохульством и противоречащими его моральным убеждениям. Эти деяния вызывают у него отвращение и далеки от его принципов. Несмотря на свои религиозные убеждения и несогласие с проводимыми исследованиями, Майк Питерс остается исполнительным в руководстве комплексом «Прометей».
ХАРАКТЕР:
Майк Питерс, генерал-майор, выделяется строгим и принципиальным характером, сформированным годами службы и военными традициями его семьи.
Он — человек, для которого честь и долг превыше всего. Эта приверженность проявляется в его профессиональном подходе ко всему, чем он занимается. Он строг и требователен не только к подчиненным, но и к самому себе. Высокие стандарты, которые он устанавливает, направлены на достижение максимальной эффективности и успеха.
Однако за его жесткостью скрывается глубокое чувство справедливости. Питерс не просто следит за выполнением приказов — он стремится к тому, чтобы каждый солдат, каждая операция соответствовали высоким моральным и этическим стандартам.
Майк Питерс также обладает высокой степенью самообладания и выдержки. Он способен сохранять спокойствие в самых сложных и стрессовых ситуациях, что делает его выдающимся лидером и стратегом.
В личных отношениях Майк может быть несколько отстраненным, так как военная карьера и ответственность отнимают у него большую часть времени и сил. Однако его близкие знают, что за внешней суровостью скрывается человек, который глубоко заботится о тех, кто ему дорог. Его любовь к семье и приверженность к их благополучию — еще одно проявление его сложного, многогранного характера.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАЙК ПИТЕРС?
Майк Питерс – это пример того, как сильный и принципиальный человек может оказаться перед лицом морального выбора.
По моему мнению, его внутренняя борьба между обязанностью и личными убеждениями делает его одним из самых сложных и многослойных персонажей в книге. Он воплощает конфликт между долгом и моралью, показывая, как непросто оставаться верным себе в этом мире.
Майк Питерс представляет собой архетип традиционного военного, чьи корни уходят в глубину истории. С одной стороны, его фигура олицетворяет дисциплину, силу и готовность следовать приказам безукоризненно и не считаясь с жертвами. С другой стороны, его противостояние с внутренними демонами и сомнениями отражает более глубокие вопросы, стоящие перед любым человеком на высоком посту: где грань между исполнением долга и личной ответственностью за последствия своих действий?
Когда Майк сталкивается с тем, что его принципы и моральные убеждения противоречат задачам, которые ставит перед ним служба, он не просто оказывается перед выбором – он начинает переосмысливать всю свою жизнь.
В конце концов, Майк увидит в Элис не просто объект научных исследований, а живое существо, заслуживающее права на жизнь и свободу. Этот взгляд, противоречащий задачам и целям военной машины, в которой он служит, заставляет его идти на конфликт с самим собой и с системой в финале истории. Сделав то, что он считает правильным, а не то, что ему говорит долг.
Через образ Майка Питерса я хочу показать, что даже самые стойкие и закаленные люди могут испытывать глубокие внутренние противоречия. Важно, что его история – это не просто история солдата, но история человека, который вынужден ежедневно сталкиваться с моральными дилеммами, взвешивая каждое свое решение на весах личной совести и долга. Его внутренние терзания делают его фигуру глубоко трагичной, но одновременно и героической.
Майк Питерс – это символ того, как важно сохранять человечность даже в самых жестоких условиях, не забывая, что за каждым решением стоят жизни и судьбы реальных людей.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Майк Питерс
Дата рождения: 4 августа 1965 (Лев).
Место рождения: США, Юта, Ричфилд.
Рост: 181 см.
Вес: 75 кг.
Цвет волос: Седой.
Цвет глаз: Зеленые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Майк Питерс, генерал-майор, начал свою карьеру военного в сравнительно молодом возрасте. Пройдя долгий и трудный путь от обычного солдата до высокопоставленного офицера, он всегда стремился к высшим целям.
Родившись в семье военного, Майк с юных лет был пронизан дисциплиной и четкими принципами, что помогло ему подняться по карьерной лестнице. Упорство, решимость и стремление к успеху стали его верными спутниками.
Его жизнь была неразрывно связана с войной, службой и ответственностью. Многочисленные службы, которые он прошел, каждая из которых приносила новый опыт и знания, закалили его характер. Его достижения были замечены в высших кругах военного руководства, что привело его к руководству военным научным комплексом «Прометей».
Майк Питерс всегда стремился к высшим целям и готов был использовать все ресурсы для достижения успеха. Сильный характер, строгий, но справедливый – так можно описать его как руководителя. Его жизненный опыт в армии сформировал его как лидера, не терпящего недочетов и ставящего перед собой высокие стандарты.
Однако то, что происходит в «Прометее», вызывает у него сильное недовольство. Он считает проводимые эксперименты богохульством и противоречащими его моральным убеждениям. Эти деяния вызывают у него отвращение и далеки от его принципов. Несмотря на свои религиозные убеждения и несогласие с проводимыми исследованиями, Майк Питерс остается исполнительным в руководстве комплексом «Прометей».
ХАРАКТЕР:
Майк Питерс, генерал-майор, выделяется строгим и принципиальным характером, сформированным годами службы и военными традициями его семьи.
Он — человек, для которого честь и долг превыше всего. Эта приверженность проявляется в его профессиональном подходе ко всему, чем он занимается. Он строг и требователен не только к подчиненным, но и к самому себе. Высокие стандарты, которые он устанавливает, направлены на достижение максимальной эффективности и успеха.
Однако за его жесткостью скрывается глубокое чувство справедливости. Питерс не просто следит за выполнением приказов — он стремится к тому, чтобы каждый солдат, каждая операция соответствовали высоким моральным и этическим стандартам.
Майк Питерс также обладает высокой степенью самообладания и выдержки. Он способен сохранять спокойствие в самых сложных и стрессовых ситуациях, что делает его выдающимся лидером и стратегом.
В личных отношениях Майк может быть несколько отстраненным, так как военная карьера и ответственность отнимают у него большую часть времени и сил. Однако его близкие знают, что за внешней суровостью скрывается человек, который глубоко заботится о тех, кто ему дорог. Его любовь к семье и приверженность к их благополучию — еще одно проявление его сложного, многогранного характера.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАЙК ПИТЕРС?
Майк Питерс – это пример того, как сильный и принципиальный человек может оказаться перед лицом морального выбора.
По моему мнению, его внутренняя борьба между обязанностью и личными убеждениями делает его одним из самых сложных и многослойных персонажей в книге. Он воплощает конфликт между долгом и моралью, показывая, как непросто оставаться верным себе в этом мире.
Майк Питерс представляет собой архетип традиционного военного, чьи корни уходят в глубину истории. С одной стороны, его фигура олицетворяет дисциплину, силу и готовность следовать приказам безукоризненно и не считаясь с жертвами. С другой стороны, его противостояние с внутренними демонами и сомнениями отражает более глубокие вопросы, стоящие перед любым человеком на высоком посту: где грань между исполнением долга и личной ответственностью за последствия своих действий?
Когда Майк сталкивается с тем, что его принципы и моральные убеждения противоречат задачам, которые ставит перед ним служба, он не просто оказывается перед выбором – он начинает переосмысливать всю свою жизнь.
В конце концов, Майк увидит в Элис не просто объект научных исследований, а живое существо, заслуживающее права на жизнь и свободу. Этот взгляд, противоречащий задачам и целям военной машины, в которой он служит, заставляет его идти на конфликт с самим собой и с системой в финале истории. Сделав то, что он считает правильным, а не то, что ему говорит долг.
Через образ Майка Питерса я хочу показать, что даже самые стойкие и закаленные люди могут испытывать глубокие внутренние противоречия. Важно, что его история – это не просто история солдата, но история человека, который вынужден ежедневно сталкиваться с моральными дилеммами, взвешивая каждое свое решение на весах личной совести и долга. Его внутренние терзания делают его фигуру глубоко трагичной, но одновременно и героической.
Майк Питерс – это символ того, как важно сохранять человечность даже в самых жестоких условиях, не забывая, что за каждым решением стоят жизни и судьбы реальных людей.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Не тебе здесь Бога вспоминать, Франк.
- Все, что вы тут создаете, для Бога одинаково отвратительно.
- Я не священник, а военный.
- Побойся Бога, Франк!
- Элис!? Да кто она тебе, черт возьми? Ради чего это все? Ради победы?!
Имя..............................................................................
Дата рождения.........................................
Место рождения.....................................
Рост............................................................................................
Вес................................................................................................
Цвет кожи...............................................................................
Цвет глаз............................................................................
Дата рождения.........................................
Место рождения.....................................
Рост............................................................................................
Вес................................................................................................
Цвет кожи...............................................................................
Цвет глаз............................................................................
Майк Питерс
4 августа 1965 (Лев)
США, Юта, Ричфилд
181 см
75 кг
Седой
Зеленые
4 августа 1965 (Лев)
США, Юта, Ричфилд
181 см
75 кг
Седой
Зеленые
Майк Питерс
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Кэтрин Пим
Дата рождения: 6 апреля 2002 (Овен).
Место рождения: США, Колумбия, Вашингтон.
Рост: 165 см.
Вес: 45 кг.
Цвет волос: Блондинка.
Цвет глаз: Карие.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Кэтрин Пим выросла в достаточно книжно-типичной семье, где её отец, Майк Питерс занимал высокое положение в армии, а мать была учительницей в начальных классах. С детства Кэтрин знала, что делать.
Цитата из книги:
«Я ходила на гимнастику, изучала языки, дважды в неделю ездила на полигон стрелять, дополнительно занималась биологией, а по воскресеньям папа водил меня на уроки самообороны. И это не считая летнего военного лагеря. Нас там было две девчонки и мы жили в комнате с вожатыми, чтобы мальчишки к нам не приставали. У меня не было ни минуты свободного времени. И я всегда знала, что надо делать.»
Отношения отца и матери не сложились. Отец пропадал на работе месяцами, а матери нужен был муж здесь и сейчас. Когда он возвращался, то говорил лишь о работе. Все это привело к довольно болезненному разводу. Кэтрин ухала с матерью в другой штат и она вернулась к своей девичьей фамилии. Однако, несмотря на сложные отношения, она все же поддерживала связь с отцом.
С самого детства она чувствовала, что ее отец хотел сына. Того, кто сможет пойти по его пути. Но Кэтрин решила не следовать по стопам своего отца и поступила в университет, где успешно завоевала репутацию умелого биолога. В это время ее отец уже руководил Прометеем и увидел в своей дочери потенциал для работы в секретном научном комплексе, куда он ее и пригласил работать.
Цитата из книги:
«О чем т… вы? – вовремя поправляется Кэтрин. Дом – это дом, а на работе генерал-майор Питерс – ее непосредственный начальник.»
Под предлогом дальнейшего обучения и перспективной карьеры в области биотехнологий, Майк Питерс пригласил ее в Прометей. Но на самом деле Майку нужен был «свой» человек в команде Франка, чтобы знать, что там происходит. Кэтрин начала свой путь как ассистент Виктора Франка, ее основная обязанность была докладывать отцу всю информацию, что скрывает Виктор.
Цитата из книги:
«- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит.»
С появлением Элис ее приоритеты начали меняться. Не сразу, но она увидела в девочке что-то большее, чем просто объект наблюдения.
Цитата из книги:
«- Она человек, Кэт.
В первый раз он сокращает ее имя, а вместе с ним и дистанцию, которую бережно поддерживал столько лет. Кэтрин отходит на шаг назад и неловко обнимает себя руками.
- Я знаю. - По спине пробегает дрожь. Она тяжело вздыхает.»
Между Кэтрин и Элис появляется незримая связь. Связь двух девушек, связь подружек или же связь матери и ребенка. Она начинает сопереживать ей и все больше в ней видеть себя.
Цитата из книги:
«Элис выглядит напуганной. Глаза в очередной раз наполняются слезами и Кэтрин думает, что она плачет слишком часто для сверхсолдата. Даже слишком часто для девочки подростка. Но именно столько, сколько плакала бы сама Кэтрин, окажись она в такой ситуации. Дело даже не в том, что Элис не свободна. Дело в том, что она понимает, что не свободна и не понимает почему.»
Эта связь заставляет Кэтрин задуматься о своих приоритетах и целях. Поставить все на удачу и рискнуть. Иногда только это и нужно сделать.
ХАРАКТЕР:
Кэтрин Пим — это человек, который отличается решительностью и целеустремленностью. У нее сильная воля и способность к самостоятельному мышлению, она обладает аналитическим складом ума. С самого начала своей карьеры она проявляла умение быстро адаптироваться к новым обстоятельствам и быстро учиться. Ее преданность работе и стремление достичь поставленных целей порой делают ее целеустремленной до предела.
Она обладает чуткими наблюдательными способностями и отличной интуицией. Кэтрин всегда была предельно ответственной, особенно когда дело касается ее задач и обязанностей. Она готова пойти на компромиссы, но когда речь идет о ее принципах и убеждениях она упорна и непоколебима.
Появление Элис в ее жизни изменило ее приоритеты и даже усилило ее чувствительность. От чего она перестала отцу докладывать о происходящем или давать ложную информацию.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ КЭТРИН ПИМ?
Кто же Кэтрин? Если описать её образ одним словом, то это слово «друг».
Да, всё верно, вы не ослышались. Она – воплощение настоящего друга!
Кэтрин по-настоящему заботится о тех, кто ей близок и важен. С упорством она убеждает Виктора и Митчелла надеть защитные костюмы, потому что это по правилам и это может спасти их жизни. Когда-то она уже потеряла подругу на своих глазах и не хочет повторения этой трагедии с ними.
Она не предает Виктора, когда ей предлагают уйти из его лаборатории. Несмотря на разногласия, она остаётся рядом и старается помочь.
Её забота о Митчелле простирается дальше профессиональной этики; она боится, что его привязанность к Элис может нанести ему непоправимый вред, снова разбив его сердце.
Изначально Кэтрин держала дистанцию от Элис, чтобы уберечь её. Но позже, сблизившись с ней, становится настоящей подругой и даже наставницей, иногда забывая о своих прямых обязанностях. Она переживает за Элис, видя, как та тянется к Виктору и не получает ответных чувств.
Такие поступки друзья совершают просто так, без просьб. Делают, потому что любят и ценят нас.
Ведь истинная дружба – это бесценный дар, который делает нас лучше и сильнее. Она – свет, освещающий наш путь в самые тёмные времена, поддержка, когда кажется, что весь мир против нас. Цените своих друзей, берегите их и будьте для них такими же надёжными и верными, как Кэтрин.
А у вас есть такие друзья? А вы такой друг?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Кэтрин Пим
Дата рождения: 6 апреля 2002 (Овен).
Место рождения: США, Колумбия, Вашингтон.
Рост: 165 см.
Вес: 45 кг.
Цвет волос: Блондинка.
Цвет глаз: Карие.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Кэтрин Пим выросла в достаточно книжно-типичной семье, где её отец, Майк Питерс занимал высокое положение в армии, а мать была учительницей в начальных классах. С детства Кэтрин знала, что делать.
Цитата из книги:
«Я ходила на гимнастику, изучала языки, дважды в неделю ездила на полигон стрелять, дополнительно занималась биологией, а по воскресеньям папа водил меня на уроки самообороны. И это не считая летнего военного лагеря. Нас там было две девчонки и мы жили в комнате с вожатыми, чтобы мальчишки к нам не приставали. У меня не было ни минуты свободного времени. И я всегда знала, что надо делать.»
Отношения отца и матери не сложились. Отец пропадал на работе месяцами, а матери нужен был муж здесь и сейчас. Когда он возвращался, то говорил лишь о работе. Все это привело к довольно болезненному разводу. Кэтрин ухала с матерью в другой штат и она вернулась к своей девичьей фамилии. Однако, несмотря на сложные отношения, она все же поддерживала связь с отцом.
С самого детства она чувствовала, что ее отец хотел сына. Того, кто сможет пойти по его пути. Но Кэтрин решила не следовать по стопам своего отца и поступила в университет, где успешно завоевала репутацию умелого биолога. В это время ее отец уже руководил Прометеем и увидел в своей дочери потенциал для работы в секретном научном комплексе, куда он ее и пригласил работать.
Цитата из книги:
«О чем т… вы? – вовремя поправляется Кэтрин. Дом – это дом, а на работе генерал-майор Питерс – ее непосредственный начальник.»
Под предлогом дальнейшего обучения и перспективной карьеры в области биотехнологий, Майк Питерс пригласил ее в Прометей. Но на самом деле Майку нужен был «свой» человек в команде Франка, чтобы знать, что там происходит. Кэтрин начала свой путь как ассистент Виктора Франка, ее основная обязанность была докладывать отцу всю информацию, что скрывает Виктор.
Цитата из книги:
«- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит.»
С появлением Элис ее приоритеты начали меняться. Не сразу, но она увидела в девочке что-то большее, чем просто объект наблюдения.
Цитата из книги:
«- Она человек, Кэт.
В первый раз он сокращает ее имя, а вместе с ним и дистанцию, которую бережно поддерживал столько лет. Кэтрин отходит на шаг назад и неловко обнимает себя руками.
- Я знаю. - По спине пробегает дрожь. Она тяжело вздыхает.»
Между Кэтрин и Элис появляется незримая связь. Связь двух девушек, связь подружек или же связь матери и ребенка. Она начинает сопереживать ей и все больше в ней видеть себя.
Цитата из книги:
«Элис выглядит напуганной. Глаза в очередной раз наполняются слезами и Кэтрин думает, что она плачет слишком часто для сверхсолдата. Даже слишком часто для девочки подростка. Но именно столько, сколько плакала бы сама Кэтрин, окажись она в такой ситуации. Дело даже не в том, что Элис не свободна. Дело в том, что она понимает, что не свободна и не понимает почему.»
Эта связь заставляет Кэтрин задуматься о своих приоритетах и целях. Поставить все на удачу и рискнуть. Иногда только это и нужно сделать.
ХАРАКТЕР:
Кэтрин Пим — это человек, который отличается решительностью и целеустремленностью. У нее сильная воля и способность к самостоятельному мышлению, она обладает аналитическим складом ума. С самого начала своей карьеры она проявляла умение быстро адаптироваться к новым обстоятельствам и быстро учиться. Ее преданность работе и стремление достичь поставленных целей порой делают ее целеустремленной до предела.
Она обладает чуткими наблюдательными способностями и отличной интуицией. Кэтрин всегда была предельно ответственной, особенно когда дело касается ее задач и обязанностей. Она готова пойти на компромиссы, но когда речь идет о ее принципах и убеждениях она упорна и непоколебима.
Появление Элис в ее жизни изменило ее приоритеты и даже усилило ее чувствительность. От чего она перестала отцу докладывать о происходящем или давать ложную информацию.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ КЭТРИН ПИМ?
Кто же Кэтрин? Если описать её образ одним словом, то это слово «друг».
Да, всё верно, вы не ослышались. Она – воплощение настоящего друга!
Кэтрин по-настоящему заботится о тех, кто ей близок и важен. С упорством она убеждает Виктора и Митчелла надеть защитные костюмы, потому что это по правилам и это может спасти их жизни. Когда-то она уже потеряла подругу на своих глазах и не хочет повторения этой трагедии с ними.
Она не предает Виктора, когда ей предлагают уйти из его лаборатории. Несмотря на разногласия, она остаётся рядом и старается помочь.
Её забота о Митчелле простирается дальше профессиональной этики; она боится, что его привязанность к Элис может нанести ему непоправимый вред, снова разбив его сердце.
Изначально Кэтрин держала дистанцию от Элис, чтобы уберечь её. Но позже, сблизившись с ней, становится настоящей подругой и даже наставницей, иногда забывая о своих прямых обязанностях. Она переживает за Элис, видя, как та тянется к Виктору и не получает ответных чувств.
Такие поступки друзья совершают просто так, без просьб. Делают, потому что любят и ценят нас.
Ведь истинная дружба – это бесценный дар, который делает нас лучше и сильнее. Она – свет, освещающий наш путь в самые тёмные времена, поддержка, когда кажется, что весь мир против нас. Цените своих друзей, берегите их и будьте для них такими же надёжными и верными, как Кэтрин.
А у вас есть такие друзья? А вы такой друг?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Думаешь писать докладную на саму себя вменяемый поступок? Конечно это было бы честно, но… Не все люди поступают честно, Элис. И не всегда правильно. Но это еще не значит, что они плохие. Нам очень часто приходится делать непростой выбор, понимаешь?
- Знаешь, возможно, тебе повезло больше всех. Потому что у тебя нет выбора.
- Это не ради тебя, - говорит она. – Я, может, и шпионка, и папина дочка, и вообще здесь по блату. Но я не жестокая стерва, и не избалованная дура.
- Я еще могу передумать, - говорит Кэтрин. – Прийти к папочке и покаяться, да?
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Кэтрин Пим выросла в достаточно книжно-типичной семье, где её отец, Майк Питерс занимал высокое положение в армии, а мать была учительницей в начальных классах. С детства Кэтрин знала, что делать.
Цитата из книги:
«Я ходила на гимнастику, изучала языки, дважды в неделю ездила на полигон стрелять, дополнительно занималась биологией, а по воскресеньям папа водил меня на уроки самообороны. И это не считая летнего военного лагеря. Нас там было две девчонки и мы жили в комнате с вожатыми, чтобы мальчишки к нам не приставали. У меня не было ни минуты свободного времени. И я всегда знала, что надо делать.»
Отношения отца и матери не сложились. Отец пропадал на работе месяцами, а матери нужен был муж здесь и сейчас. Когда он возвращался, то говорил лишь о работе. Все это привело к довольно болезненному разводу. Кэтрин ухала с матерью в другой штат и она вернулась к своей девичьей фамилии. Однако, несмотря на сложные отношения, она все же поддерживала связь с отцом.
С самого детства она чувствовала, что ее отец хотел сына. Того, кто сможет пойти по его пути. Но Кэтрин решила не следовать по стопам своего отца и поступила в университет, где успешно завоевала репутацию умелого биолога. В это время ее отец уже руководил Прометеем и увидел в своей дочери потенциал для работы в секретном научном комплексе, куда он ее и пригласил работать.
Цитата из книги:
«О чем т… вы? – вовремя поправляется Кэтрин. Дом – это дом, а на работе генерал-майор Питерс – ее непосредственный начальник.»
Под предлогом дальнейшего обучения и перспективной карьеры в области биотехнологий, Майк Питерс пригласил ее в Прометей. Но на самом деле Майку нужен был «свой» человек в команде Франка, чтобы знать, что там происходит. Кэтрин начала свой путь как ассистент Виктора Франка, ее основная обязанность была докладывать отцу всю информацию, что скрывает Виктор.
Цитата из книги:
«- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит.»
С появлением Элис ее приоритеты начали меняться. Не сразу, но она увидела в девочке что-то большее, чем просто объект наблюдения.
Цитата из книги:
«- Она человек, Кэт.
В первый раз он сокращает ее имя, а вместе с ним и дистанцию, которую бережно поддерживал столько лет. Кэтрин отходит на шаг назад и неловко обнимает себя руками.
- Я знаю. - По спине пробегает дрожь. Она тяжело вздыхает.»
Между Кэтрин и Элис появляется незримая связь. Связь двух девушек, связь подружек или же связь матери и ребенка. Она начинает сопереживать ей и все больше в ней видеть себя.
Цитата из книги:
«Элис выглядит напуганной. Глаза в очередной раз наполняются слезами и Кэтрин думает, что она плачет слишком часто для сверхсолдата. Даже слишком часто для девочки подростка. Но именно столько, сколько плакала бы сама Кэтрин, окажись она в такой ситуации. Дело даже не в том, что Элис не свободна. Дело в том, что она понимает, что не свободна и не понимает почему.»
Эта связь заставляет Кэтрин задуматься о своих приоритетах и целях. Поставить все на удачу и рискнуть. Иногда только это и нужно сделать.
ХАРАКТЕР:
Кэтрин Пим — это человек, который отличается решительностью и целеустремленностью. У нее сильная воля и способность к самостоятельному мышлению, она обладает аналитическим складом ума. С самого начала своей карьеры она проявляла умение быстро адаптироваться к новым обстоятельствам и быстро учиться. Ее преданность работе и стремление достичь поставленных целей порой делают ее целеустремленной до предела.
Она обладает чуткими наблюдательными способностями и отличной интуицией. Кэтрин всегда была предельно ответственной, особенно когда дело касается ее задач и обязанностей. Она готова пойти на компромиссы, но когда речь идет о ее принципах и убеждениях она упорна и непоколебима.
Появление Элис в ее жизни изменило ее приоритеты и даже усилило ее чувствительность. От чего она перестала отцу докладывать о происходящем или давать ложную информацию.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ КЭТРИН ПИМ?
Кто же Кэтрин? Если описать её образ одним словом, то это слово «друг».
Да, всё верно, вы не ослышались. Она – воплощение настоящего друга!
Кэтрин по-настоящему заботится о тех, кто ей близок и важен. С упорством она убеждает Виктора и Митчелла надеть защитные костюмы, потому что это по правилам и это может спасти их жизни. Когда-то она уже потеряла подругу на своих глазах и не хочет повторения этой трагедии с ними.
Она не предает Виктора, когда ей предлагают уйти из его лаборатории. Несмотря на разногласия, она остаётся рядом и старается помочь.
Её забота о Митчелле простирается дальше профессиональной этики; она боится, что его привязанность к Элис может нанести ему непоправимый вред, снова разбив его сердце.
Изначально Кэтрин держала дистанцию от Элис, чтобы уберечь её. Но позже, сблизившись с ней, становится настоящей подругой и даже наставницей, иногда забывая о своих прямых обязанностях. Она переживает за Элис, видя, как та тянется к Виктору и не получает ответных чувств.
Такие поступки друзья совершают просто так, без просьб. Делают, потому что любят и ценят нас.
Ведь истинная дружба – это бесценный дар, который делает нас лучше и сильнее. Она – свет, освещающий наш путь в самые тёмные времена, поддержка, когда кажется, что весь мир против нас. Цените своих друзей, берегите их и будьте для них такими же надёжными и верными, как Кэтрин.
А у вас есть такие друзья? А вы такой друг?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Кэтрин Пим выросла в достаточно книжно-типичной семье, где её отец, Майк Питерс занимал высокое положение в армии, а мать была учительницей в начальных классах. С детства Кэтрин знала, что делать.
Цитата из книги:
«Я ходила на гимнастику, изучала языки, дважды в неделю ездила на полигон стрелять, дополнительно занималась биологией, а по воскресеньям папа водил меня на уроки самообороны. И это не считая летнего военного лагеря. Нас там было две девчонки и мы жили в комнате с вожатыми, чтобы мальчишки к нам не приставали. У меня не было ни минуты свободного времени. И я всегда знала, что надо делать.»
Отношения отца и матери не сложились. Отец пропадал на работе месяцами, а матери нужен был муж здесь и сейчас. Когда он возвращался, то говорил лишь о работе. Все это привело к довольно болезненному разводу. Кэтрин ухала с матерью в другой штат и она вернулась к своей девичьей фамилии. Однако, несмотря на сложные отношения, она все же поддерживала связь с отцом.
С самого детства она чувствовала, что ее отец хотел сына. Того, кто сможет пойти по его пути. Но Кэтрин решила не следовать по стопам своего отца и поступила в университет, где успешно завоевала репутацию умелого биолога. В это время ее отец уже руководил Прометеем и увидел в своей дочери потенциал для работы в секретном научном комплексе, куда он ее и пригласил работать.
Цитата из книги:
«О чем т… вы? – вовремя поправляется Кэтрин. Дом – это дом, а на работе генерал-майор Питерс – ее непосредственный начальник.»
Под предлогом дальнейшего обучения и перспективной карьеры в области биотехнологий, Майк Питерс пригласил ее в Прометей. Но на самом деле Майку нужен был «свой» человек в команде Франка, чтобы знать, что там происходит. Кэтрин начала свой путь как ассистент Виктора Франка, ее основная обязанность была докладывать отцу всю информацию, что скрывает Виктор.
Цитата из книги:
«- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит.»
С появлением Элис ее приоритеты начали меняться. Не сразу, но она увидела в девочке что-то большее, чем просто объект наблюдения.
Цитата из книги:
«- Она человек, Кэт.
В первый раз он сокращает ее имя, а вместе с ним и дистанцию, которую бережно поддерживал столько лет. Кэтрин отходит на шаг назад и неловко обнимает себя руками.
- Я знаю. - По спине пробегает дрожь. Она тяжело вздыхает.»
Между Кэтрин и Элис появляется незримая связь. Связь двух девушек, связь подружек или же связь матери и ребенка. Она начинает сопереживать ей и все больше в ней видеть себя.
Цитата из книги:
«Элис выглядит напуганной. Глаза в очередной раз наполняются слезами и Кэтрин думает, что она плачет слишком часто для сверхсолдата. Даже слишком часто для девочки подростка. Но именно столько, сколько плакала бы сама Кэтрин, окажись она в такой ситуации. Дело даже не в том, что Элис не свободна. Дело в том, что она понимает, что не свободна и не понимает почему.»
Эта связь заставляет Кэтрин задуматься о своих приоритетах и целях. Поставить все на удачу и рискнуть. Иногда только это и нужно сделать.
ХАРАКТЕР:
Кэтрин Пим — это человек, который отличается решительностью и целеустремленностью. У нее сильная воля и способность к самостоятельному мышлению, она обладает аналитическим складом ума. С самого начала своей карьеры она проявляла умение быстро адаптироваться к новым обстоятельствам и быстро учиться. Ее преданность работе и стремление достичь поставленных целей порой делают ее целеустремленной до предела.
Она обладает чуткими наблюдательными способностями и отличной интуицией. Кэтрин всегда была предельно ответственной, особенно когда дело касается ее задач и обязанностей. Она готова пойти на компромиссы, но когда речь идет о ее принципах и убеждениях она упорна и непоколебима.
Появление Элис в ее жизни изменило ее приоритеты и даже усилило ее чувствительность. От чего она перестала отцу докладывать о происходящем или давать ложную информацию.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ КЭТРИН ПИМ?
Кто же Кэтрин? Если описать её образ одним словом, то это слово «друг».
Да, всё верно, вы не ослышались. Она – воплощение настоящего друга!
Кэтрин по-настоящему заботится о тех, кто ей близок и важен. С упорством она убеждает Виктора и Митчелла надеть защитные костюмы, потому что это по правилам и это может спасти их жизни. Когда-то она уже потеряла подругу на своих глазах и не хочет повторения этой трагедии с ними.
Она не предает Виктора, когда ей предлагают уйти из его лаборатории. Несмотря на разногласия, она остаётся рядом и старается помочь.
Её забота о Митчелле простирается дальше профессиональной этики; она боится, что его привязанность к Элис может нанести ему непоправимый вред, снова разбив его сердце.
Изначально Кэтрин держала дистанцию от Элис, чтобы уберечь её. Но позже, сблизившись с ней, становится настоящей подругой и даже наставницей, иногда забывая о своих прямых обязанностях. Она переживает за Элис, видя, как та тянется к Виктору и не получает ответных чувств.
Такие поступки друзья совершают просто так, без просьб. Делают, потому что любят и ценят нас.
Ведь истинная дружба – это бесценный дар, который делает нас лучше и сильнее. Она – свет, освещающий наш путь в самые тёмные времена, поддержка, когда кажется, что весь мир против нас. Цените своих друзей, берегите их и будьте для них такими же надёжными и верными, как Кэтрин.
А у вас есть такие друзья? А вы такой друг?
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Думаешь писать докладную на саму себя вменяемый поступок? Конечно это было бы честно, но… Не все люди поступают честно, Элис. И не всегда правильно. Но это еще не значит, что они плохие. Нам очень часто приходится делать непростой выбор, понимаешь?
- Знаешь, возможно, тебе повезло больше всех. Потому что у тебя нет выбора.
- Это не ради тебя, - говорит она. – Я, может, и шпионка, и папина дочка, и вообще здесь по блату. Но я не жестокая стерва, и не избалованная дура. Я еще могу передумать, - говорит Кэтрин. – Прийти к папочке и покаяться, да?
Имя.................................................................................
Дата рождения......................................
Место рождения......................
Рост...........................................................................................
Вес...............................................................................................
Цвет кожи......................................................................
Цвет глаз................................................................................
Дата рождения......................................
Место рождения......................
Рост...........................................................................................
Вес...............................................................................................
Цвет кожи......................................................................
Цвет глаз................................................................................
Кэтрин Пим
6 апреля 2002 (Овен)
США, Колумбия, Вашингтон
156 см
45 кг
Блондинка
Карие
6 апреля 2002 (Овен)
США, Колумбия, Вашингтон
156 см
45 кг
Блондинка
Карие
Кэтрин Пим
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Джон Полемос.
Дата рождения: 11 ноября 1992 (Скорпион).
Место рождения: США, Невада, Карсон-Сити.
Рост: 172 см.
Вес: 65 кг.
Цвет волос: Русый.
Цвет глаз: Карие.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Джон Полемос и Виктор Франк — давние соперники, чья история началась задолго до начала повествования. Их соперничество началось ещё в университетские годы и длится уже более десяти лет.
Так сложились обстоятельства, что Джон и Виктор не только учились в одном университете, но и оказались на одном курсе. С первых дней учёбы между ними возникло соперничество, которое с годами только усиливалось.
Джон Полемос — был талантливым студентом, который не обладал той гениальностью, что присуща Виктору Франку. Однако его усердие и непоколебимая решимость были неоспоримы. Он всегда старался превзойти Виктора в научных работах и в других областях. Джон хотел доказать, что упорство и трудолюбие важнее таланта.
Каждый раз, когда Джон видел, как Виктор легко решает сложные задачи или с блеском проводит научный эксперимент, он чувствовал, как внутри него разгорается огонь соперничества. Он понимал, что ему придётся приложить гораздо больше усилий, чтобы достичь таких же результатов. Но это только разжигало его желание доказать, что он способен на большее.
Цитата из книги:
«Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило.»
После окончания университета Джон Полемос преодолел трудный путь, чтобы добраться до работы в «Прометее». Это была одна из ведущих компаний в области научных исследований и Джон был полон решимости внести свой вклад в её работу.
В течение долгих пяти лет он погрузился в научные исследования, собрал команду единомышленников и начал воплощать свои первые эксперименты. Он нашёл добровольцев среди своих бывших сослуживцев по армии. Они были готовы рискнуть ради науки и новых открытий.
Однако первые эксперименты оказались неудачными. Двое из пяти добровольцев погибли ужасной смертью, а остальные превратились в «овощи». Это был тяжёлый удар для Джона, но он не сдался.
Вскоре о его экспериментах узнали родственники его бывших сослуживцев и об этом заговорили даже в новостях. Но спустя время шумиха начала затихать и внимание руководства «Прометея» обратилось на Джона. Ему предложили сделку неотвратимого выбора: или он становится их инструментом, или он попадает за решётку.
Джон понимал, что это его шанс реализовать свои амбиции и достичь новых вершин. Он выбрал первый вариант и перед ним открылись необъятные источники для воплощения своих целей.
С этого момента Джон проявил себя весьма непреклонным и безжалостным индивидуумом. Он не знал милосердия к своим созданиям, добровольным испытуемым и даже к своим соратникам. Он усердно добивался от них всего, что могло приносить результаты.
Он проводил эксперименты, которые были опасны и непредсказуемы. Он не останавливался ни перед чем, чтобы достичь своих целей. А всё это из-за тени Виктора, висящей на горизонте! Ведь даже тут он снова обошел Джона.
Виктор являлся "звездой" в научном мире. Его гениальность, как ученого была безупречно признана всеми. Ему предоставили не только лучшую лабораторию в Прометее и высокотехнологичное оборудование, но и более обширные ресурсы, чем всем остальным. Это нанесло серьезный удар самолюбию Полемоса.
Вскоре в сферу деятельности Виктора и Джона вошла Эбигейл — обаятельная молодая женщина с привлекательной улыбкой и огненно-рыжими волосами. Она стала ассистенткой Виктора и Джон сразу же обратил на неё внимание.
Это было первое влечение Джона с тех пор, как он покинул стены школы. Он начал проявлять к Эбигейл внимание, но даже здесь Виктор опередил его.
Джон понимал, что у него нет шансов против Виктора. Он был гением, который легко добивался всего, чего хотел. Но Джон не мог просто так сдаться. Он продолжал ухаживать за Эбигейл, хотя и понимал, что это бесполезно, ведь Виктор сделал предложение руки и сердца, а Эбби согласилась.
Вскоре Эбигейл трагически погибла. Джон был уверен, что в этом виноват Виктор. Он считал, что Виктор был слишком занят своими исследованиями и не уделял должного внимания безопасности Эбигейл и более того он считал, что Виктор присвоил себе ее заслуги!
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, я не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это наше детище. Мое и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка! Бездарность! Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги!»
Обиженный на Виктора за эти обстоятельства, он сделал самому себе торжественное обещание: победить его на поле битвы и стереть его имя в пыль!
ХАРАКТЕР:
Джон — это человек с непоколебимой целеустремлённостью и упорством. Его характер пронизан желанием достижения поставленных целей, которые он преследует настойчиво и иногда даже с излишней страстностью.
Джон — это настоящий лидер, способный вдохновлять и мотивировать окружающих. Он всегда знает, чего хочет и готов приложить все усилия для достижения своих целей. Его решимость и уверенность в себе вызывают уважение и восхищение у окружающих.
Однако твёрдая убеждённость в своих идеях и стремление к результату могут иногда делать его суровым и безжалостным в отношениях с окружающими. Джон может быть непреклонным в своих решениях и не всегда готов прислушиваться к мнению других людей. Он уверен, что знает лучше, как достичь успеха и не любит, когда ему мешают или пытаются остановить.
В характере Джона присутствует искра горящего страстного стремления к достижению великих результатов. Он не боится мечтать о большом и стремится к тому, чтобы его мечты стали реальностью. Джон верит в то, что каждый человек может достичь успеха, если будет упорно работать и не бояться идти вперёд.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ДЖОН ПОЛЕМОС?
Джон Полемос — это не конкретный человек, не ситуация и даже не идея.
Это собирательный образ, который олицетворяет тёмную сторону человеческой натуры. В нём воплотились такие качества, как зависть, недовольство и стремление доказать своё превосходство. Знакомо?
Образ Джона Полемоса состоит из двух важных аспектов: внутреннего и внешнего.
Внутренняя часть. Что же это? Это эмоции. И как говорится: «Когда человек захвачен своими эмоциями, он сам себе не хозяин.»
Наблюдая за Виктором, который легко и беззаботно добивается успеха с университетских лет, Джон ощущает, как внутри него растёт зависть и недовольство. Он не может смириться с несправедливостью, которая, как ему кажется, сосредоточилась только на нем. Джон хочет превзойти Виктора, доказать ему и себе, что он лучше.
Эта слепая ярость и желание доказать своё превосходство привели к тому, что Джон начал совершать жуткие эксперименты. Он закрыл глаза на все этические и моральные нормы, на жизни людей, которые стали жертвами его экспериментов.
В своём стремлении достичь цели Джон Полемос не думал о жертвах и последствиях. Но разве цель оправдывает средства? Может ли человек, который переступил через жизни других людей, считаться достойным своих целей?
А что за внешняя часть?
Фамилия «Полемос» даёт нам подсказку о характере этого персонажа. С греческого языка она переводится как «война» (πόλεμος).
С каждым новым витком их взаимоотношений Полемос всё больше ненавидит Виктора и винит его даже в том, в чём тот не виноват. Для Полемоса Виктор становится своего рода «козлом отпущения», на которого он может выплеснуть свою агрессию и недовольство.
Полемос не может смириться с тем, что Виктору всё даётся легко и беззаботно, в то время как сам он вынужден прикладывать неимоверные усилия для достижения своих целей. Он видит в Викторе воплощение всего того, чего ему не хватает и это вызывает в нём жгучую зависть и желание доказать своё превосходство.
И это желание перерастает в полноценную войну.
Что будет, если сложить эти две части? Какой образ мы получим?
Я вижу многих людей в наше время, которые слепы и не контролируют свои эмоции и действия. Это приводит к эмоциональным травмам, потерям друзей, родных и совершению глупых поступков. Такие люди есть везде: в соседнем подъезде, на работе и даже в управлении целых стран.
Но делает ли всё это их плохими? Конечно же нет.
Джон Полемос — это человек, который ослеплён своими желаниями и стремлениями. Он боится, переживает, но не умеет проявлять свои чувства и эмоции. Его внутренний мир полон противоречий и конфликтов.
Ослеплённый своими желаниями и стремлениями, он забывает о том, что остаётся позади его пути. Он не видит, какие разрушения и боль несёт его деятельность. Он не осознаёт, что его действия могут привести к гибели невинных людей.
Поэтому всем нам стоит задуматься о том, как наши желания и стремления могут повлиять на окружающих. Мы должны быть осторожны и внимательны к своим действиям, чтобы не причинить вреда другим людям. И главное, если видите таких людей, помогите им. Они нуждаются в вашей помощи.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Джон Полемос.
Дата рождения: 11 ноября 1992 (Скорпион).
Место рождения: США, Невада, Карсон-Сити.
Рост: 172 см.
Вес: 65 кг.
Цвет волос: Русый.
Цвет глаз: Карие.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Джон Полемос и Виктор Франк — давние соперники, чья история началась задолго до начала повествования. Их соперничество началось ещё в университетские годы и длится уже более десяти лет.
Так сложились обстоятельства, что Джон и Виктор не только учились в одном университете, но и оказались на одном курсе. С первых дней учёбы между ними возникло соперничество, которое с годами только усиливалось.
Джон Полемос — был талантливым студентом, который не обладал той гениальностью, что присуща Виктору Франку. Однако его усердие и непоколебимая решимость были неоспоримы. Он всегда старался превзойти Виктора в научных работах и в других областях. Джон хотел доказать, что упорство и трудолюбие важнее таланта.
Каждый раз, когда Джон видел, как Виктор легко решает сложные задачи или с блеском проводит научный эксперимент, он чувствовал, как внутри него разгорается огонь соперничества. Он понимал, что ему придётся приложить гораздо больше усилий, чтобы достичь таких же результатов. Но это только разжигало его желание доказать, что он способен на большее.
Цитата из книги:
«Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило.»
После окончания университета Джон Полемос преодолел трудный путь, чтобы добраться до работы в «Прометее». Это была одна из ведущих компаний в области научных исследований и Джон был полон решимости внести свой вклад в её работу.
В течение долгих пяти лет он погрузился в научные исследования, собрал команду единомышленников и начал воплощать свои первые эксперименты. Он нашёл добровольцев среди своих бывших сослуживцев по армии. Они были готовы рискнуть ради науки и новых открытий.
Однако первые эксперименты оказались неудачными. Двое из пяти добровольцев погибли ужасной смертью, а остальные превратились в «овощи». Это был тяжёлый удар для Джона, но он не сдался.
Вскоре о его экспериментах узнали родственники его бывших сослуживцев и об этом заговорили даже в новостях. Но спустя время шумиха начала затихать и внимание руководства «Прометея» обратилось на Джона. Ему предложили сделку неотвратимого выбора: или он становится их инструментом, или он попадает за решётку.
Джон понимал, что это его шанс реализовать свои амбиции и достичь новых вершин. Он выбрал первый вариант и перед ним открылись необъятные источники для воплощения своих целей.
С этого момента Джон проявил себя весьма непреклонным и безжалостным индивидуумом. Он не знал милосердия к своим созданиям, добровольным испытуемым и даже к своим соратникам. Он усердно добивался от них всего, что могло приносить результаты.
Он проводил эксперименты, которые были опасны и непредсказуемы. Он не останавливался ни перед чем, чтобы достичь своих целей. А всё это из-за тени Виктора, висящей на горизонте! Ведь даже тут он снова обошел Джона.
Виктор являлся "звездой" в научном мире. Его гениальность, как ученого была безупречно признана всеми. Ему предоставили не только лучшую лабораторию в Прометее и высокотехнологичное оборудование, но и более обширные ресурсы, чем всем остальным. Это нанесло серьезный удар самолюбию Полемоса.
Вскоре в сферу деятельности Виктора и Джона вошла Эбигейл — обаятельная молодая женщина с привлекательной улыбкой и огненно-рыжими волосами. Она стала ассистенткой Виктора и Джон сразу же обратил на неё внимание.
Это было первое влечение Джона с тех пор, как он покинул стены школы. Он начал проявлять к Эбигейл внимание, но даже здесь Виктор опередил его.
Джон понимал, что у него нет шансов против Виктора. Он был гением, который легко добивался всего, чего хотел. Но Джон не мог просто так сдаться. Он продолжал ухаживать за Эбигейл, хотя и понимал, что это бесполезно, ведь Виктор сделал предложение руки и сердца, а Эбби согласилась.
Вскоре Эбигейл трагически погибла. Джон был уверен, что в этом виноват Виктор. Он считал, что Виктор был слишком занят своими исследованиями и не уделял должного внимания безопасности Эбигейл и более того он считал, что Виктор присвоил себе ее заслуги!
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, я не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это наше детище. Мое и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка! Бездарность! Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги!»
Обиженный на Виктора за эти обстоятельства, он сделал самому себе торжественное обещание: победить его на поле битвы и стереть его имя в пыль!
ХАРАКТЕР:
Джон — это человек с непоколебимой целеустремлённостью и упорством. Его характер пронизан желанием достижения поставленных целей, которые он преследует настойчиво и иногда даже с излишней страстностью.
Джон — это настоящий лидер, способный вдохновлять и мотивировать окружающих. Он всегда знает, чего хочет и готов приложить все усилия для достижения своих целей. Его решимость и уверенность в себе вызывают уважение и восхищение у окружающих.
Однако твёрдая убеждённость в своих идеях и стремление к результату могут иногда делать его суровым и безжалостным в отношениях с окружающими. Джон может быть непреклонным в своих решениях и не всегда готов прислушиваться к мнению других людей. Он уверен, что знает лучше, как достичь успеха и не любит, когда ему мешают или пытаются остановить.
В характере Джона присутствует искра горящего страстного стремления к достижению великих результатов. Он не боится мечтать о большом и стремится к тому, чтобы его мечты стали реальностью. Джон верит в то, что каждый человек может достичь успеха, если будет упорно работать и не бояться идти вперёд.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ДЖОН ПОЛЕМОС?
Джон Полемос — это не конкретный человек, не ситуация и даже не идея.
Это собирательный образ, который олицетворяет тёмную сторону человеческой натуры. В нём воплотились такие качества, как зависть, недовольство и стремление доказать своё превосходство. Знакомо?
Образ Джона Полемоса состоит из двух важных аспектов: внутреннего и внешнего.
Внутренняя часть. Что же это? Это эмоции. И как говорится: «Когда человек захвачен своими эмоциями, он сам себе не хозяин.»
Наблюдая за Виктором, который легко и беззаботно добивается успеха с университетских лет, Джон ощущает, как внутри него растёт зависть и недовольство. Он не может смириться с несправедливостью, которая, как ему кажется, сосредоточилась только на нем. Джон хочет превзойти Виктора, доказать ему и себе, что он лучше.
Эта слепая ярость и желание доказать своё превосходство привели к тому, что Джон начал совершать жуткие эксперименты. Он закрыл глаза на все этические и моральные нормы, на жизни людей, которые стали жертвами его экспериментов.
В своём стремлении достичь цели Джон Полемос не думал о жертвах и последствиях. Но разве цель оправдывает средства? Может ли человек, который переступил через жизни других людей, считаться достойным своих целей?
А что за внешняя часть?
Фамилия «Полемос» даёт нам подсказку о характере этого персонажа. С греческого языка она переводится как «война» (πόλεμος).
С каждым новым витком их взаимоотношений Полемос всё больше ненавидит Виктора и винит его даже в том, в чём тот не виноват. Для Полемоса Виктор становится своего рода «козлом отпущения», на которого он может выплеснуть свою агрессию и недовольство.
Полемос не может смириться с тем, что Виктору всё даётся легко и беззаботно, в то время как сам он вынужден прикладывать неимоверные усилия для достижения своих целей. Он видит в Викторе воплощение всего того, чего ему не хватает и это вызывает в нём жгучую зависть и желание доказать своё превосходство.
И это желание перерастает в полноценную войну.
Что будет, если сложить эти две части? Какой образ мы получим?
Я вижу многих людей в наше время, которые слепы и не контролируют свои эмоции и действия. Это приводит к эмоциональным травмам, потерям друзей, родных и совершению глупых поступков. Такие люди есть везде: в соседнем подъезде, на работе и даже в управлении целых стран.
Но делает ли всё это их плохими? Конечно же нет.
Джон Полемос — это человек, который ослеплён своими желаниями и стремлениями. Он боится, переживает, но не умеет проявлять свои чувства и эмоции. Его внутренний мир полон противоречий и конфликтов.
Ослеплённый своими желаниями и стремлениями, он забывает о том, что остаётся позади его пути. Он не видит, какие разрушения и боль несёт его деятельность. Он не осознаёт, что его действия могут привести к гибели невинных людей.
Поэтому всем нам стоит задуматься о том, как наши желания и стремления могут повлиять на окружающих. Мы должны быть осторожны и внимательны к своим действиям, чтобы не причинить вреда другим людям. И главное, если видите таких людей, помогите им. Они нуждаются в вашей помощи.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Ты не знаешь Франка. Он не сдается так просто!
- Это не победа. Это бегство от войны.
- Он опережает меня на два шага, это значит, что я должен опередить его на три!
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Джон Полемос и Виктор Франк — давние соперники, чья история началась задолго до начала повествования. Их соперничество началось ещё в университетские годы и длится уже более десяти лет.
Так сложились обстоятельства, что Джон и Виктор не только учились в одном университете, но и оказались на одном курсе. С первых дней учёбы между ними возникло соперничество, которое с годами только усиливалось.
Джон Полемос — был талантливым студентом, который не обладал той гениальностью, что присуща Виктору Франку. Однако его усердие и непоколебимая решимость были неоспоримы. Он всегда старался превзойти Виктора в научных работах и в других областях. Джон хотел доказать, что упорство и трудолюбие важнее таланта.
Каждый раз, когда Джон видел, как Виктор легко решает сложные задачи или с блеском проводит научный эксперимент, он чувствовал, как внутри него разгорается огонь соперничества. Он понимал, что ему придётся приложить гораздо больше усилий, чтобы достичь таких же результатов. Но это только разжигало его желание доказать, что он способен на большее.
Цитата из книги:
«Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило.»
После окончания университета Джон Полемос преодолел трудный путь, чтобы добраться до работы в «Прометее». Это была одна из ведущих компаний в области научных исследований и Джон был полон решимости внести свой вклад в её работу.
В течение долгих пяти лет он погрузился в научные исследования, собрал команду единомышленников и начал воплощать свои первые эксперименты. Он нашёл добровольцев среди своих бывших сослуживцев по армии. Они были готовы рискнуть ради науки и новых открытий.
Однако первые эксперименты оказались неудачными. Двое из пяти добровольцев погибли ужасной смертью, а остальные превратились в «овощи». Это был тяжёлый удар для Джона, но он не сдался.
Вскоре о его экспериментах узнали родственники его бывших сослуживцев и об этом заговорили даже в новостях. Но спустя время шумиха начала затихать и внимание руководства «Прометея» обратилось на Джона. Ему предложили сделку неотвратимого выбора: или он становится их инструментом, или он попадает за решётку.
Джон понимал, что это его шанс реализовать свои амбиции и достичь новых вершин. Он выбрал первый вариант и перед ним открылись необъятные источники для воплощения своих целей.
С этого момента Джон проявил себя весьма непреклонным и безжалостным индивидуумом. Он не знал милосердия к своим созданиям, добровольным испытуемым и даже к своим соратникам. Он усердно добивался от них всего, что могло приносить результаты.
Он проводил эксперименты, которые были опасны и непредсказуемы. Он не останавливался ни перед чем, чтобы достичь своих целей. А всё это из-за тени Виктора, висящей на горизонте! Ведь даже тут он снова обошел Джона.
Виктор являлся "звездой" в научном мире. Его гениальность, как ученого была безупречно признана всеми. Ему предоставили не только лучшую лабораторию в Прометее и высокотехнологичное оборудование, но и более обширные ресурсы, чем всем остальным. Это нанесло серьезный удар самолюбию Полемоса.
Вскоре в сферу деятельности Виктора и Джона вошла Эбигейл — обаятельная молодая женщина с привлекательной улыбкой и огненно-рыжими волосами. Она стала ассистенткой Виктора и Джон сразу же обратил на неё внимание.
Это было первое влечение Джона с тех пор, как он покинул стены школы. Он начал проявлять к Эбигейл внимание, но даже здесь Виктор опередил его.
Джон понимал, что у него нет шансов против Виктора. Он был гением, который легко добивался всего, чего хотел. Но Джон не мог просто так сдаться. Он продолжал ухаживать за Эбигейл, хотя и понимал, что это бесполезно, ведь Виктор сделал предложение руки и сердца, а Эбби согласилась.
Вскоре Эбигейл трагически погибла. Джон был уверен, что в этом виноват Виктор. Он считал, что Виктор был слишком занят своими исследованиями и не уделял должного внимания безопасности Эбигейл и более того он считал, что Виктор присвоил себе ее заслуги!
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, я не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это наше детище. Мое и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка! Бездарность! Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги!»
Обиженный на Виктора за эти обстоятельства, он сделал самому себе торжественное обещание: победить его на поле битвы и стереть его имя в пыль!
ХАРАКТЕР:
Джон — это человек с непоколебимой целеустремлённостью и упорством. Его характер пронизан желанием достижения поставленных целей, которые он преследует настойчиво и иногда даже с излишней страстностью.
Джон — это настоящий лидер, способный вдохновлять и мотивировать окружающих. Он всегда знает, чего хочет и готов приложить все усилия для достижения своих целей. Его решимость и уверенность в себе вызывают уважение и восхищение у окружающих.
Однако твёрдая убеждённость в своих идеях и стремление к результату могут иногда делать его суровым и безжалостным в отношениях с окружающими. Джон может быть непреклонным в своих решениях и не всегда готов прислушиваться к мнению других людей. Он уверен, что знает лучше, как достичь успеха и не любит, когда ему мешают или пытаются остановить.
В характере Джона присутствует искра горящего страстного стремления к достижению великих результатов. Он не боится мечтать о большом и стремится к тому, чтобы его мечты стали реальностью. Джон верит в то, что каждый человек может достичь успеха, если будет упорно работать и не бояться идти вперёд.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ДЖОН ПОЛЕМОС?
Джон Полемос — это не конкретный человек, не ситуация и даже не идея.
Это собирательный образ, который олицетворяет тёмную сторону человеческой натуры. В нём воплотились такие качества, как зависть, недовольство и стремление доказать своё превосходство. Знакомо?
Образ Джона Полемоса состоит из двух важных аспектов: внутреннего и внешнего.
Внутренняя часть. Что же это? Это эмоции. И как говорится: «Когда человек захвачен своими эмоциями, он сам себе не хозяин.»
Наблюдая за Виктором, который легко и беззаботно добивается успеха с университетских лет, Джон ощущает, как внутри него растёт зависть и недовольство. Он не может смириться с несправедливостью, которая, как ему кажется, сосредоточилась только на нем. Джон хочет превзойти Виктора, доказать ему и себе, что он лучше.
Эта слепая ярость и желание доказать своё превосходство привели к тому, что Джон начал совершать жуткие эксперименты. Он закрыл глаза на все этические и моральные нормы, на жизни людей, которые стали жертвами его экспериментов.
В своём стремлении достичь цели Джон Полемос не думал о жертвах и последствиях. Но разве цель оправдывает средства? Может ли человек, который переступил через жизни других людей, считаться достойным своих целей?
А что за внешняя часть?
Фамилия «Полемос» даёт нам подсказку о характере этого персонажа. С греческого языка она переводится как «война» (πόλεμος).
С каждым новым витком их взаимоотношений Полемос всё больше ненавидит Виктора и винит его даже в том, в чём тот не виноват. Для Полемоса Виктор становится своего рода «козлом отпущения», на которого он может выплеснуть свою агрессию и недовольство.
Полемос не может смириться с тем, что Виктору всё даётся легко и беззаботно, в то время как сам он вынужден прикладывать неимоверные усилия для достижения своих целей. Он видит в Викторе воплощение всего того, чего ему не хватает и это вызывает в нём жгучую зависть и желание доказать своё превосходство.
И это желание перерастает в полноценную войну.
Что будет, если сложить эти две части? Какой образ мы получим?
Я вижу многих людей в наше время, которые слепы и не контролируют свои эмоции и действия. Это приводит к эмоциональным травмам, потерям друзей, родных и совершению глупых поступков. Такие люди есть везде: в соседнем подъезде, на работе и даже в управлении целых стран.
Но делает ли всё это их плохими? Конечно же нет.
Джон Полемос — это человек, который ослеплён своими желаниями и стремлениями. Он боится, переживает, но не умеет проявлять свои чувства и эмоции. Его внутренний мир полон противоречий и конфликтов.
Ослеплённый своими желаниями и стремлениями, он забывает о том, что остаётся позади его пути. Он не видит, какие разрушения и боль несёт его деятельность. Он не осознаёт, что его действия могут привести к гибели невинных людей.
Поэтому всем нам стоит задуматься о том, как наши желания и стремления могут повлиять на окружающих. Мы должны быть осторожны и внимательны к своим действиям, чтобы не причинить вреда другим людям. И главное, если видите таких людей, помогите им. Они нуждаются в вашей помощи.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Джон Полемос и Виктор Франк — давние соперники, чья история началась задолго до начала повествования. Их соперничество началось ещё в университетские годы и длится уже более десяти лет.
Так сложились обстоятельства, что Джон и Виктор не только учились в одном университете, но и оказались на одном курсе. С первых дней учёбы между ними возникло соперничество, которое с годами только усиливалось.
Джон Полемос — был талантливым студентом, который не обладал той гениальностью, что присуща Виктору Франку. Однако его усердие и непоколебимая решимость были неоспоримы. Он всегда старался превзойти Виктора в научных работах и в других областях. Джон хотел доказать, что упорство и трудолюбие важнее таланта.
Каждый раз, когда Джон видел, как Виктор легко решает сложные задачи или с блеском проводит научный эксперимент, он чувствовал, как внутри него разгорается огонь соперничества. Он понимал, что ему придётся приложить гораздо больше усилий, чтобы достичь таких же результатов. Но это только разжигало его желание доказать, что он способен на большее.
Цитата из книги:
«Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило.»
После окончания университета Джон Полемос преодолел трудный путь, чтобы добраться до работы в «Прометее». Это была одна из ведущих компаний в области научных исследований и Джон был полон решимости внести свой вклад в её работу.
В течение долгих пяти лет он погрузился в научные исследования, собрал команду единомышленников и начал воплощать свои первые эксперименты. Он нашёл добровольцев среди своих бывших сослуживцев по армии. Они были готовы рискнуть ради науки и новых открытий.
Однако первые эксперименты оказались неудачными. Двое из пяти добровольцев погибли ужасной смертью, а остальные превратились в «овощи». Это был тяжёлый удар для Джона, но он не сдался.
Вскоре о его экспериментах узнали родственники его бывших сослуживцев и об этом заговорили даже в новостях. Но спустя время шумиха начала затихать и внимание руководства «Прометея» обратилось на Джона. Ему предложили сделку неотвратимого выбора: или он становится их инструментом, или он попадает за решётку.
Джон понимал, что это его шанс реализовать свои амбиции и достичь новых вершин. Он выбрал первый вариант и перед ним открылись необъятные источники для воплощения своих целей.
С этого момента Джон проявил себя весьма непреклонным и безжалостным индивидуумом. Он не знал милосердия к своим созданиям, добровольным испытуемым и даже к своим соратникам. Он усердно добивался от них всего, что могло приносить результаты.
Он проводил эксперименты, которые были опасны и непредсказуемы. Он не останавливался ни перед чем, чтобы достичь своих целей. А всё это из-за тени Виктора, висящей на горизонте! Ведь даже тут он снова обошел Джона.
Виктор являлся "звездой" в научном мире. Его гениальность, как ученого была безупречно признана всеми. Ему предоставили не только лучшую лабораторию в Прометее и высокотехнологичное оборудование, но и более обширные ресурсы, чем всем остальным. Это нанесло серьезный удар самолюбию Полемоса.
Вскоре в сферу деятельности Виктора и Джона вошла Эбигейл — обаятельная молодая женщина с привлекательной улыбкой и огненно-рыжими волосами. Она стала ассистенткой Виктора и Джон сразу же обратил на неё внимание.
Это было первое влечение Джона с тех пор, как он покинул стены школы. Он начал проявлять к Эбигейл внимание, но даже здесь Виктор опередил его.
Джон понимал, что у него нет шансов против Виктора. Он был гением, который легко добивался всего, чего хотел. Но Джон не мог просто так сдаться. Он продолжал ухаживать за Эбигейл, хотя и понимал, что это бесполезно, ведь Виктор сделал предложение руки и сердца, а Эбби согласилась.
Вскоре Эбигейл трагически погибла. Джон был уверен, что в этом виноват Виктор. Он считал, что Виктор был слишком занят своими исследованиями и не уделял должного внимания безопасности Эбигейл и более того он считал, что Виктор присвоил себе ее заслуги!
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, я не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это наше детище. Мое и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка! Бездарность! Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги!»
Обиженный на Виктора за эти обстоятельства, он сделал самому себе торжественное обещание: победить его на поле битвы и стереть его имя в пыль!
ХАРАКТЕР:
Джон — это человек с непоколебимой целеустремлённостью и упорством. Его характер пронизан желанием достижения поставленных целей, которые он преследует настойчиво и иногда даже с излишней страстностью.
Джон — это настоящий лидер, способный вдохновлять и мотивировать окружающих. Он всегда знает, чего хочет и готов приложить все усилия для достижения своих целей. Его решимость и уверенность в себе вызывают уважение и восхищение у окружающих.
Однако твёрдая убеждённость в своих идеях и стремление к результату могут иногда делать его суровым и безжалостным в отношениях с окружающими. Джон может быть непреклонным в своих решениях и не всегда готов прислушиваться к мнению других людей. Он уверен, что знает лучше, как достичь успеха и не любит, когда ему мешают или пытаются остановить.
В характере Джона присутствует искра горящего страстного стремления к достижению великих результатов. Он не боится мечтать о большом и стремится к тому, чтобы его мечты стали реальностью. Джон верит в то, что каждый человек может достичь успеха, если будет упорно работать и не бояться идти вперёд.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ДЖОН ПОЛЕМОС?
Джон Полемос — это не конкретный человек, не ситуация и даже не идея.
Это собирательный образ, который олицетворяет тёмную сторону человеческой натуры. В нём воплотились такие качества, как зависть, недовольство и стремление доказать своё превосходство. Знакомо?
Образ Джона Полемоса состоит из двух важных аспектов: внутреннего и внешнего.
Внутренняя часть. Что же это? Это эмоции. И как говорится: «Когда человек захвачен своими эмоциями, он сам себе не хозяин.»
Наблюдая за Виктором, который легко и беззаботно добивается успеха с университетских лет, Джон ощущает, как внутри него растёт зависть и недовольство. Он не может смириться с несправедливостью, которая, как ему кажется, сосредоточилась только на нем. Джон хочет превзойти Виктора, доказать ему и себе, что он лучше.
Эта слепая ярость и желание доказать своё превосходство привели к тому, что Джон начал совершать жуткие эксперименты. Он закрыл глаза на все этические и моральные нормы, на жизни людей, которые стали жертвами его экспериментов.
В своём стремлении достичь цели Джон Полемос не думал о жертвах и последствиях. Но разве цель оправдывает средства? Может ли человек, который переступил через жизни других людей, считаться достойным своих целей?
А что за внешняя часть?
Фамилия «Полемос» даёт нам подсказку о характере этого персонажа. С греческого языка она переводится как «война» (πόλεμος).
С каждым новым витком их взаимоотношений Полемос всё больше ненавидит Виктора и винит его даже в том, в чём тот не виноват. Для Полемоса Виктор становится своего рода «козлом отпущения», на которого он может выплеснуть свою агрессию и недовольство.
Полемос не может смириться с тем, что Виктору всё даётся легко и беззаботно, в то время как сам он вынужден прикладывать неимоверные усилия для достижения своих целей. Он видит в Викторе воплощение всего того, чего ему не хватает и это вызывает в нём жгучую зависть и желание доказать своё превосходство.
И это желание перерастает в полноценную войну.
Что будет, если сложить эти две части? Какой образ мы получим?
Я вижу многих людей в наше время, которые слепы и не контролируют свои эмоции и действия. Это приводит к эмоциональным травмам, потерям друзей, родных и совершению глупых поступков. Такие люди есть везде: в соседнем подъезде, на работе и даже в управлении целых стран.
Но делает ли всё это их плохими? Конечно же нет.
Джон Полемос — это человек, который ослеплён своими желаниями и стремлениями. Он боится, переживает, но не умеет проявлять свои чувства и эмоции. Его внутренний мир полон противоречий и конфликтов.
Ослеплённый своими желаниями и стремлениями, он забывает о том, что остаётся позади его пути. Он не видит, какие разрушения и боль несёт его деятельность. Он не осознаёт, что его действия могут привести к гибели невинных людей.
Поэтому всем нам стоит задуматься о том, как наши желания и стремления могут повлиять на окружающих. Мы должны быть осторожны и внимательны к своим действиям, чтобы не причинить вреда другим людям. И главное, если видите таких людей, помогите им. Они нуждаются в вашей помощи.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Ты не знаешь Франка. Он не сдается так просто!
- Это не победа. Это бегство от войны.
- Он опережает меня на два шага, это значит, что я должен опередить его на три!
Имя..........................................................................
Дата рождения..............................
Место рождения.....................
Рост............................................................................................
Вес................................................................................................
Цвет кожи................................................................................
Цвет глаз.................................................................................
Дата рождения..............................
Место рождения.....................
Рост............................................................................................
Вес................................................................................................
Цвет кожи................................................................................
Цвет глаз.................................................................................
Джон Полемос
11 ноября 1992 (Скорпион)
США, Невада, Карсон-Сити
172 см
65 кг
Русый
Карие
11 ноября 1992 (Скорпион)
США, Невада, Карсон-Сити
172 см
65 кг
Русый
Карие
Джон Полемос
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ:
Имя: Мак.
Дата рождения: 8 июля 2024 (Рак).
Место рождения: Научный комплекс «Прометей».
Рост: 210 см.
Вес: 150 кг.
Цвет кожи: Серая кожа с наростами.
Цвет глаз: Желтые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Как таковой предыстории у Мака нет. Но его история начинается практически с первых страниц книги.
Его появление – это итог многолетней борьбы Джона Полемоса против Виктора Франка. И самое важное, что Мак является воплощением чувств Джона к погибшей Эбигейл, его неразделенной любви. Мак стал символом продолжения её работы и её наследия, его создание было актом отчаянного сопротивления и памяти.
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей» за все годы. Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем!»
Появившись на свет, Мак попал в очень жесткие условия, где от него требовали всегда быть быстрее, сильнее и лучше остальных. Это была вечная гонка с тенью другого эксперимента под именем «Элис». Мак не просто должен был стать идеальным солдатом, он должен был превзойти все ожидания и доказать свою ценность в глазах своего создателя Джона Полемоса.
Цитата из книги:
«С момента своего рождения Мак слышал только одно: первая лаборатория лучше. Проект Двадцать Шесть/Два лучше. Она – пик человеческого изобретательства. Совершенный продукт генной инженерии. Она быстрее, сильнее, ловчее его и послушней. Он – пережиток прошлого. Она – идеальное будущее. Так говорили все, кроме доктора Полемоса, абсолютно верящего в себя. Но не в Мака. Мак должен был оправдать его ожидания. Он не вызывал гордости и восхищения сам по себе и чувствовал это. И это пугало.»
Он не мог стать другим, как тем, кем стал.
Всё его окружение и сам создатель требовали от него невозможного и пытались через него воплотить свои амбиции.
Гонка ради чужих побед – всегда проигрышная.
Мак рос в тени идеала, которого должен был превзойти, но эта тень лишь усиливала его внутренний конфликт и борьбу за собственное место в мире.
В конце концов, он задался простым, но сложным вопросом.
Что значит быть собой? А вы знаете ответ на него?
ХАРАКТЕР:
Мак – сложная и многогранная личность. Он сочетает в себе невероятную физическую силу и глубокую внутреннюю ранимость. Его жизнь с самого начала была наполнена требованиями и ожиданиями, которые формировали в нём чувство неполноценности и постоянного стремления к самосовершенствованию. Однако, за этим внешним фасадом скрывается существо, стремящееся к пониманию и самопознанию.
Его финальная борьба за идентичность делает Мака не просто суперсолдатом, а личностью, способной на глубокие чувства и переживания.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАК?
Мак - это жертва своего создателя. Среди нас много жертв амбиций наших родителей.
Да, он в этой истории жертва. Он не виноват, что родился таким и в таком месте. Он стал таким из-за того, что его окружало. От него требовали жестокости, и он ее давал, стараясь соответствовать ожиданиям своего создателя.
Многие из нас живут под грузом чужих амбиций и ожиданий. Наши родители, наставники, окружающее общество – все они формируют нас своими мечтами и страхами. Мы часто становимся жертвами этих ожиданий, теряя свою собственную индивидуальность и внутренние стремления. Многие из нас травмированы и боятся выйти за рамки навязанных ролей. Но порой, достаточно немного помощи и поддержки, чтобы мы могли измениться и расцвести.
Мак, почувствовав страх смерти, вдруг увидел свою жизнь со стороны. Он испугался не только смерти, но и осознал пустоту своей существующей жизни. Ему впервые открылся истинный ужас своего существования – быть машиной для выполнения чужих желаний.
И первое, что он сделал, что действительно исходило от него самого- это сбежал. Он сбежал от своего создателя и возложенных на него мечт. Мак решил стать свободным, пусть даже всего на день, пару часов или минут. В этой свободе он нашел ключевое осознание:
Ты не обязан быть тем, кем тебя хотят видеть другие. Ты имеешь право сам решать, что для тебя важно. Ты и твоя жизнь – только твои.
Всем нам нужен луч надежды и протянутая рука помощи. Возможно, если бы мы были чуть добрее друг к другу, если бы поддерживали и вдохновляли, а не только требовали и критиковали, мир был бы лучше. Мак понял это на собственном примере. Его история – напоминание о том, что доброта и понимание могут освободить нас и дать возможность раскрыть свой истинный потенциал.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Имя: Мак.
Дата рождения: 8 июля 2024 (Рак).
Место рождения: Научный комплекс «Прометей».
Рост: 210 см.
Вес: 150 кг.
Цвет кожи: Серая кожа с наростами.
Цвет глаз: Желтые.
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Как таковой предыстории у Мака нет. Но его история начинается практически с первых страниц книги.
Его появление – это итог многолетней борьбы Джона Полемоса против Виктора Франка. И самое важное, что Мак является воплощением чувств Джона к погибшей Эбигейл, его неразделенной любви. Мак стал символом продолжения её работы и её наследия, его создание было актом отчаянного сопротивления и памяти.
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей» за все годы. Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем!»
Появившись на свет, Мак попал в очень жесткие условия, где от него требовали всегда быть быстрее, сильнее и лучше остальных. Это была вечная гонка с тенью другого эксперимента под именем «Элис». Мак не просто должен был стать идеальным солдатом, он должен был превзойти все ожидания и доказать свою ценность в глазах своего создателя Джона Полемоса.
Цитата из книги:
«С момента своего рождения Мак слышал только одно: первая лаборатория лучше. Проект Двадцать Шесть/Два лучше. Она – пик человеческого изобретательства. Совершенный продукт генной инженерии. Она быстрее, сильнее, ловчее его и послушней. Он – пережиток прошлого. Она – идеальное будущее. Так говорили все, кроме доктора Полемоса, абсолютно верящего в себя. Но не в Мака. Мак должен был оправдать его ожидания. Он не вызывал гордости и восхищения сам по себе и чувствовал это. И это пугало.»
Он не мог стать другим, как тем, кем стал.
Всё его окружение и сам создатель требовали от него невозможного и пытались через него воплотить свои амбиции.
Гонка ради чужих побед – всегда проигрышная.
Мак рос в тени идеала, которого должен был превзойти, но эта тень лишь усиливала его внутренний конфликт и борьбу за собственное место в мире.
В конце концов, он задался простым, но сложным вопросом.
Что значит быть собой? А вы знаете ответ на него?
ХАРАКТЕР:
Мак – сложная и многогранная личность. Он сочетает в себе невероятную физическую силу и глубокую внутреннюю ранимость. Его жизнь с самого начала была наполнена требованиями и ожиданиями, которые формировали в нём чувство неполноценности и постоянного стремления к самосовершенствованию. Однако, за этим внешним фасадом скрывается существо, стремящееся к пониманию и самопознанию.
Его финальная борьба за идентичность делает Мака не просто суперсолдатом, а личностью, способной на глубокие чувства и переживания.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАК?
Мак - это жертва своего создателя. Среди нас много жертв амбиций наших родителей.
Да, он в этой истории жертва. Он не виноват, что родился таким и в таком месте. Он стал таким из-за того, что его окружало. От него требовали жестокости, и он ее давал, стараясь соответствовать ожиданиям своего создателя.
Многие из нас живут под грузом чужих амбиций и ожиданий. Наши родители, наставники, окружающее общество – все они формируют нас своими мечтами и страхами. Мы часто становимся жертвами этих ожиданий, теряя свою собственную индивидуальность и внутренние стремления. Многие из нас травмированы и боятся выйти за рамки навязанных ролей. Но порой, достаточно немного помощи и поддержки, чтобы мы могли измениться и расцвести.
Мак, почувствовав страх смерти, вдруг увидел свою жизнь со стороны. Он испугался не только смерти, но и осознал пустоту своей существующей жизни. Ему впервые открылся истинный ужас своего существования – быть машиной для выполнения чужих желаний.
И первое, что он сделал, что действительно исходило от него самого- это сбежал. Он сбежал от своего создателя и возложенных на него мечт. Мак решил стать свободным, пусть даже всего на день, пару часов или минут. В этой свободе он нашел ключевое осознание:
Ты не обязан быть тем, кем тебя хотят видеть другие. Ты имеешь право сам решать, что для тебя важно. Ты и твоя жизнь – только твои.
Всем нам нужен луч надежды и протянутая рука помощи. Возможно, если бы мы были чуть добрее друг к другу, если бы поддерживали и вдохновляли, а не только требовали и критиковали, мир был бы лучше. Мак понял это на собственном примере. Его история – напоминание о том, что доброта и понимание могут освободить нас и дать возможность раскрыть свой истинный потенциал.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Проигрыш – это смерть!
- Я не хочу… - рычит он, - Я не хочу умирать! Мама!
- Я им не дамся, - шепчет он сквозь слезы. – Это моя жизнь… Моя!
ПРЕДЫСТОРИЯ:
Как таковой предыстории у Мака нет. Но его история начинается практически с первых страниц книги.
Его появление – это итог многолетней борьбы Джона Полемоса против Виктора Франка. И самое важное, что Мак является воплощением чувств Джона к погибшей Эбигейл, его неразделенной любви. Мак стал символом продолжения её работы и её наследия, его создание было актом отчаянного сопротивления и памяти.
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей» за все годы. Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем!»
Появившись на свет, Мак попал в очень жесткие условия, где от него требовали всегда быть быстрее, сильнее и лучше остальных. Это была вечная гонка с тенью другого эксперимента под именем «Элис». Мак не просто должен был стать идеальным солдатом, он должен был превзойти все ожидания и доказать свою ценность в глазах своего создателя Джона Полемоса.
Цитата из книги:
«С момента своего рождения Мак слышал только одно: первая лаборатория лучше. Проект Двадцать Шесть/Два лучше. Она – пик человеческого изобретательства. Совершенный продукт генной инженерии. Она быстрее, сильнее, ловчее его и послушней. Он – пережиток прошлого. Она – идеальное будущее. Так говорили все, кроме доктора Полемоса, абсолютно верящего в себя. Но не в Мака. Мак должен был оправдать его ожидания. Он не вызывал гордости и восхищения сам по себе и чувствовал это. И это пугало.»
Он не мог стать другим, как тем, кем стал.
Всё его окружение и сам создатель требовали от него невозможного и пытались через него воплотить свои амбиции.
Гонка ради чужих побед – всегда проигрышная.
Мак рос в тени идеала, которого должен был превзойти, но эта тень лишь усиливала его внутренний конфликт и борьбу за собственное место в мире.
В конце концов, он задался простым, но сложным вопросом.
Что значит быть собой? А вы знаете ответ на него?
ХАРАКТЕР:
Мак – сложная и многогранная личность. Он сочетает в себе невероятную физическую силу и глубокую внутреннюю ранимость. Его жизнь с самого начала была наполнена требованиями и ожиданиями, которые формировали в нём чувство неполноценности и постоянного стремления к самосовершенствованию. Однако, за этим внешним фасадом скрывается существо, стремящееся к пониманию и самопознанию.
Его финальная борьба за идентичность делает Мака не просто суперсолдатом, а личностью, способной на глубокие чувства и переживания.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАК?
Мак - это жертва своего создателя. Среди нас много жертв амбиций наших родителей.
Да, он в этой истории жертва. Он не виноват, что родился таким и в таком месте. Он стал таким из-за того, что его окружало. От него требовали жестокости, и он ее давал, стараясь соответствовать ожиданиям своего создателя.
Многие из нас живут под грузом чужих амбиций и ожиданий. Наши родители, наставники, окружающее общество – все они формируют нас своими мечтами и страхами. Мы часто становимся жертвами этих ожиданий, теряя свою собственную индивидуальность и внутренние стремления. Многие из нас травмированы и боятся выйти за рамки навязанных ролей. Но порой, достаточно немного помощи и поддержки, чтобы мы могли измениться и расцвести.
Мак, почувствовав страх смерти, вдруг увидел свою жизнь со стороны. Он испугался не только смерти, но и осознал пустоту своей существующей жизни. Ему впервые открылся истинный ужас своего существования – быть машиной для выполнения чужих желаний.
И первое, что он сделал, что действительно исходило от него самого- это сбежал. Он сбежал от своего создателя и возложенных на него мечт. Мак решил стать свободным, пусть даже всего на день, пару часов или минут. В этой свободе он нашел ключевое осознание:
Ты не обязан быть тем, кем тебя хотят видеть другие. Ты имеешь право сам решать, что для тебя важно. Ты и твоя жизнь – только твои.
Всем нам нужен луч надежды и протянутая рука помощи. Возможно, если бы мы были чуть добрее друг к другу, если бы поддерживали и вдохновляли, а не только требовали и критиковали, мир был бы лучше. Мак понял это на собственном примере. Его история – напоминание о том, что доброта и понимание могут освободить нас и дать возможность раскрыть свой истинный потенциал.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
Как таковой предыстории у Мака нет. Но его история начинается практически с первых страниц книги.
Его появление – это итог многолетней борьбы Джона Полемоса против Виктора Франка. И самое важное, что Мак является воплощением чувств Джона к погибшей Эбигейл, его неразделенной любви. Мак стал символом продолжения её работы и её наследия, его создание было актом отчаянного сопротивления и памяти.
Цитата из книги:
«Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей» за все годы. Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем!»
Появившись на свет, Мак попал в очень жесткие условия, где от него требовали всегда быть быстрее, сильнее и лучше остальных. Это была вечная гонка с тенью другого эксперимента под именем «Элис». Мак не просто должен был стать идеальным солдатом, он должен был превзойти все ожидания и доказать свою ценность в глазах своего создателя Джона Полемоса.
Цитата из книги:
«С момента своего рождения Мак слышал только одно: первая лаборатория лучше. Проект Двадцать Шесть/Два лучше. Она – пик человеческого изобретательства. Совершенный продукт генной инженерии. Она быстрее, сильнее, ловчее его и послушней. Он – пережиток прошлого. Она – идеальное будущее. Так говорили все, кроме доктора Полемоса, абсолютно верящего в себя. Но не в Мака. Мак должен был оправдать его ожидания. Он не вызывал гордости и восхищения сам по себе и чувствовал это. И это пугало.»
Он не мог стать другим, как тем, кем стал.
Всё его окружение и сам создатель требовали от него невозможного и пытались через него воплотить свои амбиции.
Гонка ради чужих побед – всегда проигрышная.
Мак рос в тени идеала, которого должен был превзойти, но эта тень лишь усиливала его внутренний конфликт и борьбу за собственное место в мире.
В конце концов, он задался простым, но сложным вопросом.
Что значит быть собой? А вы знаете ответ на него?
ХАРАКТЕР:
Мак – сложная и многогранная личность. Он сочетает в себе невероятную физическую силу и глубокую внутреннюю ранимость. Его жизнь с самого начала была наполнена требованиями и ожиданиями, которые формировали в нём чувство неполноценности и постоянного стремления к самосовершенствованию. Однако, за этим внешним фасадом скрывается существо, стремящееся к пониманию и самопознанию.
Его финальная борьба за идентичность делает Мака не просто суперсолдатом, а личностью, способной на глубокие чувства и переживания.
КТО ИЛИ ЧТО ДЛЯ МЕНЯ МАК?
Мак - это жертва своего создателя. Среди нас много жертв амбиций наших родителей.
Да, он в этой истории жертва. Он не виноват, что родился таким и в таком месте. Он стал таким из-за того, что его окружало. От него требовали жестокости, и он ее давал, стараясь соответствовать ожиданиям своего создателя.
Многие из нас живут под грузом чужих амбиций и ожиданий. Наши родители, наставники, окружающее общество – все они формируют нас своими мечтами и страхами. Мы часто становимся жертвами этих ожиданий, теряя свою собственную индивидуальность и внутренние стремления. Многие из нас травмированы и боятся выйти за рамки навязанных ролей. Но порой, достаточно немного помощи и поддержки, чтобы мы могли измениться и расцвести.
Мак, почувствовав страх смерти, вдруг увидел свою жизнь со стороны. Он испугался не только смерти, но и осознал пустоту своей существующей жизни. Ему впервые открылся истинный ужас своего существования – быть машиной для выполнения чужих желаний.
И первое, что он сделал, что действительно исходило от него самого- это сбежал. Он сбежал от своего создателя и возложенных на него мечт. Мак решил стать свободным, пусть даже всего на день, пару часов или минут. В этой свободе он нашел ключевое осознание:
Ты не обязан быть тем, кем тебя хотят видеть другие. Ты имеешь право сам решать, что для тебя важно. Ты и твоя жизнь – только твои.
Всем нам нужен луч надежды и протянутая рука помощи. Возможно, если бы мы были чуть добрее друг к другу, если бы поддерживали и вдохновляли, а не только требовали и критиковали, мир был бы лучше. Мак понял это на собственном примере. Его история – напоминание о том, что доброта и понимание могут освободить нас и дать возможность раскрыть свой истинный потенциал.
ФРАЗЫ ИЗ КНИГИ:
- Проигрыш – это смерть!
- Я не хочу… - рычит он, - Я не хочу умирать! Мама!
- Я им не дамся, - шепчет он сквозь слезы. – Это моя жизнь… Моя!
Имя................................................................................................
Дата рождения..............................................
Место рождения...............
Рост...........................................................................................
Вес..............................................................................................
Цвет кожи........................................
Цвет глаз..............................................................................
Дата рождения..............................................
Место рождения...............
Рост...........................................................................................
Вес..............................................................................................
Цвет кожи........................................
Цвет глаз..............................................................................
Мак
8 июля 2024 (Рак)
Научный комплекс «Прометей»
210 см
150 кг
Серая кожа с наростами
Желтые
8 июля 2024 (Рак)
Научный комплекс «Прометей»
210 см
150 кг
Серая кожа с наростами
Желтые
Проект [Мак]
прочитай первым
Это пролог и первые главы моей книги. Вы можете их прочитать совершено бесплатно, перед тем как принять решение о покупке.
Отзывы
довольных читателей
"Не ожидал, что книга о научном эксперименте может быть настолько трогательной и захватывающей. История Элис и Виктора — это не только борьба за выживание, но и глубокое исследование человеческих эмоций. Особенно впечатлил финал, такого я не никак не ожидал! Рекомендую всем, кто ищет нечто большее, чем просто экшн!"
— Алексей, 29 лет
— Алексей, 29 лет
"Научная фантастика, переплетенная с глубокими человеческими чувствами. История Элис и Виктора — это не только о технологиях и экспериментах, но и о мечтах, надежде и любви. Очень понравилось, как автор раскрыл тему свободы и что значит быть живым."
— Светлана, 27 лет
— Светлана, 27 лет
"Эта книга — настоящее открытие. Виктор Франк и Элис стали для меня больше чем персонажами — они стали символами борьбы за свою мечту. Их взаимоотношения были настолько яркими и эмоциональными, что я переживал за них на каждой странице. Отличное сочетание экшена и философии."
— Андрей, 31 год
— Андрей, 31 год
"Элис — невероятный персонаж. Через ее глаза мы видим мир по-новому. Виктор Франк — гениальный ученый, но, главное, он человек с большим сердцем. Их история — это история о свободе и поиске себя. Читала на одном дыхании!"
— Мария, 24 года
— Мария, 24 года
Мне очень понравилась книга своим захватывающим сюжетом и глубиной персонажей. История искусственной формы жизни по имени Элис, созданной для военных целей, сразу увлекла меня с первых же строк, с самого пролога. Автор смог с первых же строк заинтересовать меня и после прочтения пролога мне захотелось узнать, что было до, как дальше развивался сюжет и чем же все закончилось...
— Иван, 24 года
— Иван, 24 года
В целом, меня книга захватила. И отрисованные персонажи помогли ярче представить картинку. Уловила посыл, про важность выбора, творить добро, и что бы не случилось эта жизнь единственная и надо её ценить. Так же, о том, что бы тебе не говорило окружение, пусть идут лесом, только ты знаешь какой ты и ты строишь свой путь.
— Анастасия, 26 лет
— Анастасия, 26 лет
Отзывы
довольных читателей
"Не ожидал, что книга о научном эксперименте может быть настолько трогательной и захватывающей. История Элис и Виктора — это не только борьба за выживание, но и глубокое исследование человеческих эмоций. Особенно впечатлил финал, такого я не никак не ожидал! Рекомендую всем, кто ищет нечто большее, чем просто экшн!"
— Алексей, 29 лет
— Алексей, 29 лет
"Научная фантастика, переплетенная с глубокими человеческими чувствами. История Элис и Виктора — это не только о технологиях и экспериментах, но и о мечтах, надежде и любви. Очень понравилось, как автор раскрыл тему свободы и что значит быть живым."
— Светлана, 27 лет
— Светлана, 27 лет
"Эта книга — настоящее открытие. Виктор Франк и Элис стали для меня больше чем персонажами — они стали символами борьбы за свою мечту. Их взаимоотношения были настолько яркими и эмоциональными, что я переживал за них на каждой странице. Отличное сочетание экшена и философии."
— Андрей, 31 год
— Андрей, 31 год
"Элис — невероятный персонаж. Через ее глаза мы видим мир по-новому. Виктор Франк — гениальный ученый, но, главное, он человек с большим сердцем. Их история — это история о свободе и поиске себя. Читала на одном дыхании!"
— Мария, 24 года
— Мария, 24 года
Мне очень понравилась книга своим захватывающим сюжетом и глубиной персонажей. История искусственной формы жизни по имени Элис, созданной для военных целей, сразу увлекла меня с первых же строк, с самого пролога. Автор смог с первых же строк заинтересовать меня и после прочтения пролога мне захотелось узнать, что было до, как дальше развивался сюжет и чем же все закончилось...
— Иван, 24 года
— Иван, 24 года
В целом, меня книга захватила. И отрисованные персонажи помогли ярче представить картинку. Уловила посыл, про важность выбора, творить добро, и что бы не случилось эта жизнь единственная и надо её ценить. Так же, о том, что бы тебе не говорило окружение, пусть идут лесом, только ты знаешь какой ты и ты строишь свой путь.
— Анастасия, 26 лет
— Анастасия, 26 лет
Пролог
Научный комплекс «Прометей». Кабинет доктора Виктора Франка. 26 июля 2026 год. Время 22:31.
- В третий раз, - срывается с губ тихий шепот. Сердце сжимается от боли. Не может быть, чтобы это случилось снова. Как нечестно. Несправедливо. Он хотел сделать мир лучше, а в итоге что? Все кончено. Еще одного шанса не будет. Никогда.
Он обводит пространство затуманенным взглядом. Темная комната едва освещается тусклым светом компьютера и маленькой настольной лампы на кривой ножке. Мебель простая: стол заваленный документами, стул и пара стеллажей с номерами дел. Душно, окно не открывается из соображений безопасности, а кондиционер отключается на ночь. Руководство экономит. Проект должен был быть завершен еще пару лет назад. И теперь у него проблемы. Серьезные и неразрешимые.
Но это уже не важно. То, о чем он мечтал… О чем они мечтали, невозможно.
Виктор усмехается, крепче сжимает в руках лист бумаги с подписью начальства. Приказ о завершении проекта. Скоро последнее испытание, а дальше что?
Он склоняется над экраном компьютера, набирает на клавиатуре нужную комбинацию букв и цифр и подключается к системе видеонаблюдения в лаборатории. От него веет алкоголем и крепким табаком. На столе справа от пепельницы бутылка дешевого виски – все, что осталось с последнего выхода наружу. Бутылка на половину пуста.
Взгляд Виктора неотрывно следит за плавными движениями Элис в голубоватом экране монитора.
Она сидит на своей жесткой койке, застеленной белым постельным бельем с едва заметными пятнами крови на подушке, и держится за стойку с капельницей. Полная грудь высоко поднимается и опускается при частом дыхании. Длинная серебристая коса растрепана. Пальцы дрожат. В прозрачно-голубых глазах мерцают капельки слез. Светло-серая кожа побелела, синие отметины почти не проступают. Губы искусаны до крови.
Так выглядит страх. Настоящий первобытный ужас, какой можно ощутить только находясь на волосок от смерти. Завтра ее последний день на земле. И конец будет ужасным. Мак ни за что не пощадит бедную девочку. Этот монстр, созданный по сути руками Виктора, разорвет все, в чем теплится хотя бы одна капля жизни. Без сожалений. Без чувств. Лишь с одной единственной целью – убить.
Оно и ясно. Мало кому под силу такое выдержать. И это касается их обоих. Зверь в клетке всегда или хищник, или жертва. При таком состоянии ее роль ясна. Тихой и спокойно кончины не будет.
Виктор сам едва держится, чтобы не сорваться снова. Как он мог так поступить? В голове не укладывается. Всего один необдуманный шаг способен поломать целую жизнь. Речь уже не о работе. Не о карьере. И тем более не о будущем. Речь о любви. Всепоглощающей, безумной и требующей жертв.
Виктор кладет приказ о последнем испытании на стол, берет ручку, стучит по графе «ознакомлен» и снова кладет на место. Нет сил подписать. Рука дрожит, и пальцы не держат. А вот бутылка хорошо ложится в ладонь. Виски – символ безысходности. Неужели, это все? Он сдался? Она тоже сдалась?
Через два дня в полдень должно состояться последнее испытание – битва между проектом «Мак» и проектом «Элис». Лучший из них отправится в массовую разработку. Подумать только, массовая разработка этих монстров, бесконтрольных и чудовищно сильных. Жестоких. Элис с ним ни за что не справится. Нельзя было давать ход двенадцатой серии. Это ошибка, и человечество за это еще заплатит. Но это когда-нибудь потом. А сейчас что делать?
Элис поднимает глаза на камеру, будто чувствует взгляд своего создателя, встает с постели и на два шага подходит ближе. Длинный гибкий хвост медленно ходит из стороны в сторону. Колени слегка пружинят, делая походку мягкой и совершенно бесшумной. Совершенное создание. Ловкая, сильная и безумно красивая фантастическая женщина.
Она закусывает губу и издает болезненный, сдавленный клич. Запускает все десять пальцев в серебристые волосы и сжимает голову обеими руками. Странно, ей не должно быть больно. Виктор лично рассчитал дозу обезболивающего. Значит, боль не физическая. Подтверждая его догадку, Элис бросается к белой магнитной доске и принимается срывать с нее подаренные Митчеллом открытки. Рвет их, кидает на пол и топчет босыми ногами с яростью дикой кошки. Все, о чем она мечтала: чарующий закат над национальным парком Эверглейдс, детский праздник в Диснейленде, фотография счастливой семьи с рекламного щита известной психотерапевтической клиники Лос-Анджелеса, Тихий океан – все растоптано и разбито вместе с надеждой на будущее. Остается только ее собственная фотография с командой лаборатории. Она, Митчелл, Кэтрин и дюжина счастливо улыбающихся ассистентов. И торт, украшенный всего одной свечой. Какая короткая и бессмысленная жизнь.
Элис впечатывает в фотокарточку ладонь, скрывая ее от внимательного холодного взгляда видеокамеры и оборачивается, смотрит на Виктора сквозь пространство через десятки метров проводов современных технологий и спрашивает:
- Ради этого ты меня создал? В этом мое предназначение?
Виктор отстраняется от экрана. Сердце вздрагивает в груди, и он силой давит тяжелый вздох.
- Нет, - говорит он, берет со стола приказ, рвет на две части и выкидывает в мусорное ведро. – Не для этого.
- В третий раз, - срывается с губ тихий шепот. Сердце сжимается от боли. Не может быть, чтобы это случилось снова. Как нечестно. Несправедливо. Он хотел сделать мир лучше, а в итоге что? Все кончено. Еще одного шанса не будет. Никогда.
Он обводит пространство затуманенным взглядом. Темная комната едва освещается тусклым светом компьютера и маленькой настольной лампы на кривой ножке. Мебель простая: стол заваленный документами, стул и пара стеллажей с номерами дел. Душно, окно не открывается из соображений безопасности, а кондиционер отключается на ночь. Руководство экономит. Проект должен был быть завершен еще пару лет назад. И теперь у него проблемы. Серьезные и неразрешимые.
Но это уже не важно. То, о чем он мечтал… О чем они мечтали, невозможно.
Виктор усмехается, крепче сжимает в руках лист бумаги с подписью начальства. Приказ о завершении проекта. Скоро последнее испытание, а дальше что?
Он склоняется над экраном компьютера, набирает на клавиатуре нужную комбинацию букв и цифр и подключается к системе видеонаблюдения в лаборатории. От него веет алкоголем и крепким табаком. На столе справа от пепельницы бутылка дешевого виски – все, что осталось с последнего выхода наружу. Бутылка на половину пуста.
Взгляд Виктора неотрывно следит за плавными движениями Элис в голубоватом экране монитора.
Она сидит на своей жесткой койке, застеленной белым постельным бельем с едва заметными пятнами крови на подушке, и держится за стойку с капельницей. Полная грудь высоко поднимается и опускается при частом дыхании. Длинная серебристая коса растрепана. Пальцы дрожат. В прозрачно-голубых глазах мерцают капельки слез. Светло-серая кожа побелела, синие отметины почти не проступают. Губы искусаны до крови.
Так выглядит страх. Настоящий первобытный ужас, какой можно ощутить только находясь на волосок от смерти. Завтра ее последний день на земле. И конец будет ужасным. Мак ни за что не пощадит бедную девочку. Этот монстр, созданный по сути руками Виктора, разорвет все, в чем теплится хотя бы одна капля жизни. Без сожалений. Без чувств. Лишь с одной единственной целью – убить.
Оно и ясно. Мало кому под силу такое выдержать. И это касается их обоих. Зверь в клетке всегда или хищник, или жертва. При таком состоянии ее роль ясна. Тихой и спокойно кончины не будет.
Виктор сам едва держится, чтобы не сорваться снова. Как он мог так поступить? В голове не укладывается. Всего один необдуманный шаг способен поломать целую жизнь. Речь уже не о работе. Не о карьере. И тем более не о будущем. Речь о любви. Всепоглощающей, безумной и требующей жертв.
Виктор кладет приказ о последнем испытании на стол, берет ручку, стучит по графе «ознакомлен» и снова кладет на место. Нет сил подписать. Рука дрожит, и пальцы не держат. А вот бутылка хорошо ложится в ладонь. Виски – символ безысходности. Неужели, это все? Он сдался? Она тоже сдалась?
Через два дня в полдень должно состояться последнее испытание – битва между проектом «Мак» и проектом «Элис». Лучший из них отправится в массовую разработку. Подумать только, массовая разработка этих монстров, бесконтрольных и чудовищно сильных. Жестоких. Элис с ним ни за что не справится. Нельзя было давать ход двенадцатой серии. Это ошибка, и человечество за это еще заплатит. Но это когда-нибудь потом. А сейчас что делать?
Элис поднимает глаза на камеру, будто чувствует взгляд своего создателя, встает с постели и на два шага подходит ближе. Длинный гибкий хвост медленно ходит из стороны в сторону. Колени слегка пружинят, делая походку мягкой и совершенно бесшумной. Совершенное создание. Ловкая, сильная и безумно красивая фантастическая женщина.
Она закусывает губу и издает болезненный, сдавленный клич. Запускает все десять пальцев в серебристые волосы и сжимает голову обеими руками. Странно, ей не должно быть больно. Виктор лично рассчитал дозу обезболивающего. Значит, боль не физическая. Подтверждая его догадку, Элис бросается к белой магнитной доске и принимается срывать с нее подаренные Митчеллом открытки. Рвет их, кидает на пол и топчет босыми ногами с яростью дикой кошки. Все, о чем она мечтала: чарующий закат над национальным парком Эверглейдс, детский праздник в Диснейленде, фотография счастливой семьи с рекламного щита известной психотерапевтической клиники Лос-Анджелеса, Тихий океан – все растоптано и разбито вместе с надеждой на будущее. Остается только ее собственная фотография с командой лаборатории. Она, Митчелл, Кэтрин и дюжина счастливо улыбающихся ассистентов. И торт, украшенный всего одной свечой. Какая короткая и бессмысленная жизнь.
Элис впечатывает в фотокарточку ладонь, скрывая ее от внимательного холодного взгляда видеокамеры и оборачивается, смотрит на Виктора сквозь пространство через десятки метров проводов современных технологий и спрашивает:
- Ради этого ты меня создал? В этом мое предназначение?
Виктор отстраняется от экрана. Сердце вздрагивает в груди, и он силой давит тяжелый вздох.
- Нет, - говорит он, берет со стола приказ, рвет на две части и выкидывает в мусорное ведро. – Не для этого.
Научный комплекс «Прометей». Кабинет доктора Виктора Франка. 26 июля 2026 год. Время 22:31.
- В третий раз, - срывается с губ тихий шепот. Сердце сжимается от боли. Не может быть, чтобы это случилось снова. Как нечестно. Несправедливо. Он хотел сделать мир лучше, а в итоге что? Все кончено. Еще одного шанса не будет. Никогда.
Он обводит пространство затуманенным взглядом. Темная комната едва освещается тусклым светом компьютера и маленькой настольной лампы на кривой ножке. Мебель простая: стол заваленный документами, стул и пара стеллажей с номерами дел. Душно, окно не открывается из соображений безопасности, а кондиционер отключается на ночь. Руководство экономит. Проект должен был быть завершен еще пару лет назад. И теперь у него проблемы. Серьезные и неразрешимые.
Но это уже не важно. То, о чем он мечтал… О чем они мечтали, невозможно.
Виктор усмехается, крепче сжимает в руках лист бумаги с подписью начальства. Приказ о завершении проекта. Скоро последнее испытание, а дальше что?
Он склоняется над экраном компьютера, набирает на клавиатуре нужную комбинацию букв и цифр и подключается к системе видеонаблюдения в лаборатории. От него веет алкоголем и крепким табаком. На столе справа от пепельницы бутылка дешевого виски – все, что осталось с последнего выхода наружу. Бутылка на половину пуста.
Взгляд Виктора неотрывно следит за плавными движениями Элис в голубоватом экране монитора.
Она сидит на своей жесткой койке, застеленной белым постельным бельем с едва заметными пятнами крови на подушке, и держится за стойку с капельницей. Полная грудь высоко поднимается и опускается при частом дыхании. Длинная серебристая коса растрепана. Пальцы дрожат. В прозрачно-голубых глазах мерцают капельки слез. Светло-серая кожа побелела, синие отметины почти не проступают. Губы искусаны до крови.
Так выглядит страх. Настоящий первобытный ужас, какой можно ощутить только находясь на волосок от смерти. Завтра ее последний день на земле. И конец будет ужасным. Мак ни за что не пощадит бедную девочку. Этот монстр, созданный по сути руками Виктора, разорвет все, в чем теплится хотя бы одна капля жизни. Без сожалений. Без чувств. Лишь с одной единственной целью – убить.
Оно и ясно. Мало кому под силу такое выдержать. И это касается их обоих. Зверь в клетке всегда или хищник, или жертва. При таком состоянии ее роль ясна. Тихой и спокойно кончины не будет.
Виктор сам едва держится, чтобы не сорваться снова. Как он мог так поступить? В голове не укладывается. Всего один необдуманный шаг способен поломать целую жизнь. Речь уже не о работе. Не о карьере. И тем более не о будущем. Речь о любви. Всепоглощающей, безумной и требующей жертв.
Виктор кладет приказ о последнем испытании на стол, берет ручку, стучит по графе «ознакомлен» и снова кладет на место. Нет сил подписать. Рука дрожит, и пальцы не держат. А вот бутылка хорошо ложится в ладонь. Виски – символ безысходности. Неужели, это все? Он сдался? Она тоже сдалась?
Через два дня в полдень должно состояться последнее испытание – битва между проектом «Мак» и проектом «Элис». Лучший из них отправится в массовую разработку. Подумать только, массовая разработка этих монстров, бесконтрольных и чудовищно сильных. Жестоких. Элис с ним ни за что не справится. Нельзя было давать ход двенадцатой серии. Это ошибка, и человечество за это еще заплатит. Но это когда-нибудь потом. А сейчас что делать?
Элис поднимает глаза на камеру, будто чувствует взгляд своего создателя, встает с постели и на два шага подходит ближе. Длинный гибкий хвост медленно ходит из стороны в сторону. Колени слегка пружинят, делая походку мягкой и совершенно бесшумной. Совершенное создание. Ловкая, сильная и безумно красивая фантастическая женщина.
Она закусывает губу и издает болезненный, сдавленный клич. Запускает все десять пальцев в серебристые волосы и сжимает голову обеими руками. Странно, ей не должно быть больно. Виктор лично рассчитал дозу обезболивающего. Значит, боль не физическая. Подтверждая его догадку, Элис бросается к белой магнитной доске и принимается срывать с нее подаренные Митчеллом открытки. Рвет их, кидает на пол и топчет босыми ногами с яростью дикой кошки. Все, о чем она мечтала: чарующий закат над национальным парком Эверглейдс, детский праздник в Диснейленде, фотография счастливой семьи с рекламного щита известной психотерапевтической клиники Лос-Анджелеса, Тихий океан – все растоптано и разбито вместе с надеждой на будущее. Остается только ее собственная фотография с командой лаборатории. Она, Митчелл, Кэтрин и дюжина счастливо улыбающихся ассистентов. И торт, украшенный всего одной свечой. Какая короткая и бессмысленная жизнь.
Элис впечатывает в фотокарточку ладонь, скрывая ее от внимательного холодного взгляда видеокамеры и оборачивается, смотрит на Виктора сквозь пространство через десятки метров проводов современных технологий и спрашивает:
- Ради этого ты меня создал? В этом мое предназначение?
Виктор отстраняется от экрана. Сердце вздрагивает в груди, и он силой давит тяжелый вздох.
- Нет, - говорит он, берет со стола приказ, рвет на две части и выкидывает в мусорное ведро. – Не для этого.
- В третий раз, - срывается с губ тихий шепот. Сердце сжимается от боли. Не может быть, чтобы это случилось снова. Как нечестно. Несправедливо. Он хотел сделать мир лучше, а в итоге что? Все кончено. Еще одного шанса не будет. Никогда.
Он обводит пространство затуманенным взглядом. Темная комната едва освещается тусклым светом компьютера и маленькой настольной лампы на кривой ножке. Мебель простая: стол заваленный документами, стул и пара стеллажей с номерами дел. Душно, окно не открывается из соображений безопасности, а кондиционер отключается на ночь. Руководство экономит. Проект должен был быть завершен еще пару лет назад. И теперь у него проблемы. Серьезные и неразрешимые.
Но это уже не важно. То, о чем он мечтал… О чем они мечтали, невозможно.
Виктор усмехается, крепче сжимает в руках лист бумаги с подписью начальства. Приказ о завершении проекта. Скоро последнее испытание, а дальше что?
Он склоняется над экраном компьютера, набирает на клавиатуре нужную комбинацию букв и цифр и подключается к системе видеонаблюдения в лаборатории. От него веет алкоголем и крепким табаком. На столе справа от пепельницы бутылка дешевого виски – все, что осталось с последнего выхода наружу. Бутылка на половину пуста.
Взгляд Виктора неотрывно следит за плавными движениями Элис в голубоватом экране монитора.
Она сидит на своей жесткой койке, застеленной белым постельным бельем с едва заметными пятнами крови на подушке, и держится за стойку с капельницей. Полная грудь высоко поднимается и опускается при частом дыхании. Длинная серебристая коса растрепана. Пальцы дрожат. В прозрачно-голубых глазах мерцают капельки слез. Светло-серая кожа побелела, синие отметины почти не проступают. Губы искусаны до крови.
Так выглядит страх. Настоящий первобытный ужас, какой можно ощутить только находясь на волосок от смерти. Завтра ее последний день на земле. И конец будет ужасным. Мак ни за что не пощадит бедную девочку. Этот монстр, созданный по сути руками Виктора, разорвет все, в чем теплится хотя бы одна капля жизни. Без сожалений. Без чувств. Лишь с одной единственной целью – убить.
Оно и ясно. Мало кому под силу такое выдержать. И это касается их обоих. Зверь в клетке всегда или хищник, или жертва. При таком состоянии ее роль ясна. Тихой и спокойно кончины не будет.
Виктор сам едва держится, чтобы не сорваться снова. Как он мог так поступить? В голове не укладывается. Всего один необдуманный шаг способен поломать целую жизнь. Речь уже не о работе. Не о карьере. И тем более не о будущем. Речь о любви. Всепоглощающей, безумной и требующей жертв.
Виктор кладет приказ о последнем испытании на стол, берет ручку, стучит по графе «ознакомлен» и снова кладет на место. Нет сил подписать. Рука дрожит, и пальцы не держат. А вот бутылка хорошо ложится в ладонь. Виски – символ безысходности. Неужели, это все? Он сдался? Она тоже сдалась?
Через два дня в полдень должно состояться последнее испытание – битва между проектом «Мак» и проектом «Элис». Лучший из них отправится в массовую разработку. Подумать только, массовая разработка этих монстров, бесконтрольных и чудовищно сильных. Жестоких. Элис с ним ни за что не справится. Нельзя было давать ход двенадцатой серии. Это ошибка, и человечество за это еще заплатит. Но это когда-нибудь потом. А сейчас что делать?
Элис поднимает глаза на камеру, будто чувствует взгляд своего создателя, встает с постели и на два шага подходит ближе. Длинный гибкий хвост медленно ходит из стороны в сторону. Колени слегка пружинят, делая походку мягкой и совершенно бесшумной. Совершенное создание. Ловкая, сильная и безумно красивая фантастическая женщина.
Она закусывает губу и издает болезненный, сдавленный клич. Запускает все десять пальцев в серебристые волосы и сжимает голову обеими руками. Странно, ей не должно быть больно. Виктор лично рассчитал дозу обезболивающего. Значит, боль не физическая. Подтверждая его догадку, Элис бросается к белой магнитной доске и принимается срывать с нее подаренные Митчеллом открытки. Рвет их, кидает на пол и топчет босыми ногами с яростью дикой кошки. Все, о чем она мечтала: чарующий закат над национальным парком Эверглейдс, детский праздник в Диснейленде, фотография счастливой семьи с рекламного щита известной психотерапевтической клиники Лос-Анджелеса, Тихий океан – все растоптано и разбито вместе с надеждой на будущее. Остается только ее собственная фотография с командой лаборатории. Она, Митчелл, Кэтрин и дюжина счастливо улыбающихся ассистентов. И торт, украшенный всего одной свечой. Какая короткая и бессмысленная жизнь.
Элис впечатывает в фотокарточку ладонь, скрывая ее от внимательного холодного взгляда видеокамеры и оборачивается, смотрит на Виктора сквозь пространство через десятки метров проводов современных технологий и спрашивает:
- Ради этого ты меня создал? В этом мое предназначение?
Виктор отстраняется от экрана. Сердце вздрагивает в груди, и он силой давит тяжелый вздох.
- Нет, - говорит он, берет со стола приказ, рвет на две части и выкидывает в мусорное ведро. – Не для этого.
Глава I
Родильное отделение первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 11 июля 2024 год. Время 01:13.
- Зафиксируй время, - говорит Кэтрин ассистенту, глядя на взбесившиеся мониторы, - ай-ай, тут у нас совсем все плохо, - она поворачивается к Митчеллу, уже залезающему в защитный костюм КЭТИ-123-14. – У нее кислород падает. Где Франк?!
- Я скинул ему сообщение, - говорит Митчелл, застегивает комбинезон и надевает на голову шлем. Пристыковывает к шейному кольцу и активирует переговорное устройство. – Уже иду.
Его голос звучит из маленького микрофона, установленного на столе рядом с пультом управления. Кэтрин достает из ящика стола мини-гарнитуру, засовывает в ухо один наушник и подключается к общей системе связи первой лаборатории.
- Ты не надел пояс, - говорит она и направляется в его сторону, цокая высокими каблуками. – Не смей заходить внутрь без полной экипировки. Их не просто так нам выдали, Митч!
Все верно. Их выдали не просто так.
КЭТИ – Костюм Экранирующий Теплоизоляционный Индивидуальный – оборудование серьезное. Проклятие и дар всех учёных, работающих над опасными проектами. Толстые перчатки, несколько встроенных в рукав датчиков, в том числе счётчик Гейгера, замкнутая система дыхания с химическим элементом, рассчитанным на несколько часов работы. Прочная прорезиненная ткань, защищающая от повреждений и, как выяснилось, от зубов вздорных экспериментов, так и стремящихся вцепиться в руки перед тем, как сдохнуть. И пояс со стальными вставками. Настоящий щит, добавленный для того, чтобы тварь мощными когтями не смогла разорвать живот и повредить внутренние органы. Да, эта доработка была сделана уже в лаборатории самой доктором Кэтрин Пим. И она искренне верит, что пояс сможет кого-нибудь спасти, если прошлый инцидент повторится.
Но работать в нем неудобно. По сути, это настоящий скафандр. Единственное, чего ему не хватает – нормальной системы климат-контроля.
"КЭТИ – горячая штучка!" – шутят учёные, умываясь потом в этом огромном резиновом чехле. Однако, замёрзнуть или перегреться в нем нереально. Первые прототипы КЭТИ были рассчитаны на работу вулканологов. Сейчас они стали попроще, в вулканы уже лет пять никто не лазает, но наследие осталось. Также в комплекте идет мини-гарнитура с наушником, обеспечивающая связь с окружением. Без нее даже в двух шагах от себя собеседника не услышать. Шлем защищает надежно от всего, в том числе и от звука.
А выдали их, потому что был прецедент. Игра с генами опасна. Нет-нет, да случаются трагедии. Последняя произошла два года назад прямо здесь, в этом изоляторе. И персонал до сих пор до конца не оправился. Особенно доктор Франк и Кэтрин. В тот день они оба потеряли очень дорогого для них человека. Кэтрин – лучшую подругу, а Франк…
- Пожалуйста, Митч! – с нажимом говорит Кэтрин.
Но Митчелл не слушает, набирает код в камере лаборатории и проходит в светлую комнату, огороженную от Кэтрин и двух ее личных ассистентов мощным непробиваемым стеклом. В центре под еще одним стеклянным колпаком с круглым иллюминатором висит кожистый мешок, заполненный питательной жидкостью, а внутри важнейший военный проект Двадцать Шесть/Один – дело всей жизни Виктора Франка. Где только его черти носят?
- Митчелл, выйди оттуда немедленно и надень чертов пояс, - настаивает Кэтрин и нервно откидывает назад волнистые светлые волосы. Они тут же падают обратно на лицо, еще больше раздражая ее. – Господи Боже…
- Рано молиться, - усмехается Митчелл, - все нормально. Это новорожденный, она не сможет разорвать костюм.
- Ты этого не знаешь.
- На вид все в порядке, - обрывает спор Митчелл, - что с показателями?
- Сердцебиение зашкаливает, кислород критический, - тут же включается в работу Кэтрин. – Она задыхается, надо достать ее оттуда немедленно, я уже ввела стимулятор, скоро начнутся схватки.
- Давно?
- Минут пятнадцать назад.
Митчелл цокает языком и качает головой, оглядывая застывший в покое аппарат.
- Сокращений искусственной матки нет, и шлюз не открывается. Неисправность аппарата?
- Это ты у Франка спроси, - раздраженно выплевывает Кэтрин и снова обращает взгляд на мониторы. Плод вообще никак не отреагировал на стимуляторы. Что-то здесь не так. Либо техника повреждена, либо сам плод невосприимчив к лекарству. Может, доза нужна больше? – Подожди, я введу еще, только сначала вернись сюда и надень защитный пояс. – Она оборачивается к ассистенту. – Рон, запусти проверку системы.
- Нет времени, - говорит Митчелл. – Я проведу кесарево.
- Ты забыл, что случилось с Эбби?
В тот же миг дверь в лабораторию распахивается. На пороге появляется Виктор, и Кэтрин тут же прикусывает язык. Не стоит упоминать о ней при нем. Ведущий ученый их лаборатории – доктор Виктор Франк выглядит потрепанным и явно не выспавшимся. И это все последствия давней потери.
«Наверняка еще и с похмелья, - проносится в голове Кэтрин Пим, его второй помощницы после Митчелла Ритса. – И не в духе».
- Он игнорирует правила, - объясняет она свой последний комментарий.
- Да ну? – говорит Виктор Франк и прямо в халате направляется к изолированной части лаборатории.
- Не вздумай, - просит Кэтрин. – Надеть костюм не так уж и долго.
- Нет времени, - повторяет Виктор слова своего первого помощника, берет гарнитуру, чтобы держать связь, и набирает код на двери. Прислоняет карточку к магнитному замку и входит в опасную зону. Митчелл уже раскладывает на столе необходимые инструменты.
- Да вы совсем обалдели? – взрывается Кэтрин, а потом только рукой махает. – Это ни в какие ворота. Я… я больше ничего не буду говорить.
Митчелл вручную сливает жидкость из колбы с маткой и поднимает стекло. С помощью скальпеля отрезает матку от естественных креплений, выдергивает питающие ее трубки и кладет на стол. Виктор молча наблюдает, надевает перчатки и протягивает руку.
- Давай скальпель. Сколько она без кислорода?
- Совсем без кислорода сорок пять секунд, - отчитывается Митчелл. – На пониженном почти полчаса.
- Плохо, - констатирует Виктор, втыкает скальпель в матку и делает небольшой надрез. Струйка искусственной крови темно-коричневого цвета стекает на стол и собирается в лужицу.
- Зажимы, - командует Виктор и пальцами раскрывает края раны.
Митчелл помогает зафиксировать матку в раскрытом состоянии. Виктор делает еще один надрез на внутренней белесой пленке, покрывающий плод. Пленка естественного происхождения явно плотнее, чем нужно. Плод защитился от внешнего воздействия и тем самым чуть себя не убил.
- Она отторгла матку, - говорит Виктор. – Поэтому изображение на УЗИ было таким размытым.
- Похоже на то, - соглашается Митчелл, - а ты опять довел Кэтрин, да?
- Она сама виновата.
- И в чем же?
- Слишком переживает.
- Слишком? – фыркает Митчелл. – Ты зашел в камеру к опасному военному эксперименту без экипировки.
- Сам-то пояс не надел, - отмахивается Виктор. – Ты видишь это? Пуповина отмирает.
- Это только пояс, - говорит Митчелл. – В нем неудобно двигаться.
- Это только защитный костюм, - парирует Виктор, - в нем неудобно оперировать.
- Я, вообще-то, вас слышу, - подключается к разговору Кэтрин и недовольно скрещивает руки на груди. Оба ученых игнорируют ее комментарий.
- Так и кто кого выживает? Матка эмбрион или эмбрион матку? – спрашивает Митчелл.
- Думаю, они просто не понравились друг другу. Давай-ка ее вытащим оттуда.
Виктор погружает руки в искусственную матку и извлекает образец. Крохотный, словно двухмесячный котенок. Окровавленный кусочек плоти лишь отдаленно напоминает человека. Непропорционально маленькие руки, такие же маленькие ноги, пальцев нет, ногтей тоже. Большая голова деформирована, на макушке пара роговых наростов. Хвост толстый едва ли не вдвое длиннее самого существа. Глаза выпячены вперед и прикрыты тонкой полупрозрачной пленкой недоразвитых век. Губ нет совсем, только темная полоска на месте, где должен быть рот. Движения нет, дыхания тоже. Оно не просто развилось не до конца, оно сформировалось изначально с ошибками. Дефектное создание.
Виктор обрезает пуповину хирургическими ножницами, укладывает существо на руку животом вниз и пару раз шлепает по ягодицам. На мордочке странного создания разверзается отверстие, отдаленно похожее на рот. Оттуда вытекает прозрачно-красноватая слизь, и мерзкая тварь делает судорожный вздох, а затем издает едва слышимый писк. У нее нет зубов, в небе огромная щель. Язык западает в нее и перекрывает дыхание снова. Виктор пальцами вытаскивает непослушный орган, и жалкое уродливое создание скулит, словно щенок.
- О, Боже, - вырывается у Митчелла. – Это ужас.
- Бог ни при чем, - говорит Виктор и снова укладывает существо на стол. Зверек кашляет, отплевывается и хрипит. – Это наша работа.
- Неудачная.
- Да, - подтверждает Виктор Франк. Между бровей образуется глубокая складка, челюсть напрягается. Взгляд внимательно изучает проект под номером Двадцать Шесть/Один. Не на это он рассчитывал, проектируя ее сверхмощное тело. Да и армии явно нужно совсем другое. Очевидно, дело в матке. Тогда у ее сестры еще есть шанс.
Виктор кивает своим мыслям и заставляет лицо расслабиться, снова приобрести бесстрастное выражение. Это всего лишь еще одна неудача. В следующий раз получится. Но тугой ком в горле говорит об обратном. То, что секунду назад он держал на руках. То, что оставило кровавый след на его лабораторном халате – отвратительно.
- Легкие полностью не раскрылись, - беспокоится Митчелл, прослушивая впалую грудь новорожденной стетоскопом. – Левое вообще не работает. Сердечный ритм неровный. Ей нужна помощь.
- Да? – задает Виктор вопрос, скорее риторический, чем уточняющий.
- Подключить ее к аппарату? – с сомнением спрашивает Митчелл. – Стоит ли?
Виктор не отвечает, кидает еще один взгляд на задыхающееся, корчащееся в муках существо. Оно едва слышно попискивает. Голос слабеет с каждой секундой, движения замедляются. Она даже глаза раскрыть не может. Безнадежный вариант. Хуже, чем все предыдущие.
Виктор скидывает с рук окровавленные перчатки, бросает на стол и направляется к выходу. Неспешно набирает код, выходит, оставив Митчелла в одиночестве разбираться с новорожденным существом. На ходу снимает переговорное устройство.
Кэтрин тут же кидается к нему и спешит захлопнуть за ним дверь.
- Что? – спрашивает она.
Виктор отрицательно качает головой.
- Оно сдохло? – встревает ассистент по имени Рон. Бестактный и совсем молодой парень с ничем не примечательной внешностью, но уже многообещающий специалист медицинского и генного профиля.
- Нет, но, если сдохнет, ему же будет лучше.
- Думаешь, в инкубаторе не дозреет? – спрашивает Кэтрин.
- Дозреет, но инвалидом останется, - отвечает Виктор. – Усыпить, вскрыть, предоставить отчет.
- Поняла, - кивает она, нажимает кнопку связи на гарнитуре и передает приказ Митчеллу.
Виктор выходит из лаборатории, осторожно прикрывает за собой дверь и уверенным шагом направляется в свой кабинет. Ни одна мышца на лице не дрогнула. Сердечный бой ровный, взгляд безразличный. Это всего лишь еще одна неудача. Двадцать шесть серий, более стони проектов, восемь долгих лет и жертва. Жертва, которую ни один из появившихся в его лаборатории существ не смог оправдать.
Он закрывается на замок, садится за стол, достает из ящика початую бутылку виски и пьет из горла, словно конченный алкаш. Горло жжет. Виктор закашливается, прижимает к носу чистый рукав лабораторного халата. В уголках глаз выступают крохотные капельки слез.
- Черт…
С трудом выдыхает, закрывает бутылку и ставит на стол. Бросает взгляд на фотографию счастливой молодой женщины с мягкими рыжими волосами и бесконечно открытой улыбкой в таком же белом, как у него, халате. И с такой же именной табличкой на груди – «Эбигейл Райт».
- Эмбрион Двадцать Шестой серии неправильно развивается в искусственной матке, - говорит он ей. – Я облажался. Запиши на мой счет еще один провал.
И он снова прикладывается к бутылке и не знает, что в это самое время в научном комплексе «Прометей» в лаборатории под номером два на свет появляется еще одно существо. Куда более опасное и совершенное, чем только что погибший образец.
***
Научный комплекс «Прометей». Столовая. 11 июля 2024 год. Время 12:37.
- Ладно, в этот раз опять не получилось. Но есть еще второй образец. У него показатели гораздо лучше, - говорит Митчелл, откидывает назад рыжие волосы с редкой проседью и поправляет очки-прямоугольники в тонкой оправе. За последние пару лет он заметно постарел. Личные трагедии сильно на нем сказались. Особенно смерть дочери и развод. И трудно сказать, что больше. – Рано отчаиваться.
Виктор и сам знает, что рано. Есть еще второй образец проекта, и с ним пока все в порядке. Но настроение от этого не улучшается, и он предпочитает промолчать в ответ на подбадривающие слова друга. Все-таки это было живое существо. Оно дышало, пыталось кричать и испытывало боль. Ее убийство было гуманным, но все равно это было убийство.
И теперь Виктор хочет только одного: скорее вернуться в кабинет. Он вообще не планировал оттуда выходить и предпочел бы добить бутылку виски, предаться воспоминаниям и отдаться на волю угрызениям совести, а не тащиться в столовую. Аппетита все равно нет. Но Митчелла не переспоришь. Иногда он проявляет поразительное упрямство в своем желании непременно обо всех позаботиться.
Вот и сейчас он пододвигает к Виктору свой поднос и вкрадчиво говорит:
- Съешь хотя бы салат.
- Я не голоден, - отрезает Виктор.
В столовой шумно. Время только добралось до обеда, а в голове уже плывет туман. Белые халаты работников лаборатории возле стола раздачи и вовсе сливаются в одно сплошное полотно. Голова гудит. Никак не понять, выпил он слишком много или недостаточно.
- Дело не в голоде, а в запахе. Ты уже наподдал с утра, я через стол это чувствую. А Кэтрин нами сегодня недовольна, - говорит Митчелл и щедро сыплет сахар в стакан с чаем. – После отчета о вскрытии для тебя она накатает отчет о нашей работе для Питерса. И тебя вызовут на ковер. Думаешь, он не почувствует?
- Да плевать, - отмахивается Виктор. – Ты лучше о себе беспокойся. Будешь столько сладкого есть, заработаешь диабет.
- Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться, стоя перед Питерсом. Ради меня.
- О, нет. Я лучше съем твой сэндвич, - Виктор перегибается через стол и хватает с подноса запакованный в полиэтилен бутерброд. – А салат свой ешь сам.
Митчелл только руками разводит.
- Да пожалуйста, я возьму себе еще один. На раздаче их полно. Хоть пакет набирай и забирай с собой в лабораторию.
- Вот почему ассистенты так растолстели и вечно что-то жуют.
- Да, выходных у нас немного, приходится радовать себя мелочами. Кому-то сэндвичи, кому-то алкоголь. Только если Питерс узнает, тот охранник, что тайком проносит тебе виски, перестанет здесь работать. И тогда что ты будешь делать?
- Уволюсь, - отвечает Виктор.
- Да ну? – слышится голос за спиной. Знакомый до ужаса.
Виктор нехотя оборачивается и раздраженно вздыхает. Внутри все переворачивается от неприязни к давнему коллеге. Кто бы сомневался! Полемос не упустит возможность «поддержать» старого товарища в неудаче.
Джон Полемос – ведущий ученый второй лаборатории комплекса «Прометей» и вечный соперник Виктора в погоне за мечтой – всегда был задницей. Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило. А после случая с Эбби он и вовсе сорвался с цепи. Любой, даже мелкий, прокол Виктора приводит его в неописуемый восторг. Конечно, он объявился и сейчас тоже. Не мог не объявиться.
Митчелл поднимает на Джона Полемоса взгляд и на миг поджимает губы, но затем сразу растягивает их в дружелюбной улыбке.
- Добрый день, Джон. Я слышал, этой ночью у вас произошло большое событие.
Виктор прищуривается, глядя на товарища. Он ни о каком событии не слышал. Интерес тут же берет верх, и он разворачивается к Полемосу всем телом.
- Похвастаешься?
- Хвастаться в твоем стиле, а не в моем, - самодовольно тянет Полемос. – Надеюсь, вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Не дожидаясь ответа, он плюхает свой поднос на стол и садится рядом с Виктором. Запускает вилку в тарелку и накручивает на нее большой моток пасты. Засовывает в рот и мычит от удовольствия.
- Этот новый повар… - вытирает губы салфеткой и поворачивается к Франку. – Так что там с твоим проектом? Я слышал, оно сдохло.
- Нет, ее усыпили из гуманных соображений, - говорит Виктор. – Я как представил, что когда-нибудь ей придется познакомиться с тобой, решил, что гуманнее усыпить сразу.
- Опять самка? – цокает языком Полемос. – Не кажется ли тебе, что женщинам в армии нет места?
- Нет, не кажется, - сухо отвечает Виктор. – Самки на стадии эмбрионального развития более жизнеспособны.
- И смертоносны на более поздних стадиях, да? – в глазах Полемоса загорается опасный огонек. Да, проекты Виктора смертоносны. Очень.
Митчелл нервно сглатывает и обеспокоенно смотрит на Виктора, но тот без труда выдерживает взгляд Полемоса. Спустя мгновение выражение лица последнего озаряется снисходительной улыбкой.
- В любом случае, ты ошибаешься. Очередной проект коту под хвост. Хочешь знать, как надо? – он запускает руку в карман, достает стопку единоразовых пропусков и подписывает. Один для Виктора, второй для Митчелла. Бросает карточки на стол. – Заглядывайте на экскурсию. Может, чему научитесь.
С этими словами он поднимается с места и берет поднос с недоеденной пастой.
- Всего хорошего, господа, - говорит он, слегка склонив русую голову с небольшими блестящими залысинами по бокам лба, и уходит.
Митчелл и Виктор провожают его взглядом. Ждут, когда он отойдет на достаточное расстояние.
- Вот сволочь, - вырывается у Митча. – Не бери в голову, он кретин.
- Да плевать, - отмахивается Виктор и уже слышит дробный быстро приближающийся стук каблуков.
- А вот на нее лучше не плевать, - говорит Митчелл и кивает за спину Виктора.
Кэтрин подходит к столу и кладет на него непрозрачную красную папку.
- Ваш отчет, доктор Франк.
- Как официально, - замечает Виктор. – Питерс вызывает?
- Да, - подтверждает она его догадку.
- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит к раздаче.
- Какая злая женщина, - фыркает Виктор, раскрывает папку и проглядывает отчет.
- Еще бы она не злилась, ты ее не уважаешь, - говорит Митчелл.
- Я бы уважал ее, умей она держать язык за зубами.
- Что там?
- Все еще хуже, чем я думал, - отвечает Виктор. – Похоже, проект Двадцать Шесть абсолютно безнадежен. Мы сделали целую сотню шагов назад. Вся надежда на ее близнеца.
***
Научный комплекс «Прометей». Кабинет генерал-майора Майкла Питерса. 11 июля 2024 год. Время 14:12.
В кабинете начальства, как всегда, невыносимо душно. И так же, как и всегда, генерал-майор Майк Питерс не предлагает приглашенному на «разговор по душам» ученому стул. Армейская привычка стоять перед старшими по званию вросла в кровь еще лет сто назад, а раз в научном комплексе «Прометей» никого выше него нет, то и сидеть должен только он. Так, по крайней мере, говорят за его спиной работники лаборатории гражданского происхождения. Так же думает и доктор Виктор Франк, зашедший к нему на огонек.
Виктор стоит у стола, опершись рукой о столешницу и со скучающим выражением лица смотрит на него сверху вниз, внимательно слушая зачитанные вслух выдержки из отчета Кэтрин Пим.
- …таким образом, образец серии Двадцать Шесть под номером Один считается нежизнеспособным и бесполезным с точки зрения общей работы над проектом и подлежит полной утилизации, – заканчивает начальник комплекса Майк Питерс и поднимает взгляд.
- Да, - кивает Франк и разводит руки в стороны. – Упс.
- Мы, по-твоему, в детском саду находимся? – злится Питерс, сверля глазами нерадивого подчиненного. – Десятки миллионов долларов вбуханы в этот проект, а ты мне «упс»? Чем ты вообще тут занимаешься, черт возьми?
- Разрабатываю сверхсекретный военный проект под кодовым названием «сверхсолдат-убийца-монстр» для действующей армии США, что же еще? Да, первая попытка создать новую версию оказалась неудачной. Но я бы не сказал, - Виктор делает паузу и выставляет вверх палец, - что она совсем не принесла нам пользы. Мы многое узнали.
- Что, например?
- Что эмбриону с данным набором генов для развития не подходит искусственная утроба.
- И что? Тебе нужна настоящая?
- Я думал об этом варианте. Такая возможность есть? Что на счет вашей дочери, сэр?
- Побойся Бога, Франк.
- А что? Она – отличный образец. Молодая, здоровая, не рожавшая самка. У вас есть в семье патологии развития или наследственные заболева…
- Франк!
- Второй эмбрион в яйце, - Виктор меняет тон на серьезный. – Еще пара недель, я думаю, и вылупится. Она частично рептилия. Это может сработать.
- Гарантии?
- Нет.
- То есть?
- Совсем никаких.
В кабинете повисает пауза. Питерс встает из-за стола и подходит к окну, заложив руки за спину. Окно наглухо замуровано. Сквозь плотно закрытые жалюзи ни черта не видно, и Виктору до смерти интересно, зачем он вообще подошел к окну. Но тут Питерс отгибает пальцами одну из полосок жалюзи вниз, и яркий дневной свет проникает в помещение.
- Я хочу, - говорит он и на миг замолкает, словно не может решить, стоит ли поднимать эту тему. Но все же договаривает. - Чтобы ты вернулся к двенадцатой серии.
- Ни за что, - тут же отзывается Виктор. Ему для размышлений время ни к чему. И так ясно, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
- Она была самой удачной.
- Нет. Она была слишком агрессивной и неуправляемой.
- Ну так вживил бы ей в мозг чип контроля.
- Для этого нужен мозг. А у этой твари не было мозгов. Только инстинкт все драть и жрать.
- Ну так сделай ее умнее.
- Я делаю ее умнее, - говорит Виктор. – Последняя версия в яйце. Пара недель, Майк. Я многого прошу?
- Я понимаю твои чувства, но у нас здесь работа. Двенадцатая серия – лучшее из всего, что ты сделал за восемь лет. Из того, что сделала Эбигейл. Ты не можешь забросить перспективный проект только потому…
- …что он убил своего создателя? – парирует Франк. – Хочешь и от меня избавиться, да, Майк?
- Еще раз зайдешь в бокс с образцом без защитного костюма и будешь уволен, - сдается Питерс. – Две недели, потом ты возвращаешься к двенадцатой серии или будешь уволен.
- Значит, выбора нет, - разводит руками Виктор. – Как ни посмотри, я в любом случае уволен.
- Да ты до сих пор работаешь здесь только потому, что Кэтрин каждый раз уговаривает меня дать тебе еще один шанс. Или ты закончишь проект, или это сделает Полемос. Нужен выбор? Выбирай. – Выходит из себя Питерс. – И соблюдай субординацию, черт бы тебя побрал.
- Да, сэр, - говорит Виктор и учтиво кланяется. – С вашего позволения.
- Знаешь, Полемос ведь не хуже тебя работает, - злится Питерс, - вот вообще ничуть. И у него есть жизнеспособный образец.
- Ага, - через плечо бросает Виктор и закрывает за собой дверь.
***
Родильное отделение первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 08:56.
Виктор стоит у большого прямоугольного окна родильного блока и наблюдает, как целая дюжина ассистентов приводит его в порядок. Счищает кровь, промывает аппарат для выращивания искусственной матки, оплодотворения и контроля «беременности». Того, кто жил здесь последние несколько недель, больше нет. Проект Двадцать Шесть/Один мертва.
Три версии проекта Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и навсегда остановилось.
Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах, и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третий проект, двадцать второй и двадцать первый кончили так же. А у двадцатой/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат Двадцать/Один не выжил в утробе.
Все остальные с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А Двенадцатая была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее, и живым-то назвать трудно.
Восемь лет работы и ничего. Единственное, что удалось выяснить: чем меньше в твари человеческого, тем живучее она оказывается. Но разве можно назвать изуродованную ящерицу сверхсолдатом? Да, у нее есть острые зубы, высокая скорость, острое зрение и желание охотиться. Но ей плевать, на кого именно вести эту самую охоту. Если передать такого «солдата» армии США, она сожрет сослуживцев за полдня. Трудно назвать это преимуществом.
И все же Виктор чувствует, что близок к разгадке. Вот-вот еще чуть-чуть и получится. Может, и впрямь стоит заглянуть к Полемосу на экскурсию? У него что-то родилось. И это что-то все еще живое.
Виктор переводит взгляд на скучающего за компьютером Митча, достает из кармана одноразовый пропуск во вторую лабораторию, комкает и запускает в товарища. Смятая картонка ударяется о лоб и падает на клавиатуру.
- Аппаратура в порядке, - говорит Митчелл, не отрывая взгляд от монитора. – Дело в Двадцать Шестой серии.
- Да, - кивает Виктор.
Митчелл берет с клавиатуры смятую бумажку, расправляет и переводит взгляд на товарища.
- Хочешь сходить? – удивляется он.
- Да, - кивает Виктор Франк. – Хочу.
- Зафиксируй время, - говорит Кэтрин ассистенту, глядя на взбесившиеся мониторы, - ай-ай, тут у нас совсем все плохо, - она поворачивается к Митчеллу, уже залезающему в защитный костюм КЭТИ-123-14. – У нее кислород падает. Где Франк?!
- Я скинул ему сообщение, - говорит Митчелл, застегивает комбинезон и надевает на голову шлем. Пристыковывает к шейному кольцу и активирует переговорное устройство. – Уже иду.
Его голос звучит из маленького микрофона, установленного на столе рядом с пультом управления. Кэтрин достает из ящика стола мини-гарнитуру, засовывает в ухо один наушник и подключается к общей системе связи первой лаборатории.
- Ты не надел пояс, - говорит она и направляется в его сторону, цокая высокими каблуками. – Не смей заходить внутрь без полной экипировки. Их не просто так нам выдали, Митч!
Все верно. Их выдали не просто так.
КЭТИ – Костюм Экранирующий Теплоизоляционный Индивидуальный – оборудование серьезное. Проклятие и дар всех учёных, работающих над опасными проектами. Толстые перчатки, несколько встроенных в рукав датчиков, в том числе счётчик Гейгера, замкнутая система дыхания с химическим элементом, рассчитанным на несколько часов работы. Прочная прорезиненная ткань, защищающая от повреждений и, как выяснилось, от зубов вздорных экспериментов, так и стремящихся вцепиться в руки перед тем, как сдохнуть. И пояс со стальными вставками. Настоящий щит, добавленный для того, чтобы тварь мощными когтями не смогла разорвать живот и повредить внутренние органы. Да, эта доработка была сделана уже в лаборатории самой доктором Кэтрин Пим. И она искренне верит, что пояс сможет кого-нибудь спасти, если прошлый инцидент повторится.
Но работать в нем неудобно. По сути, это настоящий скафандр. Единственное, чего ему не хватает – нормальной системы климат-контроля.
"КЭТИ – горячая штучка!" – шутят учёные, умываясь потом в этом огромном резиновом чехле. Однако, замёрзнуть или перегреться в нем нереально. Первые прототипы КЭТИ были рассчитаны на работу вулканологов. Сейчас они стали попроще, в вулканы уже лет пять никто не лазает, но наследие осталось. Также в комплекте идет мини-гарнитура с наушником, обеспечивающая связь с окружением. Без нее даже в двух шагах от себя собеседника не услышать. Шлем защищает надежно от всего, в том числе и от звука.
А выдали их, потому что был прецедент. Игра с генами опасна. Нет-нет, да случаются трагедии. Последняя произошла два года назад прямо здесь, в этом изоляторе. И персонал до сих пор до конца не оправился. Особенно доктор Франк и Кэтрин. В тот день они оба потеряли очень дорогого для них человека. Кэтрин – лучшую подругу, а Франк…
- Пожалуйста, Митч! – с нажимом говорит Кэтрин.
Но Митчелл не слушает, набирает код в камере лаборатории и проходит в светлую комнату, огороженную от Кэтрин и двух ее личных ассистентов мощным непробиваемым стеклом. В центре под еще одним стеклянным колпаком с круглым иллюминатором висит кожистый мешок, заполненный питательной жидкостью, а внутри важнейший военный проект Двадцать Шесть/Один – дело всей жизни Виктора Франка. Где только его черти носят?
- Митчелл, выйди оттуда немедленно и надень чертов пояс, - настаивает Кэтрин и нервно откидывает назад волнистые светлые волосы. Они тут же падают обратно на лицо, еще больше раздражая ее. – Господи Боже…
- Рано молиться, - усмехается Митчелл, - все нормально. Это новорожденный, она не сможет разорвать костюм.
- Ты этого не знаешь.
- На вид все в порядке, - обрывает спор Митчелл, - что с показателями?
- Сердцебиение зашкаливает, кислород критический, - тут же включается в работу Кэтрин. – Она задыхается, надо достать ее оттуда немедленно, я уже ввела стимулятор, скоро начнутся схватки.
- Давно?
- Минут пятнадцать назад.
Митчелл цокает языком и качает головой, оглядывая застывший в покое аппарат.
- Сокращений искусственной матки нет, и шлюз не открывается. Неисправность аппарата?
- Это ты у Франка спроси, - раздраженно выплевывает Кэтрин и снова обращает взгляд на мониторы. Плод вообще никак не отреагировал на стимуляторы. Что-то здесь не так. Либо техника повреждена, либо сам плод невосприимчив к лекарству. Может, доза нужна больше? – Подожди, я введу еще, только сначала вернись сюда и надень защитный пояс. – Она оборачивается к ассистенту. – Рон, запусти проверку системы.
- Нет времени, - говорит Митчелл. – Я проведу кесарево.
- Ты забыл, что случилось с Эбби?
В тот же миг дверь в лабораторию распахивается. На пороге появляется Виктор, и Кэтрин тут же прикусывает язык. Не стоит упоминать о ней при нем. Ведущий ученый их лаборатории – доктор Виктор Франк выглядит потрепанным и явно не выспавшимся. И это все последствия давней потери.
«Наверняка еще и с похмелья, - проносится в голове Кэтрин Пим, его второй помощницы после Митчелла Ритса. – И не в духе».
- Он игнорирует правила, - объясняет она свой последний комментарий.
- Да ну? – говорит Виктор Франк и прямо в халате направляется к изолированной части лаборатории.
- Не вздумай, - просит Кэтрин. – Надеть костюм не так уж и долго.
- Нет времени, - повторяет Виктор слова своего первого помощника, берет гарнитуру, чтобы держать связь, и набирает код на двери. Прислоняет карточку к магнитному замку и входит в опасную зону. Митчелл уже раскладывает на столе необходимые инструменты.
- Да вы совсем обалдели? – взрывается Кэтрин, а потом только рукой махает. – Это ни в какие ворота. Я… я больше ничего не буду говорить.
Митчелл вручную сливает жидкость из колбы с маткой и поднимает стекло. С помощью скальпеля отрезает матку от естественных креплений, выдергивает питающие ее трубки и кладет на стол. Виктор молча наблюдает, надевает перчатки и протягивает руку.
- Давай скальпель. Сколько она без кислорода?
- Совсем без кислорода сорок пять секунд, - отчитывается Митчелл. – На пониженном почти полчаса.
- Плохо, - констатирует Виктор, втыкает скальпель в матку и делает небольшой надрез. Струйка искусственной крови темно-коричневого цвета стекает на стол и собирается в лужицу.
- Зажимы, - командует Виктор и пальцами раскрывает края раны.
Митчелл помогает зафиксировать матку в раскрытом состоянии. Виктор делает еще один надрез на внутренней белесой пленке, покрывающий плод. Пленка естественного происхождения явно плотнее, чем нужно. Плод защитился от внешнего воздействия и тем самым чуть себя не убил.
- Она отторгла матку, - говорит Виктор. – Поэтому изображение на УЗИ было таким размытым.
- Похоже на то, - соглашается Митчелл, - а ты опять довел Кэтрин, да?
- Она сама виновата.
- И в чем же?
- Слишком переживает.
- Слишком? – фыркает Митчелл. – Ты зашел в камеру к опасному военному эксперименту без экипировки.
- Сам-то пояс не надел, - отмахивается Виктор. – Ты видишь это? Пуповина отмирает.
- Это только пояс, - говорит Митчелл. – В нем неудобно двигаться.
- Это только защитный костюм, - парирует Виктор, - в нем неудобно оперировать.
- Я, вообще-то, вас слышу, - подключается к разговору Кэтрин и недовольно скрещивает руки на груди. Оба ученых игнорируют ее комментарий.
- Так и кто кого выживает? Матка эмбрион или эмбрион матку? – спрашивает Митчелл.
- Думаю, они просто не понравились друг другу. Давай-ка ее вытащим оттуда.
Виктор погружает руки в искусственную матку и извлекает образец. Крохотный, словно двухмесячный котенок. Окровавленный кусочек плоти лишь отдаленно напоминает человека. Непропорционально маленькие руки, такие же маленькие ноги, пальцев нет, ногтей тоже. Большая голова деформирована, на макушке пара роговых наростов. Хвост толстый едва ли не вдвое длиннее самого существа. Глаза выпячены вперед и прикрыты тонкой полупрозрачной пленкой недоразвитых век. Губ нет совсем, только темная полоска на месте, где должен быть рот. Движения нет, дыхания тоже. Оно не просто развилось не до конца, оно сформировалось изначально с ошибками. Дефектное создание.
Виктор обрезает пуповину хирургическими ножницами, укладывает существо на руку животом вниз и пару раз шлепает по ягодицам. На мордочке странного создания разверзается отверстие, отдаленно похожее на рот. Оттуда вытекает прозрачно-красноватая слизь, и мерзкая тварь делает судорожный вздох, а затем издает едва слышимый писк. У нее нет зубов, в небе огромная щель. Язык западает в нее и перекрывает дыхание снова. Виктор пальцами вытаскивает непослушный орган, и жалкое уродливое создание скулит, словно щенок.
- О, Боже, - вырывается у Митчелла. – Это ужас.
- Бог ни при чем, - говорит Виктор и снова укладывает существо на стол. Зверек кашляет, отплевывается и хрипит. – Это наша работа.
- Неудачная.
- Да, - подтверждает Виктор Франк. Между бровей образуется глубокая складка, челюсть напрягается. Взгляд внимательно изучает проект под номером Двадцать Шесть/Один. Не на это он рассчитывал, проектируя ее сверхмощное тело. Да и армии явно нужно совсем другое. Очевидно, дело в матке. Тогда у ее сестры еще есть шанс.
Виктор кивает своим мыслям и заставляет лицо расслабиться, снова приобрести бесстрастное выражение. Это всего лишь еще одна неудача. В следующий раз получится. Но тугой ком в горле говорит об обратном. То, что секунду назад он держал на руках. То, что оставило кровавый след на его лабораторном халате – отвратительно.
- Легкие полностью не раскрылись, - беспокоится Митчелл, прослушивая впалую грудь новорожденной стетоскопом. – Левое вообще не работает. Сердечный ритм неровный. Ей нужна помощь.
- Да? – задает Виктор вопрос, скорее риторический, чем уточняющий.
- Подключить ее к аппарату? – с сомнением спрашивает Митчелл. – Стоит ли?
Виктор не отвечает, кидает еще один взгляд на задыхающееся, корчащееся в муках существо. Оно едва слышно попискивает. Голос слабеет с каждой секундой, движения замедляются. Она даже глаза раскрыть не может. Безнадежный вариант. Хуже, чем все предыдущие.
Виктор скидывает с рук окровавленные перчатки, бросает на стол и направляется к выходу. Неспешно набирает код, выходит, оставив Митчелла в одиночестве разбираться с новорожденным существом. На ходу снимает переговорное устройство.
Кэтрин тут же кидается к нему и спешит захлопнуть за ним дверь.
- Что? – спрашивает она.
Виктор отрицательно качает головой.
- Оно сдохло? – встревает ассистент по имени Рон. Бестактный и совсем молодой парень с ничем не примечательной внешностью, но уже многообещающий специалист медицинского и генного профиля.
- Нет, но, если сдохнет, ему же будет лучше.
- Думаешь, в инкубаторе не дозреет? – спрашивает Кэтрин.
- Дозреет, но инвалидом останется, - отвечает Виктор. – Усыпить, вскрыть, предоставить отчет.
- Поняла, - кивает она, нажимает кнопку связи на гарнитуре и передает приказ Митчеллу.
Виктор выходит из лаборатории, осторожно прикрывает за собой дверь и уверенным шагом направляется в свой кабинет. Ни одна мышца на лице не дрогнула. Сердечный бой ровный, взгляд безразличный. Это всего лишь еще одна неудача. Двадцать шесть серий, более стони проектов, восемь долгих лет и жертва. Жертва, которую ни один из появившихся в его лаборатории существ не смог оправдать.
Он закрывается на замок, садится за стол, достает из ящика початую бутылку виски и пьет из горла, словно конченный алкаш. Горло жжет. Виктор закашливается, прижимает к носу чистый рукав лабораторного халата. В уголках глаз выступают крохотные капельки слез.
- Черт…
С трудом выдыхает, закрывает бутылку и ставит на стол. Бросает взгляд на фотографию счастливой молодой женщины с мягкими рыжими волосами и бесконечно открытой улыбкой в таком же белом, как у него, халате. И с такой же именной табличкой на груди – «Эбигейл Райт».
- Эмбрион Двадцать Шестой серии неправильно развивается в искусственной матке, - говорит он ей. – Я облажался. Запиши на мой счет еще один провал.
И он снова прикладывается к бутылке и не знает, что в это самое время в научном комплексе «Прометей» в лаборатории под номером два на свет появляется еще одно существо. Куда более опасное и совершенное, чем только что погибший образец.
***
Научный комплекс «Прометей». Столовая. 11 июля 2024 год. Время 12:37.
- Ладно, в этот раз опять не получилось. Но есть еще второй образец. У него показатели гораздо лучше, - говорит Митчелл, откидывает назад рыжие волосы с редкой проседью и поправляет очки-прямоугольники в тонкой оправе. За последние пару лет он заметно постарел. Личные трагедии сильно на нем сказались. Особенно смерть дочери и развод. И трудно сказать, что больше. – Рано отчаиваться.
Виктор и сам знает, что рано. Есть еще второй образец проекта, и с ним пока все в порядке. Но настроение от этого не улучшается, и он предпочитает промолчать в ответ на подбадривающие слова друга. Все-таки это было живое существо. Оно дышало, пыталось кричать и испытывало боль. Ее убийство было гуманным, но все равно это было убийство.
И теперь Виктор хочет только одного: скорее вернуться в кабинет. Он вообще не планировал оттуда выходить и предпочел бы добить бутылку виски, предаться воспоминаниям и отдаться на волю угрызениям совести, а не тащиться в столовую. Аппетита все равно нет. Но Митчелла не переспоришь. Иногда он проявляет поразительное упрямство в своем желании непременно обо всех позаботиться.
Вот и сейчас он пододвигает к Виктору свой поднос и вкрадчиво говорит:
- Съешь хотя бы салат.
- Я не голоден, - отрезает Виктор.
В столовой шумно. Время только добралось до обеда, а в голове уже плывет туман. Белые халаты работников лаборатории возле стола раздачи и вовсе сливаются в одно сплошное полотно. Голова гудит. Никак не понять, выпил он слишком много или недостаточно.
- Дело не в голоде, а в запахе. Ты уже наподдал с утра, я через стол это чувствую. А Кэтрин нами сегодня недовольна, - говорит Митчелл и щедро сыплет сахар в стакан с чаем. – После отчета о вскрытии для тебя она накатает отчет о нашей работе для Питерса. И тебя вызовут на ковер. Думаешь, он не почувствует?
- Да плевать, - отмахивается Виктор. – Ты лучше о себе беспокойся. Будешь столько сладкого есть, заработаешь диабет.
- Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться, стоя перед Питерсом. Ради меня.
- О, нет. Я лучше съем твой сэндвич, - Виктор перегибается через стол и хватает с подноса запакованный в полиэтилен бутерброд. – А салат свой ешь сам.
Митчелл только руками разводит.
- Да пожалуйста, я возьму себе еще один. На раздаче их полно. Хоть пакет набирай и забирай с собой в лабораторию.
- Вот почему ассистенты так растолстели и вечно что-то жуют.
- Да, выходных у нас немного, приходится радовать себя мелочами. Кому-то сэндвичи, кому-то алкоголь. Только если Питерс узнает, тот охранник, что тайком проносит тебе виски, перестанет здесь работать. И тогда что ты будешь делать?
- Уволюсь, - отвечает Виктор.
- Да ну? – слышится голос за спиной. Знакомый до ужаса.
Виктор нехотя оборачивается и раздраженно вздыхает. Внутри все переворачивается от неприязни к давнему коллеге. Кто бы сомневался! Полемос не упустит возможность «поддержать» старого товарища в неудаче.
Джон Полемос – ведущий ученый второй лаборатории комплекса «Прометей» и вечный соперник Виктора в погоне за мечтой – всегда был задницей. Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило. А после случая с Эбби он и вовсе сорвался с цепи. Любой, даже мелкий, прокол Виктора приводит его в неописуемый восторг. Конечно, он объявился и сейчас тоже. Не мог не объявиться.
Митчелл поднимает на Джона Полемоса взгляд и на миг поджимает губы, но затем сразу растягивает их в дружелюбной улыбке.
- Добрый день, Джон. Я слышал, этой ночью у вас произошло большое событие.
Виктор прищуривается, глядя на товарища. Он ни о каком событии не слышал. Интерес тут же берет верх, и он разворачивается к Полемосу всем телом.
- Похвастаешься?
- Хвастаться в твоем стиле, а не в моем, - самодовольно тянет Полемос. – Надеюсь, вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Не дожидаясь ответа, он плюхает свой поднос на стол и садится рядом с Виктором. Запускает вилку в тарелку и накручивает на нее большой моток пасты. Засовывает в рот и мычит от удовольствия.
- Этот новый повар… - вытирает губы салфеткой и поворачивается к Франку. – Так что там с твоим проектом? Я слышал, оно сдохло.
- Нет, ее усыпили из гуманных соображений, - говорит Виктор. – Я как представил, что когда-нибудь ей придется познакомиться с тобой, решил, что гуманнее усыпить сразу.
- Опять самка? – цокает языком Полемос. – Не кажется ли тебе, что женщинам в армии нет места?
- Нет, не кажется, - сухо отвечает Виктор. – Самки на стадии эмбрионального развития более жизнеспособны.
- И смертоносны на более поздних стадиях, да? – в глазах Полемоса загорается опасный огонек. Да, проекты Виктора смертоносны. Очень.
Митчелл нервно сглатывает и обеспокоенно смотрит на Виктора, но тот без труда выдерживает взгляд Полемоса. Спустя мгновение выражение лица последнего озаряется снисходительной улыбкой.
- В любом случае, ты ошибаешься. Очередной проект коту под хвост. Хочешь знать, как надо? – он запускает руку в карман, достает стопку единоразовых пропусков и подписывает. Один для Виктора, второй для Митчелла. Бросает карточки на стол. – Заглядывайте на экскурсию. Может, чему научитесь.
С этими словами он поднимается с места и берет поднос с недоеденной пастой.
- Всего хорошего, господа, - говорит он, слегка склонив русую голову с небольшими блестящими залысинами по бокам лба, и уходит.
Митчелл и Виктор провожают его взглядом. Ждут, когда он отойдет на достаточное расстояние.
- Вот сволочь, - вырывается у Митча. – Не бери в голову, он кретин.
- Да плевать, - отмахивается Виктор и уже слышит дробный быстро приближающийся стук каблуков.
- А вот на нее лучше не плевать, - говорит Митчелл и кивает за спину Виктора.
Кэтрин подходит к столу и кладет на него непрозрачную красную папку.
- Ваш отчет, доктор Франк.
- Как официально, - замечает Виктор. – Питерс вызывает?
- Да, - подтверждает она его догадку.
- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит к раздаче.
- Какая злая женщина, - фыркает Виктор, раскрывает папку и проглядывает отчет.
- Еще бы она не злилась, ты ее не уважаешь, - говорит Митчелл.
- Я бы уважал ее, умей она держать язык за зубами.
- Что там?
- Все еще хуже, чем я думал, - отвечает Виктор. – Похоже, проект Двадцать Шесть абсолютно безнадежен. Мы сделали целую сотню шагов назад. Вся надежда на ее близнеца.
***
Научный комплекс «Прометей». Кабинет генерал-майора Майкла Питерса. 11 июля 2024 год. Время 14:12.
В кабинете начальства, как всегда, невыносимо душно. И так же, как и всегда, генерал-майор Майк Питерс не предлагает приглашенному на «разговор по душам» ученому стул. Армейская привычка стоять перед старшими по званию вросла в кровь еще лет сто назад, а раз в научном комплексе «Прометей» никого выше него нет, то и сидеть должен только он. Так, по крайней мере, говорят за его спиной работники лаборатории гражданского происхождения. Так же думает и доктор Виктор Франк, зашедший к нему на огонек.
Виктор стоит у стола, опершись рукой о столешницу и со скучающим выражением лица смотрит на него сверху вниз, внимательно слушая зачитанные вслух выдержки из отчета Кэтрин Пим.
- …таким образом, образец серии Двадцать Шесть под номером Один считается нежизнеспособным и бесполезным с точки зрения общей работы над проектом и подлежит полной утилизации, – заканчивает начальник комплекса Майк Питерс и поднимает взгляд.
- Да, - кивает Франк и разводит руки в стороны. – Упс.
- Мы, по-твоему, в детском саду находимся? – злится Питерс, сверля глазами нерадивого подчиненного. – Десятки миллионов долларов вбуханы в этот проект, а ты мне «упс»? Чем ты вообще тут занимаешься, черт возьми?
- Разрабатываю сверхсекретный военный проект под кодовым названием «сверхсолдат-убийца-монстр» для действующей армии США, что же еще? Да, первая попытка создать новую версию оказалась неудачной. Но я бы не сказал, - Виктор делает паузу и выставляет вверх палец, - что она совсем не принесла нам пользы. Мы многое узнали.
- Что, например?
- Что эмбриону с данным набором генов для развития не подходит искусственная утроба.
- И что? Тебе нужна настоящая?
- Я думал об этом варианте. Такая возможность есть? Что на счет вашей дочери, сэр?
- Побойся Бога, Франк.
- А что? Она – отличный образец. Молодая, здоровая, не рожавшая самка. У вас есть в семье патологии развития или наследственные заболева…
- Франк!
- Второй эмбрион в яйце, - Виктор меняет тон на серьезный. – Еще пара недель, я думаю, и вылупится. Она частично рептилия. Это может сработать.
- Гарантии?
- Нет.
- То есть?
- Совсем никаких.
В кабинете повисает пауза. Питерс встает из-за стола и подходит к окну, заложив руки за спину. Окно наглухо замуровано. Сквозь плотно закрытые жалюзи ни черта не видно, и Виктору до смерти интересно, зачем он вообще подошел к окну. Но тут Питерс отгибает пальцами одну из полосок жалюзи вниз, и яркий дневной свет проникает в помещение.
- Я хочу, - говорит он и на миг замолкает, словно не может решить, стоит ли поднимать эту тему. Но все же договаривает. - Чтобы ты вернулся к двенадцатой серии.
- Ни за что, - тут же отзывается Виктор. Ему для размышлений время ни к чему. И так ясно, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
- Она была самой удачной.
- Нет. Она была слишком агрессивной и неуправляемой.
- Ну так вживил бы ей в мозг чип контроля.
- Для этого нужен мозг. А у этой твари не было мозгов. Только инстинкт все драть и жрать.
- Ну так сделай ее умнее.
- Я делаю ее умнее, - говорит Виктор. – Последняя версия в яйце. Пара недель, Майк. Я многого прошу?
- Я понимаю твои чувства, но у нас здесь работа. Двенадцатая серия – лучшее из всего, что ты сделал за восемь лет. Из того, что сделала Эбигейл. Ты не можешь забросить перспективный проект только потому…
- …что он убил своего создателя? – парирует Франк. – Хочешь и от меня избавиться, да, Майк?
- Еще раз зайдешь в бокс с образцом без защитного костюма и будешь уволен, - сдается Питерс. – Две недели, потом ты возвращаешься к двенадцатой серии или будешь уволен.
- Значит, выбора нет, - разводит руками Виктор. – Как ни посмотри, я в любом случае уволен.
- Да ты до сих пор работаешь здесь только потому, что Кэтрин каждый раз уговаривает меня дать тебе еще один шанс. Или ты закончишь проект, или это сделает Полемос. Нужен выбор? Выбирай. – Выходит из себя Питерс. – И соблюдай субординацию, черт бы тебя побрал.
- Да, сэр, - говорит Виктор и учтиво кланяется. – С вашего позволения.
- Знаешь, Полемос ведь не хуже тебя работает, - злится Питерс, - вот вообще ничуть. И у него есть жизнеспособный образец.
- Ага, - через плечо бросает Виктор и закрывает за собой дверь.
***
Родильное отделение первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 08:56.
Виктор стоит у большого прямоугольного окна родильного блока и наблюдает, как целая дюжина ассистентов приводит его в порядок. Счищает кровь, промывает аппарат для выращивания искусственной матки, оплодотворения и контроля «беременности». Того, кто жил здесь последние несколько недель, больше нет. Проект Двадцать Шесть/Один мертва.
Три версии проекта Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и навсегда остановилось.
Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах, и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третий проект, двадцать второй и двадцать первый кончили так же. А у двадцатой/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат Двадцать/Один не выжил в утробе.
Все остальные с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А Двенадцатая была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее, и живым-то назвать трудно.
Восемь лет работы и ничего. Единственное, что удалось выяснить: чем меньше в твари человеческого, тем живучее она оказывается. Но разве можно назвать изуродованную ящерицу сверхсолдатом? Да, у нее есть острые зубы, высокая скорость, острое зрение и желание охотиться. Но ей плевать, на кого именно вести эту самую охоту. Если передать такого «солдата» армии США, она сожрет сослуживцев за полдня. Трудно назвать это преимуществом.
И все же Виктор чувствует, что близок к разгадке. Вот-вот еще чуть-чуть и получится. Может, и впрямь стоит заглянуть к Полемосу на экскурсию? У него что-то родилось. И это что-то все еще живое.
Виктор переводит взгляд на скучающего за компьютером Митча, достает из кармана одноразовый пропуск во вторую лабораторию, комкает и запускает в товарища. Смятая картонка ударяется о лоб и падает на клавиатуру.
- Аппаратура в порядке, - говорит Митчелл, не отрывая взгляд от монитора. – Дело в Двадцать Шестой серии.
- Да, - кивает Виктор.
Митчелл берет с клавиатуры смятую бумажку, расправляет и переводит взгляд на товарища.
- Хочешь сходить? – удивляется он.
- Да, - кивает Виктор Франк. – Хочу.
Глава I
Родильное отделение первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 11 июля 2024 год. Время 01:13.
- Зафиксируй время, - говорит Кэтрин ассистенту, глядя на взбесившиеся мониторы, - ай-ай, тут у нас совсем все плохо, - она поворачивается к Митчеллу, уже залезающему в защитный костюм КЭТИ-123-14. – У нее кислород падает. Где Франк?!
- Я скинул ему сообщение, - говорит Митчелл, застегивает комбинезон и надевает на голову шлем. Пристыковывает к шейному кольцу и активирует переговорное устройство. – Уже иду.
Его голос звучит из маленького микрофона, установленного на столе рядом с пультом управления. Кэтрин достает из ящика стола мини-гарнитуру, засовывает в ухо один наушник и подключается к общей системе связи первой лаборатории.
- Ты не надел пояс, - говорит она и направляется в его сторону, цокая высокими каблуками. – Не смей заходить внутрь без полной экипировки. Их не просто так нам выдали, Митч!
Все верно. Их выдали не просто так.
КЭТИ – Костюм Экранирующий Теплоизоляционный Индивидуальный – оборудование серьезное. Проклятие и дар всех учёных, работающих над опасными проектами. Толстые перчатки, несколько встроенных в рукав датчиков, в том числе счётчик Гейгера, замкнутая система дыхания с химическим элементом, рассчитанным на несколько часов работы. Прочная прорезиненная ткань, защищающая от повреждений и, как выяснилось, от зубов вздорных экспериментов, так и стремящихся вцепиться в руки перед тем, как сдохнуть. И пояс со стальными вставками. Настоящий щит, добавленный для того, чтобы тварь мощными когтями не смогла разорвать живот и повредить внутренние органы. Да, эта доработка была сделана уже в лаборатории самой доктором Кэтрин Пим. И она искренне верит, что пояс сможет кого-нибудь спасти, если прошлый инцидент повторится.
Но работать в нем неудобно. По сути, это настоящий скафандр. Единственное, чего ему не хватает – нормальной системы климат-контроля.
"КЭТИ – горячая штучка!" – шутят учёные, умываясь потом в этом огромном резиновом чехле. Однако, замёрзнуть или перегреться в нем нереально. Первые прототипы КЭТИ были рассчитаны на работу вулканологов. Сейчас они стали попроще, в вулканы уже лет пять никто не лазает, но наследие осталось. Также в комплекте идет мини-гарнитура с наушником, обеспечивающая связь с окружением. Без нее даже в двух шагах от себя собеседника не услышать. Шлем защищает надежно от всего, в том числе и от звука.
А выдали их, потому что был прецедент. Игра с генами опасна. Нет-нет, да случаются трагедии. Последняя произошла два года назад прямо здесь, в этом изоляторе. И персонал до сих пор до конца не оправился. Особенно доктор Франк и Кэтрин. В тот день они оба потеряли очень дорогого для них человека. Кэтрин – лучшую подругу, а Франк…
- Пожалуйста, Митч! – с нажимом говорит Кэтрин.
Но Митчелл не слушает, набирает код в камере лаборатории и проходит в светлую комнату, огороженную от Кэтрин и двух ее личных ассистентов мощным непробиваемым стеклом. В центре под еще одним стеклянным колпаком с круглым иллюминатором висит кожистый мешок, заполненный питательной жидкостью, а внутри важнейший военный проект Двадцать Шесть/Один – дело всей жизни Виктора Франка. Где только его черти носят?
- Митчелл, выйди оттуда немедленно и надень чертов пояс, - настаивает Кэтрин и нервно откидывает назад волнистые светлые волосы. Они тут же падают обратно на лицо, еще больше раздражая ее. – Господи Боже…
- Рано молиться, - усмехается Митчелл, - все нормально. Это новорожденный, она не сможет разорвать костюм.
- Ты этого не знаешь.
- На вид все в порядке, - обрывает спор Митчелл, - что с показателями?
- Сердцебиение зашкаливает, кислород критический, - тут же включается в работу Кэтрин. – Она задыхается, надо достать ее оттуда немедленно, я уже ввела стимулятор, скоро начнутся схватки.
- Давно?
- Минут пятнадцать назад.
Митчелл цокает языком и качает головой, оглядывая застывший в покое аппарат.
- Сокращений искусственной матки нет, и шлюз не открывается. Неисправность аппарата?
- Это ты у Франка спроси, - раздраженно выплевывает Кэтрин и снова обращает взгляд на мониторы. Плод вообще никак не отреагировал на стимуляторы. Что-то здесь не так. Либо техника повреждена, либо сам плод невосприимчив к лекарству. Может, доза нужна больше? – Подожди, я введу еще, только сначала вернись сюда и надень защитный пояс. – Она оборачивается к ассистенту. – Рон, запусти проверку системы.
- Нет времени, - говорит Митчелл. – Я проведу кесарево.
- Ты забыл, что случилось с Эбби?
В тот же миг дверь в лабораторию распахивается. На пороге появляется Виктор, и Кэтрин тут же прикусывает язык. Не стоит упоминать о ней при нем. Ведущий ученый их лаборатории – доктор Виктор Франк выглядит потрепанным и явно не выспавшимся. И это все последствия давней потери.
«Наверняка еще и с похмелья, - проносится в голове Кэтрин Пим, его второй помощницы после Митчелла Ритса. – И не в духе».
- Он игнорирует правила, - объясняет она свой последний комментарий.
- Да ну? – говорит Виктор Франк и прямо в халате направляется к изолированной части лаборатории.
- Не вздумай, - просит Кэтрин. – Надеть костюм не так уж и долго.
- Нет времени, - повторяет Виктор слова своего первого помощника, берет гарнитуру, чтобы держать связь, и набирает код на двери. Прислоняет карточку к магнитному замку и входит в опасную зону. Митчелл уже раскладывает на столе необходимые инструменты.
- Да вы совсем обалдели? – взрывается Кэтрин, а потом только рукой махает. – Это ни в какие ворота. Я… я больше ничего не буду говорить.
Митчелл вручную сливает жидкость из колбы с маткой и поднимает стекло. С помощью скальпеля отрезает матку от естественных креплений, выдергивает питающие ее трубки и кладет на стол. Виктор молча наблюдает, надевает перчатки и протягивает руку.
- Давай скальпель. Сколько она без кислорода?
- Совсем без кислорода сорок пять секунд, - отчитывается Митчелл. – На пониженном почти полчаса.
- Плохо, - констатирует Виктор, втыкает скальпель в матку и делает небольшой надрез. Струйка искусственной крови темно-коричневого цвета стекает на стол и собирается в лужицу.
- Зажимы, - командует Виктор и пальцами раскрывает края раны.
Митчелл помогает зафиксировать матку в раскрытом состоянии. Виктор делает еще один надрез на внутренней белесой пленке, покрывающий плод. Пленка естественного происхождения явно плотнее, чем нужно. Плод защитился от внешнего воздействия и тем самым чуть себя не убил.
- Она отторгла матку, - говорит Виктор. – Поэтому изображение на УЗИ было таким размытым.
- Похоже на то, - соглашается Митчелл, - а ты опять довел Кэтрин, да?
- Она сама виновата.
- И в чем же?
- Слишком переживает.
- Слишком? – фыркает Митчелл. – Ты зашел в камеру к опасному военному эксперименту без экипировки.
- Сам-то пояс не надел, - отмахивается Виктор. – Ты видишь это? Пуповина отмирает.
- Это только пояс, - говорит Митчелл. – В нем неудобно двигаться.
- Это только защитный костюм, - парирует Виктор, - в нем неудобно оперировать.
- Я, вообще-то, вас слышу, - подключается к разговору Кэтрин и недовольно скрещивает руки на груди. Оба ученых игнорируют ее комментарий.
- Так и кто кого выживает? Матка эмбрион или эмбрион матку? – спрашивает Митчелл.
- Думаю, они просто не понравились друг другу. Давай-ка ее вытащим оттуда.
Виктор погружает руки в искусственную матку и извлекает образец. Крохотный, словно двухмесячный котенок. Окровавленный кусочек плоти лишь отдаленно напоминает человека. Непропорционально маленькие руки, такие же маленькие ноги, пальцев нет, ногтей тоже. Большая голова деформирована, на макушке пара роговых наростов. Хвост толстый едва ли не вдвое длиннее самого существа. Глаза выпячены вперед и прикрыты тонкой полупрозрачной пленкой недоразвитых век. Губ нет совсем, только темная полоска на месте, где должен быть рот. Движения нет, дыхания тоже. Оно не просто развилось не до конца, оно сформировалось изначально с ошибками. Дефектное создание.
Виктор обрезает пуповину хирургическими ножницами, укладывает существо на руку животом вниз и пару раз шлепает по ягодицам. На мордочке странного создания разверзается отверстие, отдаленно похожее на рот. Оттуда вытекает прозрачно-красноватая слизь, и мерзкая тварь делает судорожный вздох, а затем издает едва слышимый писк. У нее нет зубов, в небе огромная щель. Язык западает в нее и перекрывает дыхание снова. Виктор пальцами вытаскивает непослушный орган, и жалкое уродливое создание скулит, словно щенок.
- О, Боже, - вырывается у Митчелла. – Это ужас.
- Бог ни при чем, - говорит Виктор и снова укладывает существо на стол. Зверек кашляет, отплевывается и хрипит. – Это наша работа.
- Неудачная.
- Да, - подтверждает Виктор Франк. Между бровей образуется глубокая складка, челюсть напрягается. Взгляд внимательно изучает проект под номером Двадцать Шесть/Один. Не на это он рассчитывал, проектируя ее сверхмощное тело. Да и армии явно нужно совсем другое. Очевидно, дело в матке. Тогда у ее сестры еще есть шанс.
Виктор кивает своим мыслям и заставляет лицо расслабиться, снова приобрести бесстрастное выражение. Это всего лишь еще одна неудача. В следующий раз получится. Но тугой ком в горле говорит об обратном. То, что секунду назад он держал на руках. То, что оставило кровавый след на его лабораторном халате – отвратительно.
- Легкие полностью не раскрылись, - беспокоится Митчелл, прослушивая впалую грудь новорожденной стетоскопом. – Левое вообще не работает. Сердечный ритм неровный. Ей нужна помощь.
- Да? – задает Виктор вопрос, скорее риторический, чем уточняющий.
- Подключить ее к аппарату? – с сомнением спрашивает Митчелл. – Стоит ли?
Виктор не отвечает, кидает еще один взгляд на задыхающееся, корчащееся в муках существо. Оно едва слышно попискивает. Голос слабеет с каждой секундой, движения замедляются. Она даже глаза раскрыть не может. Безнадежный вариант. Хуже, чем все предыдущие.
Виктор скидывает с рук окровавленные перчатки, бросает на стол и направляется к выходу. Неспешно набирает код, выходит, оставив Митчелла в одиночестве разбираться с новорожденным существом. На ходу снимает переговорное устройство.
Кэтрин тут же кидается к нему и спешит захлопнуть за ним дверь.
- Что? – спрашивает она.
Виктор отрицательно качает головой.
- Оно сдохло? – встревает ассистент по имени Рон. Бестактный и совсем молодой парень с ничем не примечательной внешностью, но уже многообещающий специалист медицинского и генного профиля.
- Нет, но, если сдохнет, ему же будет лучше.
- Думаешь, в инкубаторе не дозреет? – спрашивает Кэтрин.
- Дозреет, но инвалидом останется, - отвечает Виктор. – Усыпить, вскрыть, предоставить отчет.
- Поняла, - кивает она, нажимает кнопку связи на гарнитуре и передает приказ Митчеллу.
Виктор выходит из лаборатории, осторожно прикрывает за собой дверь и уверенным шагом направляется в свой кабинет. Ни одна мышца на лице не дрогнула. Сердечный бой ровный, взгляд безразличный. Это всего лишь еще одна неудача. Двадцать шесть серий, более стони проектов, восемь долгих лет и жертва. Жертва, которую ни один из появившихся в его лаборатории существ не смог оправдать.
Он закрывается на замок, садится за стол, достает из ящика початую бутылку виски и пьет из горла, словно конченный алкаш. Горло жжет. Виктор закашливается, прижимает к носу чистый рукав лабораторного халата. В уголках глаз выступают крохотные капельки слез.
- Черт…
С трудом выдыхает, закрывает бутылку и ставит на стол. Бросает взгляд на фотографию счастливой молодой женщины с мягкими рыжими волосами и бесконечно открытой улыбкой в таком же белом, как у него, халате. И с такой же именной табличкой на груди – «Эбигейл Райт».
- Эмбрион Двадцать Шестой серии неправильно развивается в искусственной матке, - говорит он ей. – Я облажался. Запиши на мой счет еще один провал.
И он снова прикладывается к бутылке и не знает, что в это самое время в научном комплексе «Прометей» в лаборатории под номером два на свет появляется еще одно существо. Куда более опасное и совершенное, чем только что погибший образец.
***
Научный комплекс «Прометей». Столовая. 11 июля 2024 год. Время 12:37.
- Ладно, в этот раз опять не получилось. Но есть еще второй образец. У него показатели гораздо лучше, - говорит Митчелл, откидывает назад рыжие волосы с редкой проседью и поправляет очки-прямоугольники в тонкой оправе. За последние пару лет он заметно постарел. Личные трагедии сильно на нем сказались. Особенно смерть дочери и развод. И трудно сказать, что больше. – Рано отчаиваться.
Виктор и сам знает, что рано. Есть еще второй образец проекта, и с ним пока все в порядке. Но настроение от этого не улучшается, и он предпочитает промолчать в ответ на подбадривающие слова друга. Все-таки это было живое существо. Оно дышало, пыталось кричать и испытывало боль. Ее убийство было гуманным, но все равно это было убийство.
И теперь Виктор хочет только одного: скорее вернуться в кабинет. Он вообще не планировал оттуда выходить и предпочел бы добить бутылку виски, предаться воспоминаниям и отдаться на волю угрызениям совести, а не тащиться в столовую. Аппетита все равно нет. Но Митчелла не переспоришь. Иногда он проявляет поразительное упрямство в своем желании непременно обо всех позаботиться.
Вот и сейчас он пододвигает к Виктору свой поднос и вкрадчиво говорит:
- Съешь хотя бы салат.
- Я не голоден, - отрезает Виктор.
В столовой шумно. Время только добралось до обеда, а в голове уже плывет туман. Белые халаты работников лаборатории возле стола раздачи и вовсе сливаются в одно сплошное полотно. Голова гудит. Никак не понять, выпил он слишком много или недостаточно.
- Дело не в голоде, а в запахе. Ты уже наподдал с утра, я через стол это чувствую. А Кэтрин нами сегодня недовольна, - говорит Митчелл и щедро сыплет сахар в стакан с чаем. – После отчета о вскрытии для тебя она накатает отчет о нашей работе для Питерса. И тебя вызовут на ковер. Думаешь, он не почувствует?
- Да плевать, - отмахивается Виктор. – Ты лучше о себе беспокойся. Будешь столько сладкого есть, заработаешь диабет.
- Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться, стоя перед Питерсом. Ради меня.
- О, нет. Я лучше съем твой сэндвич, - Виктор перегибается через стол и хватает с подноса запакованный в полиэтилен бутерброд. – А салат свой ешь сам.
Митчелл только руками разводит.
- Да пожалуйста, я возьму себе еще один. На раздаче их полно. Хоть пакет набирай и забирай с собой в лабораторию.
- Вот почему ассистенты так растолстели и вечно что-то жуют.
- Да, выходных у нас немного, приходится радовать себя мелочами. Кому-то сэндвичи, кому-то алкоголь. Только если Питерс узнает, тот охранник, что тайком проносит тебе виски, перестанет здесь работать. И тогда что ты будешь делать?
- Уволюсь, - отвечает Виктор.
- Да ну? – слышится голос за спиной. Знакомый до ужаса.
Виктор нехотя оборачивается и раздраженно вздыхает. Внутри все переворачивается от неприязни к давнему коллеге. Кто бы сомневался! Полемос не упустит возможность «поддержать» старого товарища в неудаче.
Джон Полемос – ведущий ученый второй лаборатории комплекса «Прометей» и вечный соперник Виктора в погоне за мечтой – всегда был задницей. Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило. А после случая с Эбби он и вовсе сорвался с цепи. Любой, даже мелкий, прокол Виктора приводит его в неописуемый восторг. Конечно, он объявился и сейчас тоже. Не мог не объявиться.
Митчелл поднимает на Джона Полемоса взгляд и на миг поджимает губы, но затем сразу растягивает их в дружелюбной улыбке.
- Добрый день, Джон. Я слышал, этой ночью у вас произошло большое событие.
Виктор прищуривается, глядя на товарища. Он ни о каком событии не слышал. Интерес тут же берет верх, и он разворачивается к Полемосу всем телом.
- Похвастаешься?
- Хвастаться в твоем стиле, а не в моем, - самодовольно тянет Полемос. – Надеюсь, вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Не дожидаясь ответа, он плюхает свой поднос на стол и садится рядом с Виктором. Запускает вилку в тарелку и накручивает на нее большой моток пасты. Засовывает в рот и мычит от удовольствия.
- Этот новый повар… - вытирает губы салфеткой и поворачивается к Франку. – Так что там с твоим проектом? Я слышал, оно сдохло.
- Нет, ее усыпили из гуманных соображений, - говорит Виктор. – Я как представил, что когда-нибудь ей придется познакомиться с тобой, решил, что гуманнее усыпить сразу.
- Опять самка? – цокает языком Полемос. – Не кажется ли тебе, что женщинам в армии нет места?
- Нет, не ъкажется, - сухо отвечает Виктор. – Самки на стадии эмбрионального развития более жизнеспособны.
- И смертоносны на более поздних стадиях, да? – в глазах Полемоса загорается опасный огонек. Да, проекты Виктора смертоносны. Очень.
Митчелл нервно сглатывает и обеспокоенно смотрит на Виктора, но тот без труда выдерживает взгляд Полемоса. Спустя мгновение выражение лица последнего озаряется снисходительной улыбкой.
- В любом случае, ты ошибаешься. Очередной проект коту под хвост. Хочешь знать, как надо? – он запускает руку в карман, достает стопку единоразовых пропусков и подписывает. Один для Виктора, второй для Митчелла. Бросает карточки на стол. – Заглядывайте на экскурсию. Может, чему научитесь.
С этими словами он поднимается с места и берет поднос с недоеденной пастой.
- Всего хорошего, господа, - говорит он, слегка склонив русую голову с небольшими блестящими залысинами по бокам лба, и уходит.
Митчелл и Виктор провожают его взглядом. Ждут, когда он отойдет на достаточное расстояние.
- Вот сволочь, - вырывается у Митча. – Не бери в голову, он кретин.
- Да плевать, - отмахивается Виктор и уже слышит дробный быстро приближающийся стук каблуков.
- А вот на нее лучше не плевать, - говорит Митчелл и кивает за спину Виктора.
Кэтрин подходит к столу и кладет на него непрозрачную красную папку.
- Ваш отчет, доктор Франк.
- Как официально, - замечает Виктор. – Питерс вызывает?
- Да, - подтверждает она его догадку.
- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит к раздаче.
- Какая злая женщина, - фыркает Виктор, раскрывает папку и проглядывает отчет.
- Еще бы она не злилась, ты ее не уважаешь, - говорит Митчелл.
- Я бы уважал ее, умей она держать язык за зубами.
- Что там?
- Все еще хуже, чем я думал, - отвечает Виктор. – Похоже, проект Двадцать Шесть абсолютно безнадежен. Мы сделали целую сотню шагов назад. Вся надежда на ее близнеца.
***
Научный комплекс «Прометей». Кабинет генерал-майора Майкла Питерса. 11 июля 2024 год. Время 14:12.
В кабинете начальства, как всегда, невыносимо душно. И так же, как и всегда, генерал-майор Майк Питерс не предлагает приглашенному на «разговор по душам» ученому стул. Армейская привычка стоять перед старшими по званию вросла в кровь еще лет сто назад, а раз в научном комплексе «Прометей» никого выше него нет, то и сидеть должен только он. Так, по крайней мере, говорят за его спиной работники лаборатории гражданского происхождения. Так же думает и доктор Виктор Франк, зашедший к нему на огонек.
Виктор стоит у стола, опершись рукой о столешницу и со скучающим выражением лица смотрит на него сверху вниз, внимательно слушая зачитанные вслух выдержки из отчета Кэтрин Пим.
- …таким образом, образец серии Двадцать Шесть под номером Один считается нежизнеспособным и бесполезным с точки зрения общей работы над проектом и подлежит полной утилизации, – заканчивает начальник комплекса Майк Питерс и поднимает взгляд.
- Да, - кивает Франк и разводит руки в стороны. – Упс.
- Мы, по-твоему, в детском саду находимся? – злится Питерс, сверля глазами нерадивого подчиненного. – Десятки миллионов долларов вбуханы в этот проект, а ты мне «упс»? Чем ты вообще тут занимаешься, черт возьми?
- Разрабатываю сверхсекретный военный проект под кодовым названием «сверхсолдат-убийца-монстр» для действующей армии США, что же еще? Да, первая попытка создать новую версию оказалась неудачной. Но я бы не сказал, - Виктор делает паузу и выставляет вверх палец, - что она совсем не принесла нам пользы. Мы многое узнали.
- Что, например?
- Что эмбриону с данным набором генов для развития не подходит искусственная утроба.
- И что? Тебе нужна настоящая?
- Я думал об этом варианте. Такая возможность есть? Что на счет вашей дочери, сэр?
- Побойся Бога, Франк.
- А что? Она – отличный образец. Молодая, здоровая, не рожавшая самка. У вас есть в семье патологии развития или наследственные заболева…
- Франк!
- Второй эмбрион в яйце, - Виктор меняет тон на серьезный. – Еще пара недель, я думаю, и вылупится. Она частично рептилия. Это может сработать.
- Гарантии?
- Нет.
- То есть?
- Совсем никаких.
В кабинете повисает пауза. Питерс встает из-за стола и подходит к окну, заложив руки за спину. Окно наглухо замуровано. Сквозь плотно закрытые жалюзи ни черта не видно, и Виктору до смерти интересно, зачем он вообще подошел к окну. Но тут Питерс отгибает пальцами одну из полосок жалюзи вниз, и яркий дневной свет проникает в помещение.
- Я хочу, - говорит он и на миг замолкает, словно не может решить, стоит ли поднимать эту тему. Но все же договаривает. - Чтобы ты вернулся к двенадцатой серии.
- Ни за что, - тут же отзывается Виктор. Ему для размышлений время ни к чему. И так ясно, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
- Она была самой удачной.
- Нет. Она была слишком агрессивной и неуправляемой.
- Ну так вживил бы ей в мозг чип контроля.
- Для этого нужен мозг. А у этой твари не было мозгов. Только инстинкт все драть и жрать.
- Ну так сделай ее умнее.
- Я делаю ее умнее, - говорит Виктор. – Последняя версия в яйце. Пара недель, Майк. Я многого прошу?
- Я понимаю твои чувства, но у нас здесь работа. Двенадцатая серия – лучшее из всего, что ты сделал за восемь лет. Из того, что сделала Эбигейл. Ты не можешь забросить перспективный проект только потому…
- …что он убил своего создателя? – парирует Франк. – Хочешь и от меня избавиться, да, Майк?
- Еще раз зайдешь в бокс с образцом без защитного костюма и будешь уволен, - сдается Питерс. – Две недели, потом ты возвращаешься к двенадцатой серии или будешь уволен.
- Значит, выбора нет, - разводит руками Виктор. – Как ни посмотри, я в любом случае уволен.
- Да ты до сих пор работаешь здесь только потому, что Кэтрин каждый раз уговаривает меня дать тебе еще один шанс. Или ты закончишь проект, или это сделает Полемос. Нужен выбор? Выбирай. – Выходит из себя Питерс. – И соблюдай субординацию, черт бы тебя побрал.
- Да, сэр, - говорит Виктор и учтиво кланяется. – С вашего позволения.
- Знаешь, Полемос ведь не хуже тебя работает, - злится Питерс, - вот вообще ничуть. И у него есть жизнеспособный образец.
- Ага, - через плечо бросает Виктор и закрывает за собой дверь.
***
Родильное отделение первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 08:56.
Виктор стоит у большого прямоугольного окна родильного блока и наблюдает, как целая дюжина ассистентов приводит его в порядок. Счищает кровь, промывает аппарат для выращивания искусственной матки, оплодотворения и контроля «беременности». Того, кто жил здесь последние несколько недель, больше нет. Проект Двадцать Шесть/Один мертва.
Три версии проекта Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и навсегда остановилось.
Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах, и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третий проект, двадцать второй и двадцать первый кончили так же. А у двадцатой/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат Двадцать/Один не выжил в утробе.
Все остальные с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А Двенадцатая была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее, и живым-то назвать трудно.
Восемь лет работы и ничего. Единственное, что удалось выяснить: чем меньше в твари человеческого, тем живучее она оказывается. Но разве можно назвать изуродованную ящерицу сверхсолдатом? Да, у нее есть острые зубы, высокая скорость, острое зрение и желание охотиться. Но ей плевать, на кого именно вести эту самую охоту. Если передать такого «солдата» армии США, она сожрет сослуживцев за полдня. Трудно назвать это преимуществом.
И все же Виктор чувствует, что близок к разгадке. Вот-вот еще чуть-чуть и получится. Может, и впрямь стоит заглянуть к Полемосу на экскурсию? У него что-то родилось. И это что-то все еще живое.
Виктор переводит взгляд на скучающего за компьютером Митча, достает из кармана одноразовый пропуск во вторую лабораторию, комкает и запускает в товарища. Смятая картонка ударяется о лоб и падает на клавиатуру.
- Аппаратура в порядке, - говорит Митчелл, не отрывая взгляд от монитора. – Дело в Двадцать Шестой серии.
- Да, - кивает Виктор.
Митчелл берет с клавиатуры смятую бумажку, расправляет и переводит взгляд на товарища.
- Хочешь сходить? – удивляется он.
- Да, - кивает Виктор Франк. – Хочу.
- Зафиксируй время, - говорит Кэтрин ассистенту, глядя на взбесившиеся мониторы, - ай-ай, тут у нас совсем все плохо, - она поворачивается к Митчеллу, уже залезающему в защитный костюм КЭТИ-123-14. – У нее кислород падает. Где Франк?!
- Я скинул ему сообщение, - говорит Митчелл, застегивает комбинезон и надевает на голову шлем. Пристыковывает к шейному кольцу и активирует переговорное устройство. – Уже иду.
Его голос звучит из маленького микрофона, установленного на столе рядом с пультом управления. Кэтрин достает из ящика стола мини-гарнитуру, засовывает в ухо один наушник и подключается к общей системе связи первой лаборатории.
- Ты не надел пояс, - говорит она и направляется в его сторону, цокая высокими каблуками. – Не смей заходить внутрь без полной экипировки. Их не просто так нам выдали, Митч!
Все верно. Их выдали не просто так.
КЭТИ – Костюм Экранирующий Теплоизоляционный Индивидуальный – оборудование серьезное. Проклятие и дар всех учёных, работающих над опасными проектами. Толстые перчатки, несколько встроенных в рукав датчиков, в том числе счётчик Гейгера, замкнутая система дыхания с химическим элементом, рассчитанным на несколько часов работы. Прочная прорезиненная ткань, защищающая от повреждений и, как выяснилось, от зубов вздорных экспериментов, так и стремящихся вцепиться в руки перед тем, как сдохнуть. И пояс со стальными вставками. Настоящий щит, добавленный для того, чтобы тварь мощными когтями не смогла разорвать живот и повредить внутренние органы. Да, эта доработка была сделана уже в лаборатории самой доктором Кэтрин Пим. И она искренне верит, что пояс сможет кого-нибудь спасти, если прошлый инцидент повторится.
Но работать в нем неудобно. По сути, это настоящий скафандр. Единственное, чего ему не хватает – нормальной системы климат-контроля.
"КЭТИ – горячая штучка!" – шутят учёные, умываясь потом в этом огромном резиновом чехле. Однако, замёрзнуть или перегреться в нем нереально. Первые прототипы КЭТИ были рассчитаны на работу вулканологов. Сейчас они стали попроще, в вулканы уже лет пять никто не лазает, но наследие осталось. Также в комплекте идет мини-гарнитура с наушником, обеспечивающая связь с окружением. Без нее даже в двух шагах от себя собеседника не услышать. Шлем защищает надежно от всего, в том числе и от звука.
А выдали их, потому что был прецедент. Игра с генами опасна. Нет-нет, да случаются трагедии. Последняя произошла два года назад прямо здесь, в этом изоляторе. И персонал до сих пор до конца не оправился. Особенно доктор Франк и Кэтрин. В тот день они оба потеряли очень дорогого для них человека. Кэтрин – лучшую подругу, а Франк…
- Пожалуйста, Митч! – с нажимом говорит Кэтрин.
Но Митчелл не слушает, набирает код в камере лаборатории и проходит в светлую комнату, огороженную от Кэтрин и двух ее личных ассистентов мощным непробиваемым стеклом. В центре под еще одним стеклянным колпаком с круглым иллюминатором висит кожистый мешок, заполненный питательной жидкостью, а внутри важнейший военный проект Двадцать Шесть/Один – дело всей жизни Виктора Франка. Где только его черти носят?
- Митчелл, выйди оттуда немедленно и надень чертов пояс, - настаивает Кэтрин и нервно откидывает назад волнистые светлые волосы. Они тут же падают обратно на лицо, еще больше раздражая ее. – Господи Боже…
- Рано молиться, - усмехается Митчелл, - все нормально. Это новорожденный, она не сможет разорвать костюм.
- Ты этого не знаешь.
- На вид все в порядке, - обрывает спор Митчелл, - что с показателями?
- Сердцебиение зашкаливает, кислород критический, - тут же включается в работу Кэтрин. – Она задыхается, надо достать ее оттуда немедленно, я уже ввела стимулятор, скоро начнутся схватки.
- Давно?
- Минут пятнадцать назад.
Митчелл цокает языком и качает головой, оглядывая застывший в покое аппарат.
- Сокращений искусственной матки нет, и шлюз не открывается. Неисправность аппарата?
- Это ты у Франка спроси, - раздраженно выплевывает Кэтрин и снова обращает взгляд на мониторы. Плод вообще никак не отреагировал на стимуляторы. Что-то здесь не так. Либо техника повреждена, либо сам плод невосприимчив к лекарству. Может, доза нужна больше? – Подожди, я введу еще, только сначала вернись сюда и надень защитный пояс. – Она оборачивается к ассистенту. – Рон, запусти проверку системы.
- Нет времени, - говорит Митчелл. – Я проведу кесарево.
- Ты забыл, что случилось с Эбби?
В тот же миг дверь в лабораторию распахивается. На пороге появляется Виктор, и Кэтрин тут же прикусывает язык. Не стоит упоминать о ней при нем. Ведущий ученый их лаборатории – доктор Виктор Франк выглядит потрепанным и явно не выспавшимся. И это все последствия давней потери.
«Наверняка еще и с похмелья, - проносится в голове Кэтрин Пим, его второй помощницы после Митчелла Ритса. – И не в духе».
- Он игнорирует правила, - объясняет она свой последний комментарий.
- Да ну? – говорит Виктор Франк и прямо в халате направляется к изолированной части лаборатории.
- Не вздумай, - просит Кэтрин. – Надеть костюм не так уж и долго.
- Нет времени, - повторяет Виктор слова своего первого помощника, берет гарнитуру, чтобы держать связь, и набирает код на двери. Прислоняет карточку к магнитному замку и входит в опасную зону. Митчелл уже раскладывает на столе необходимые инструменты.
- Да вы совсем обалдели? – взрывается Кэтрин, а потом только рукой махает. – Это ни в какие ворота. Я… я больше ничего не буду говорить.
Митчелл вручную сливает жидкость из колбы с маткой и поднимает стекло. С помощью скальпеля отрезает матку от естественных креплений, выдергивает питающие ее трубки и кладет на стол. Виктор молча наблюдает, надевает перчатки и протягивает руку.
- Давай скальпель. Сколько она без кислорода?
- Совсем без кислорода сорок пять секунд, - отчитывается Митчелл. – На пониженном почти полчаса.
- Плохо, - констатирует Виктор, втыкает скальпель в матку и делает небольшой надрез. Струйка искусственной крови темно-коричневого цвета стекает на стол и собирается в лужицу.
- Зажимы, - командует Виктор и пальцами раскрывает края раны.
Митчелл помогает зафиксировать матку в раскрытом состоянии. Виктор делает еще один надрез на внутренней белесой пленке, покрывающий плод. Пленка естественного происхождения явно плотнее, чем нужно. Плод защитился от внешнего воздействия и тем самым чуть себя не убил.
- Она отторгла матку, - говорит Виктор. – Поэтому изображение на УЗИ было таким размытым.
- Похоже на то, - соглашается Митчелл, - а ты опять довел Кэтрин, да?
- Она сама виновата.
- И в чем же?
- Слишком переживает.
- Слишком? – фыркает Митчелл. – Ты зашел в камеру к опасному военному эксперименту без экипировки.
- Сам-то пояс не надел, - отмахивается Виктор. – Ты видишь это? Пуповина отмирает.
- Это только пояс, - говорит Митчелл. – В нем неудобно двигаться.
- Это только защитный костюм, - парирует Виктор, - в нем неудобно оперировать.
- Я, вообще-то, вас слышу, - подключается к разговору Кэтрин и недовольно скрещивает руки на груди. Оба ученых игнорируют ее комментарий.
- Так и кто кого выживает? Матка эмбрион или эмбрион матку? – спрашивает Митчелл.
- Думаю, они просто не понравились друг другу. Давай-ка ее вытащим оттуда.
Виктор погружает руки в искусственную матку и извлекает образец. Крохотный, словно двухмесячный котенок. Окровавленный кусочек плоти лишь отдаленно напоминает человека. Непропорционально маленькие руки, такие же маленькие ноги, пальцев нет, ногтей тоже. Большая голова деформирована, на макушке пара роговых наростов. Хвост толстый едва ли не вдвое длиннее самого существа. Глаза выпячены вперед и прикрыты тонкой полупрозрачной пленкой недоразвитых век. Губ нет совсем, только темная полоска на месте, где должен быть рот. Движения нет, дыхания тоже. Оно не просто развилось не до конца, оно сформировалось изначально с ошибками. Дефектное создание.
Виктор обрезает пуповину хирургическими ножницами, укладывает существо на руку животом вниз и пару раз шлепает по ягодицам. На мордочке странного создания разверзается отверстие, отдаленно похожее на рот. Оттуда вытекает прозрачно-красноватая слизь, и мерзкая тварь делает судорожный вздох, а затем издает едва слышимый писк. У нее нет зубов, в небе огромная щель. Язык западает в нее и перекрывает дыхание снова. Виктор пальцами вытаскивает непослушный орган, и жалкое уродливое создание скулит, словно щенок.
- О, Боже, - вырывается у Митчелла. – Это ужас.
- Бог ни при чем, - говорит Виктор и снова укладывает существо на стол. Зверек кашляет, отплевывается и хрипит. – Это наша работа.
- Неудачная.
- Да, - подтверждает Виктор Франк. Между бровей образуется глубокая складка, челюсть напрягается. Взгляд внимательно изучает проект под номером Двадцать Шесть/Один. Не на это он рассчитывал, проектируя ее сверхмощное тело. Да и армии явно нужно совсем другое. Очевидно, дело в матке. Тогда у ее сестры еще есть шанс.
Виктор кивает своим мыслям и заставляет лицо расслабиться, снова приобрести бесстрастное выражение. Это всего лишь еще одна неудача. В следующий раз получится. Но тугой ком в горле говорит об обратном. То, что секунду назад он держал на руках. То, что оставило кровавый след на его лабораторном халате – отвратительно.
- Легкие полностью не раскрылись, - беспокоится Митчелл, прослушивая впалую грудь новорожденной стетоскопом. – Левое вообще не работает. Сердечный ритм неровный. Ей нужна помощь.
- Да? – задает Виктор вопрос, скорее риторический, чем уточняющий.
- Подключить ее к аппарату? – с сомнением спрашивает Митчелл. – Стоит ли?
Виктор не отвечает, кидает еще один взгляд на задыхающееся, корчащееся в муках существо. Оно едва слышно попискивает. Голос слабеет с каждой секундой, движения замедляются. Она даже глаза раскрыть не может. Безнадежный вариант. Хуже, чем все предыдущие.
Виктор скидывает с рук окровавленные перчатки, бросает на стол и направляется к выходу. Неспешно набирает код, выходит, оставив Митчелла в одиночестве разбираться с новорожденным существом. На ходу снимает переговорное устройство.
Кэтрин тут же кидается к нему и спешит захлопнуть за ним дверь.
- Что? – спрашивает она.
Виктор отрицательно качает головой.
- Оно сдохло? – встревает ассистент по имени Рон. Бестактный и совсем молодой парень с ничем не примечательной внешностью, но уже многообещающий специалист медицинского и генного профиля.
- Нет, но, если сдохнет, ему же будет лучше.
- Думаешь, в инкубаторе не дозреет? – спрашивает Кэтрин.
- Дозреет, но инвалидом останется, - отвечает Виктор. – Усыпить, вскрыть, предоставить отчет.
- Поняла, - кивает она, нажимает кнопку связи на гарнитуре и передает приказ Митчеллу.
Виктор выходит из лаборатории, осторожно прикрывает за собой дверь и уверенным шагом направляется в свой кабинет. Ни одна мышца на лице не дрогнула. Сердечный бой ровный, взгляд безразличный. Это всего лишь еще одна неудача. Двадцать шесть серий, более стони проектов, восемь долгих лет и жертва. Жертва, которую ни один из появившихся в его лаборатории существ не смог оправдать.
Он закрывается на замок, садится за стол, достает из ящика початую бутылку виски и пьет из горла, словно конченный алкаш. Горло жжет. Виктор закашливается, прижимает к носу чистый рукав лабораторного халата. В уголках глаз выступают крохотные капельки слез.
- Черт…
С трудом выдыхает, закрывает бутылку и ставит на стол. Бросает взгляд на фотографию счастливой молодой женщины с мягкими рыжими волосами и бесконечно открытой улыбкой в таком же белом, как у него, халате. И с такой же именной табличкой на груди – «Эбигейл Райт».
- Эмбрион Двадцать Шестой серии неправильно развивается в искусственной матке, - говорит он ей. – Я облажался. Запиши на мой счет еще один провал.
И он снова прикладывается к бутылке и не знает, что в это самое время в научном комплексе «Прометей» в лаборатории под номером два на свет появляется еще одно существо. Куда более опасное и совершенное, чем только что погибший образец.
***
Научный комплекс «Прометей». Столовая. 11 июля 2024 год. Время 12:37.
- Ладно, в этот раз опять не получилось. Но есть еще второй образец. У него показатели гораздо лучше, - говорит Митчелл, откидывает назад рыжие волосы с редкой проседью и поправляет очки-прямоугольники в тонкой оправе. За последние пару лет он заметно постарел. Личные трагедии сильно на нем сказались. Особенно смерть дочери и развод. И трудно сказать, что больше. – Рано отчаиваться.
Виктор и сам знает, что рано. Есть еще второй образец проекта, и с ним пока все в порядке. Но настроение от этого не улучшается, и он предпочитает промолчать в ответ на подбадривающие слова друга. Все-таки это было живое существо. Оно дышало, пыталось кричать и испытывало боль. Ее убийство было гуманным, но все равно это было убийство.
И теперь Виктор хочет только одного: скорее вернуться в кабинет. Он вообще не планировал оттуда выходить и предпочел бы добить бутылку виски, предаться воспоминаниям и отдаться на волю угрызениям совести, а не тащиться в столовую. Аппетита все равно нет. Но Митчелла не переспоришь. Иногда он проявляет поразительное упрямство в своем желании непременно обо всех позаботиться.
Вот и сейчас он пододвигает к Виктору свой поднос и вкрадчиво говорит:
- Съешь хотя бы салат.
- Я не голоден, - отрезает Виктор.
В столовой шумно. Время только добралось до обеда, а в голове уже плывет туман. Белые халаты работников лаборатории возле стола раздачи и вовсе сливаются в одно сплошное полотно. Голова гудит. Никак не понять, выпил он слишком много или недостаточно.
- Дело не в голоде, а в запахе. Ты уже наподдал с утра, я через стол это чувствую. А Кэтрин нами сегодня недовольна, - говорит Митчелл и щедро сыплет сахар в стакан с чаем. – После отчета о вскрытии для тебя она накатает отчет о нашей работе для Питерса. И тебя вызовут на ковер. Думаешь, он не почувствует?
- Да плевать, - отмахивается Виктор. – Ты лучше о себе беспокойся. Будешь столько сладкого есть, заработаешь диабет.
- Тебе плевать на себя, а мне на тебя не плевать, - парирует Митчелл, ставит сахарницу на место и подвигает свой салат еще ближе к другу. – Пара ложек, чтобы не вырубиться, стоя перед Питерсом. Ради меня.
- О, нет. Я лучше съем твой сэндвич, - Виктор перегибается через стол и хватает с подноса запакованный в полиэтилен бутерброд. – А салат свой ешь сам.
Митчелл только руками разводит.
- Да пожалуйста, я возьму себе еще один. На раздаче их полно. Хоть пакет набирай и забирай с собой в лабораторию.
- Вот почему ассистенты так растолстели и вечно что-то жуют.
- Да, выходных у нас немного, приходится радовать себя мелочами. Кому-то сэндвичи, кому-то алкоголь. Только если Питерс узнает, тот охранник, что тайком проносит тебе виски, перестанет здесь работать. И тогда что ты будешь делать?
- Уволюсь, - отвечает Виктор.
- Да ну? – слышится голос за спиной. Знакомый до ужаса.
Виктор нехотя оборачивается и раздраженно вздыхает. Внутри все переворачивается от неприязни к давнему коллеге. Кто бы сомневался! Полемос не упустит возможность «поддержать» старого товарища в неудаче.
Джон Полемос – ведущий ученый второй лаборатории комплекса «Прометей» и вечный соперник Виктора в погоне за мечтой – всегда был задницей. Еще в университетские годы он всеми силами пытался доказать Франку, что во всем его превосходит. С чего в нем вдруг возникло это желание, Виктора никогда не интересовало, но как бы он ни пытался от него отвязаться, ничего не выходило. А после случая с Эбби он и вовсе сорвался с цепи. Любой, даже мелкий, прокол Виктора приводит его в неописуемый восторг. Конечно, он объявился и сейчас тоже. Не мог не объявиться.
Митчелл поднимает на Джона Полемоса взгляд и на миг поджимает губы, но затем сразу растягивает их в дружелюбной улыбке.
- Добрый день, Джон. Я слышал, этой ночью у вас произошло большое событие.
Виктор прищуривается, глядя на товарища. Он ни о каком событии не слышал. Интерес тут же берет верх, и он разворачивается к Полемосу всем телом.
- Похвастаешься?
- Хвастаться в твоем стиле, а не в моем, - самодовольно тянет Полемос. – Надеюсь, вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Не дожидаясь ответа, он плюхает свой поднос на стол и садится рядом с Виктором. Запускает вилку в тарелку и накручивает на нее большой моток пасты. Засовывает в рот и мычит от удовольствия.
- Этот новый повар… - вытирает губы салфеткой и поворачивается к Франку. – Так что там с твоим проектом? Я слышал, оно сдохло.
- Нет, ее усыпили из гуманных соображений, - говорит Виктор. – Я как представил, что когда-нибудь ей придется познакомиться с тобой, решил, что гуманнее усыпить сразу.
- Опять самка? – цокает языком Полемос. – Не кажется ли тебе, что женщинам в армии нет места?
- Нет, не ъкажется, - сухо отвечает Виктор. – Самки на стадии эмбрионального развития более жизнеспособны.
- И смертоносны на более поздних стадиях, да? – в глазах Полемоса загорается опасный огонек. Да, проекты Виктора смертоносны. Очень.
Митчелл нервно сглатывает и обеспокоенно смотрит на Виктора, но тот без труда выдерживает взгляд Полемоса. Спустя мгновение выражение лица последнего озаряется снисходительной улыбкой.
- В любом случае, ты ошибаешься. Очередной проект коту под хвост. Хочешь знать, как надо? – он запускает руку в карман, достает стопку единоразовых пропусков и подписывает. Один для Виктора, второй для Митчелла. Бросает карточки на стол. – Заглядывайте на экскурсию. Может, чему научитесь.
С этими словами он поднимается с места и берет поднос с недоеденной пастой.
- Всего хорошего, господа, - говорит он, слегка склонив русую голову с небольшими блестящими залысинами по бокам лба, и уходит.
Митчелл и Виктор провожают его взглядом. Ждут, когда он отойдет на достаточное расстояние.
- Вот сволочь, - вырывается у Митча. – Не бери в голову, он кретин.
- Да плевать, - отмахивается Виктор и уже слышит дробный быстро приближающийся стук каблуков.
- А вот на нее лучше не плевать, - говорит Митчелл и кивает за спину Виктора.
Кэтрин подходит к столу и кладет на него непрозрачную красную папку.
- Ваш отчет, доктор Франк.
- Как официально, - замечает Виктор. – Питерс вызывает?
- Да, - подтверждает она его догадку.
- Опять нажаловалась папочке?
- Составлять отчеты о работе лаборатории для вышестоящего начальства – моя прямая обязанность. Не нравится, отчитывайся сам, - бросает она, разворачивается на каблуках и уходит к раздаче.
- Какая злая женщина, - фыркает Виктор, раскрывает папку и проглядывает отчет.
- Еще бы она не злилась, ты ее не уважаешь, - говорит Митчелл.
- Я бы уважал ее, умей она держать язык за зубами.
- Что там?
- Все еще хуже, чем я думал, - отвечает Виктор. – Похоже, проект Двадцать Шесть абсолютно безнадежен. Мы сделали целую сотню шагов назад. Вся надежда на ее близнеца.
***
Научный комплекс «Прометей». Кабинет генерал-майора Майкла Питерса. 11 июля 2024 год. Время 14:12.
В кабинете начальства, как всегда, невыносимо душно. И так же, как и всегда, генерал-майор Майк Питерс не предлагает приглашенному на «разговор по душам» ученому стул. Армейская привычка стоять перед старшими по званию вросла в кровь еще лет сто назад, а раз в научном комплексе «Прометей» никого выше него нет, то и сидеть должен только он. Так, по крайней мере, говорят за его спиной работники лаборатории гражданского происхождения. Так же думает и доктор Виктор Франк, зашедший к нему на огонек.
Виктор стоит у стола, опершись рукой о столешницу и со скучающим выражением лица смотрит на него сверху вниз, внимательно слушая зачитанные вслух выдержки из отчета Кэтрин Пим.
- …таким образом, образец серии Двадцать Шесть под номером Один считается нежизнеспособным и бесполезным с точки зрения общей работы над проектом и подлежит полной утилизации, – заканчивает начальник комплекса Майк Питерс и поднимает взгляд.
- Да, - кивает Франк и разводит руки в стороны. – Упс.
- Мы, по-твоему, в детском саду находимся? – злится Питерс, сверля глазами нерадивого подчиненного. – Десятки миллионов долларов вбуханы в этот проект, а ты мне «упс»? Чем ты вообще тут занимаешься, черт возьми?
- Разрабатываю сверхсекретный военный проект под кодовым названием «сверхсолдат-убийца-монстр» для действующей армии США, что же еще? Да, первая попытка создать новую версию оказалась неудачной. Но я бы не сказал, - Виктор делает паузу и выставляет вверх палец, - что она совсем не принесла нам пользы. Мы многое узнали.
- Что, например?
- Что эмбриону с данным набором генов для развития не подходит искусственная утроба.
- И что? Тебе нужна настоящая?
- Я думал об этом варианте. Такая возможность есть? Что на счет вашей дочери, сэр?
- Побойся Бога, Франк.
- А что? Она – отличный образец. Молодая, здоровая, не рожавшая самка. У вас есть в семье патологии развития или наследственные заболева…
- Франк!
- Второй эмбрион в яйце, - Виктор меняет тон на серьезный. – Еще пара недель, я думаю, и вылупится. Она частично рептилия. Это может сработать.
- Гарантии?
- Нет.
- То есть?
- Совсем никаких.
В кабинете повисает пауза. Питерс встает из-за стола и подходит к окну, заложив руки за спину. Окно наглухо замуровано. Сквозь плотно закрытые жалюзи ни черта не видно, и Виктору до смерти интересно, зачем он вообще подошел к окну. Но тут Питерс отгибает пальцами одну из полосок жалюзи вниз, и яркий дневной свет проникает в помещение.
- Я хочу, - говорит он и на миг замолкает, словно не может решить, стоит ли поднимать эту тему. Но все же договаривает. - Чтобы ты вернулся к двенадцатой серии.
- Ни за что, - тут же отзывается Виктор. Ему для размышлений время ни к чему. И так ясно, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
- Она была самой удачной.
- Нет. Она была слишком агрессивной и неуправляемой.
- Ну так вживил бы ей в мозг чип контроля.
- Для этого нужен мозг. А у этой твари не было мозгов. Только инстинкт все драть и жрать.
- Ну так сделай ее умнее.
- Я делаю ее умнее, - говорит Виктор. – Последняя версия в яйце. Пара недель, Майк. Я многого прошу?
- Я понимаю твои чувства, но у нас здесь работа. Двенадцатая серия – лучшее из всего, что ты сделал за восемь лет. Из того, что сделала Эбигейл. Ты не можешь забросить перспективный проект только потому…
- …что он убил своего создателя? – парирует Франк. – Хочешь и от меня избавиться, да, Майк?
- Еще раз зайдешь в бокс с образцом без защитного костюма и будешь уволен, - сдается Питерс. – Две недели, потом ты возвращаешься к двенадцатой серии или будешь уволен.
- Значит, выбора нет, - разводит руками Виктор. – Как ни посмотри, я в любом случае уволен.
- Да ты до сих пор работаешь здесь только потому, что Кэтрин каждый раз уговаривает меня дать тебе еще один шанс. Или ты закончишь проект, или это сделает Полемос. Нужен выбор? Выбирай. – Выходит из себя Питерс. – И соблюдай субординацию, черт бы тебя побрал.
- Да, сэр, - говорит Виктор и учтиво кланяется. – С вашего позволения.
- Знаешь, Полемос ведь не хуже тебя работает, - злится Питерс, - вот вообще ничуть. И у него есть жизнеспособный образец.
- Ага, - через плечо бросает Виктор и закрывает за собой дверь.
***
Родильное отделение первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 08:56.
Виктор стоит у большого прямоугольного окна родильного блока и наблюдает, как целая дюжина ассистентов приводит его в порядок. Счищает кровь, промывает аппарат для выращивания искусственной матки, оплодотворения и контроля «беременности». Того, кто жил здесь последние несколько недель, больше нет. Проект Двадцать Шесть/Один мертва.
Три версии проекта Двадцать Пять даже не прижились в искусственной среде. Первая оплодотворенная яйцеклетка прожила четыре дня, вторая отторглась сразу, третья протянула почти три недели, сердце сформировалось, два раза стукнуло и навсегда остановилось.
Двадцать Четвертая серия вышла недостаточно человечной. Безмозглые полуметровые монстры ползают по клеткам в подземных этажах, и там менее опытные ученые изучают повадки нового вида. Двоих уже препарировали, за третьим и четвертым ведут наблюдения. Двадцать третий проект, двадцать второй и двадцать первый кончили так же. А у двадцатой/два даже был мозг близкий по сообразительности к обезьяне, но она сама же себя и прикончила, прикусив хвост ядовитыми зубами. Ну ладно, она была глупее обезьяны. А ее брат Двадцать/Один не выжил в утробе.
Все остальные с девятнадцатого по тринадцатый погибали на разных стадиях развития. Кто-то до рождения, кто-то в процессе взросления по разным причинам. А Двенадцатая была убита лично Виктором из-за слишком высокого уровня агрессии. Все, что было до нее, и живым-то назвать трудно.
Восемь лет работы и ничего. Единственное, что удалось выяснить: чем меньше в твари человеческого, тем живучее она оказывается. Но разве можно назвать изуродованную ящерицу сверхсолдатом? Да, у нее есть острые зубы, высокая скорость, острое зрение и желание охотиться. Но ей плевать, на кого именно вести эту самую охоту. Если передать такого «солдата» армии США, она сожрет сослуживцев за полдня. Трудно назвать это преимуществом.
И все же Виктор чувствует, что близок к разгадке. Вот-вот еще чуть-чуть и получится. Может, и впрямь стоит заглянуть к Полемосу на экскурсию? У него что-то родилось. И это что-то все еще живое.
Виктор переводит взгляд на скучающего за компьютером Митча, достает из кармана одноразовый пропуск во вторую лабораторию, комкает и запускает в товарища. Смятая картонка ударяется о лоб и падает на клавиатуру.
- Аппаратура в порядке, - говорит Митчелл, не отрывая взгляд от монитора. – Дело в Двадцать Шестой серии.
- Да, - кивает Виктор.
Митчелл берет с клавиатуры смятую бумажку, расправляет и переводит взгляд на товарища.
- Хочешь сходить? – удивляется он.
- Да, - кивает Виктор Франк. – Хочу.
Глава II
Вторая лаборатория научного комплекса «Прометей». Пропускной пункт. 12 июля 2024 год. Время 09:34.
В лаборатории Полемоса до черта народа, и все ходят самодовольные, словно и впрямь смогли вывести того самого сверхумного, сильного и ловкого солдата. Особенно выделяется его первый помощник. Выражение лица у него такое, будто Полемос сам вывел его в этой самой лаборатории по своему образу и подобию. Да, копия получилась отличная. Странно, что ему понадобилось целых восемь лет, чтобы вывести хотя бы один жизнеспособный гибрид.
- Пропуск, пожалуйста, - просит охранник на входе в лабораторию.
Виктор достает из кармана смятый пропуск, кладет на стойку, тщательно расправляет и двигает ближе к охраннику. Митчелл кладет рядом свою, идеально гладкую карточку.
Охранник секунду разглядывает разовые пропуска и вопросительно смотрит на доктора Франка.
- Ваш начальник достал его из своей…
- Доктор Франк, - обрывает его Митчелл.
Виктор пожимает плечами и, как бы извиняясь, разводит руки в стороны.
- Ну, вы поняли.
Охранник прищуривается, докладывает о прибытии ученых из соседней лаборатории и только после подтверждения разрешает им войти.
- У нас охранники тоже так перестраховываются? – спрашивает Виктор, с картинным недоумением вздергивая брови.
- Нет, - шепотом рявкает на него Митчелл, - наши сотрудники ходят в лабораторию с неизмятыми пропусками.
- Доктор Франк, Доктор Ритс, - приветствует их первый помощник ведущего ученого Полемоса доктор Лиам Парсон со слащавой улыбкой во все тридцать два зуба. У него даже залысины по бокам лба точь-в-точь такие же, как у начальника. – Мы вас ждали еще вчера. Прошу за мной.
- Неужели Полемосу так не терпится похвастаться?
- Доктор Франк, - снова одергивает его Митчелл и обращается к Парсону. – К сожалению, вчера у нас было много работы.
- Да, ваш образец тоже появился на свет вчера. Я слышал, все прошло не очень гладко?
- Смотря для кого, - замечает Виктор. – Для образца все прошло наилучшим образом.
Не зная, как отреагировать доктор Парсон поджимает губы, переводит взгляд на Митчелла и снова на Франка. В глазах читается недоумение. Как смерть подопытного можно считать наилучшим исходом, он явно не понимает.
Виктор плотнее сжимает челюсть. Пауза затягивается. Митчелл открывает рот, но тоже не находит, что сказать.
- Может, вы уже покажете свой предмет нескончаемой гордости? – напоминает Виктор, и Парсон, словно очнувшись ото сна, расплывается в неловкой улыбке.
- Да-да, прошу за мной, - приглашает он гостей.
Они проходят по длинному коридору отделения второй лаборатории научного комплекса Прометей к лифту и спускаются на нижний закрытый этаж, туда, где располагаются изоляторы запертых в клетки подопытных, родильное отделение, с точностью копирующее проект Франка, инкубатор и пара комнат для проживания готовых образцов на случай, если они там появятся. Планировка этого отделения ничем не отличается от планировки их отделения. И Виктор прекрасно знает, что, если поднимется обратно на первый этаж, потом еще на этаж выше, а там пройдет по коридору до самого конца, окажется в кабинете ведущего генетика и начальника второй лаборатории. То есть, Полемоса.
- Его величество не спустится нас поприветствовать? – спрашивает Виктор.
- Конечно! Он будет через пару минут, - говорит его первый заместитель. – А пока позвольте представить вам проект под номером Двенадцать/Двадцать Один под кодовым именем «Мак».
«Двенадцать/Двадцать Один», - эхом проносится в голове Виктора, и сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Митчелл тоже явно нервничает, кидает на начальника обеспокоенный взгляд, но тот только отмахивается. Не может этого быть. Питерс только начал угрожать передачей его проекта Полемосу. Или нет?
Доктор Парсон нажимает кнопку на пульте управления возле большого стеклянного окна, закрытого железным щитом, и щит тут же медленно поднимается вверх, открывая обзор на того, кто находится в инкубаторе. Существо с почти человеческой анатомией на вид едва ли месяц от роду, но с куда более сильной и развитой мускулатурой и красноватой кожей покрытой толстыми роговыми наростами, уже с полностью сформированной челюстью и горящими желтыми глазами. Он моментально кидается на стекло маленькой камеры, где тщательно подобрана температура и влажность для его же полноценного роста. Он яростно бьет мощным кулачком по стеклу, и на нем образуется едва заметная трещина. Когти со скрипом царапают поверхность. От того, насколько он маленький и при этом чудовищно сильный и яростный, в голове что-то ломается. Эти два взаимозаменяемых факта в человеческой физиологии приводят в ужас.
По спине пробегает дрожь. Виктор сглатывает тяжелый ком, застрявший в горле. Это...
- Надо же, и это почти разбил. Третий раз меняем за последние сутки. Он силен. Мы заказали еще толще, но пока не привезли. Но вы не переживайте, он выберется, это стекло – заместитель Полемоса дважды стучит по стеклу комнаты с инкубатором, отделяющей гостей от диковинного экспоната, - пуленепробиваемое.
Виктор не обращает внимания на слова Парсона. Стоит, глядя на то, как выведенный им же два года назад монстр бьется в треснувшее стекло инкубатора. Эти острые длинные когти, хищный пустой взгляд, оценивающий лишь съедобность того или иного объекта невозможно ни с чем перепутать или забыть. И номер… Все в точности, как в прошлый раз. Не верится, что Питерс пошел на это.
- Двенадцать… - тихо шепчет он, слышит тихий звон лифта за спиной и медленно оборачивается.
Двери лифта открываются. Джон Полемос, проводит рукой по жидким волосам, оправляет халат и неспешной походкой выходит в коридор, едва ли не подпрыгивая от гордости за свою персону. В груди Виктора мощной волной вспыхивает ярость.
- Ах ты сукин сын, - тихо выдыхает он, делает в сторону Полемоса шаг, еще один, и сам не замечает, как настигает давнего конкурента, хватает за грудки и заталкивает обратно в лифт. Прижимает его к стене. Приподнимает над землей, словно пушинку. Словно под действием адреналина он сам стал сверхсолдатом.
- Какого черта, Джон? Ты вообще соображаешь, что творишь?
- Отпусти! Это ты что себе позволяешь? – взвинчивается Полемос.
- Доктор Франк! - бросается вслед за ним Митчелл. Едва успевает поймать закрывающуюся дверь лифта и вцепляется в потерявшего самообладание товарища. – Виктор, не надо.
- Эта тварь убила Эбби. И эта тварь убьет любого, кто хоть на миг потеряет бдительность. Это не солдат, а чертов дикий психованных зверь, - говорит Виктор. – Думаешь, сможешь справиться с ним?
- Я сделал то, чего ты сделать не смог, - яростно выплевывает Полемос. – Я его доработал.
- Я вижу, как он изменился, - Виктор еще раз встряхивает Полемоса. – Навесить зверю член, не значит доработать. Думаешь, самца будет проще контролировать?
- Убери руки, - отчеканивает Полемос, ядовито сверля взглядом Виктора. – Я тебе еще покажу, на что он способен.
- Успокойся, дружище. Это приказ Питерса, ты же сам это понимаешь. - Просит Митчелл и потихоньку отрывает руки Виктора от идеально белого халата начальника второй лаборатории. Лучшего ученого всего научного комплекса после Виктора Франка. Сумевшего только повторить, но ничего не создать. – Пойдем отсюда.
Франк и Полемос еще несколько секунд сверлят друг друга взглядом. Затем руки Виктора разжимаются, он отступает на шаг назад. Питерс оказался не пустословом. Более того, он уже сделал то, чем угрожал ему вчера днем.
- Так-то лучше, - говорит Полемос, демонстративно поправляет халат и воротник рубашки под ним и выскальзывает из лифта. Двери закрываются.
- Ты серьезно? – спрашивает Митчелл, глядя на взбешенного товарища.
Но Виктор не отвечает. Ярость клокочет внутри, и в голове бьется одна единственная мысль:
«Питерс, сукин ты сын».
***
Административное крыло Научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 10:12.
- Да хватит тебе уже, - просит Митчелл едва поспевая за товарищем, но Виктор и слушать его не собирается. За считанные минуты добирается до административного крыла комплекса, минует скучающего на входе в крыло охранника, впихнув ему под нос пропуск, и врывается в кабинет Питерса, открыв дверь едва ли не с ноги.
Питерс медленно отрывает взгляд от разложенных на столе документов и удивленно приподнимает брови, а затем мрачнеет лицом и принимается постукивать ручкой по столешнице, напряженно ожидая нервного срыва от очередного подчиненного ему доктора наук.
Виктор Франк с минуту сверлит начальника взглядом, затем демонстративно проходит к стене, где стоит припрятанный стул для посетителей, берет его и ставит к столу Питерса.
Митчелл мнется в дверях, не зная, как сгладить ситуацию. Бешенство друга зашкаливает, и как бы он ни пытался его отговорить от необдуманных действий, все оказалось тщетно.
- Простите, сэр, - неловко говорит он, поправляя съехавшие на нос очки от беготни по коридорам, и разводит руки в стороны. – Я…
Виктор кидает на него яростный взгляд, и Митчелл тут же замолкает.
- Выйди, - приказывает Питерс. – И закрой дверь.
Митчелл подчиняется, и кабинет тут же погружается в напряженную тишину.
Внутри доктора Виктора Франка клокочет неистовая ярость, смешанная с негодованием. Как он посмел? Как он решился на такое? Неужели одной жертвы недостаточно?
Полемос никогда ему не нравился. Еще со времен их первой встречи было ясно, что друзьями им не стать. Слухи о безжалостных и жестоких экспериментах над живыми людьми, которые проводил Джон до того, как попал в «Прометей», шли впереди него и только укоренили первое впечатление Виктора.
Он сделал выводы и отказался от идеи модифицировать уже появившееся на свет естественным путем существо. Именно Виктор Франк разработал проект «Искусственной утробы» для ускоренного выведения новых видов, из которой появились с десяток хищных и агрессивных особей, способных перекусить напополам льва, не смотря на свои относительно скромные размеры. Он сумел усовершенствовать животное до такой степени, что выпусти их на волю, и они с легкостью займут свое место в пищевой цепи над головой человека. Дело за малым, осталось научить это чудовище думать и подчиняться. И здесь уже возникли проблемы. Логика природы нарушилась. Матка отторгла зверя, скрещенного с человеческим геномом. Будто человеческая способность мыслить встала выше над недоразвитым мозгом эмбриона и сама себя погубила, понимая, что ждет его дальше.
Чушь!
Виктор фыркает своим мыслям, и Питерс еще больше напрягается, расценив внутренние рассуждения подчиненного, как готовность идти в атаку.
Эта теория слишком ненаучна. Скорее всего дело в неподходящей среде. Все-таки за основу было взято ДНК рептилий. Придя к этой мысли всего несколько месяцев назад, Виктор Франк создал искусственное яйцо. И теперь в нем растет и развивается совершенно новый вид – близнец погибшего вчера ночью существа. Существа, которое выглядело и действовало почти как человек. Почти.
До этого момента только один эксперимент походил формой на хомо сапиенса – проект Двенадцать. Но несмотря на внешнее сходство, существо явно не обладало ни одним из присущих человеку качеств. Создание вышло совершенно безумным и неконтролируемым, действующим всегда на грани своих физических возможностей и не распознающим или отказывающимся распознавать человеческую речь. Как Полемос собрался делать из этого солдата? Дрессировкой?
- Я слушаю, - наконец начинает Питерс, устав от напряженного молчания.
- Я был у Полемоса, - говорит Виктор. Слова застревают в горле, и продолжения фразы не следует.
- Так, - подгоняет его Питерс и откидывается на спинку стула.
Снова пауза. Руки трясутся, челюсть скрипит, и подбирать слова до безумия сложно. Но это не тот момент, когда можно просто наорать. Он должен убедить начальство закрыть проект, а не добиться собственного увольнения.
- Ты вроде верующий человек, Майк, - говорит Виктор, - неужели ты допустишь, чтобы эта тварь существовала и дальше?
В ответ Майк Питерс прыскает невеселым смехом, подается вперед и упирается локтями о стол.
- Не тебе здесь Бога вспоминать, Франк. Все, что вы тут создаете, для Бога одинаково отвратительно. Но я не священник, а военный. И мне направлен приказ довести этот проклятый проект до завершения. И я сделаю это с твоей помощью или без твоей. Хочешь, чтобы эта тварь не покинула лабораторию, иди и сделай лучше.
- Но…
- Это последний раз, когда я закрываю глаза на твои вольности. Если ты хочешь закрыть проект Полемоса, сделай так, чтобы его проект стал промежуточным этапом, а не завершающим.
- Это мой проект, - говорит Виктор, - и я его закрыл.
- Это проект научного комплекса «Прометей»! – повышает голос Питерс и, опершись о стол, поднимается с места. – Все твои исследования – собственность армии, как и твоя задница. И ты либо можешь это принять, либо завершаешь здесь свою карьеру. Тебе все понятно?
Виктор еще плотнее сжимает челюсть, силясь сдержать язык за зубами. Смотрит на начальника исподлобья, на висках выступают капельки пота. До смерти хочется сорвать бэйдж, достать из кармана пропуск, бросить на стол и уйти, гордо хлопнув дверью. Но Эбби не простила бы ему этого. И проект Двадцать Шесть/Два – его последняя надежда прекратить существование двенадцатой серии.
И он говорит:
- Да, сэр.
Питерс удовлетворенно кивает и плюхается обратно в кресло. Достает из ящика пару листков бумаги, ставит на них размашистую подпись и протягивает Френку.
- Ваши с Ритсем заявления, - он выставляет вверх указательный палец. – На один день. Завтра вечером чтобы снова были здесь. Отнеси секретарю, она выпишет пропуск.
- Да, сэр, - кивает Франк, берет подписанные заявления и выходит из кабинета. Они с Митчеллом подали прошение о выходном дне еще полмесяца назад, но, чтобы получить его, пришлось закатить скандал. Как же бесит эта секретность. Будто он сам здесь не более, чем бесправный результат чудовищного эксперимента над людьми.
- Ты как? – спрашивает обеспокоенный Митчелл.
- Выбил нам выходной, - отвечает Виктор и отдает заявления другу. – Напьемся?
- А то! - охотно кивает Митчелл.
***
Первая лаборатория научного комплекса «Прометей». Инкубатор. 12 июля 2024 год. Время 10:53.
Спокойствия Виктора Франка хватило лишь на минуту, чтобы отправить ближайшего помощника к секретарю за пропусками. Сделать вид, что все хорошо, не значит согласиться. Но выбора, действительно нет.
Отвязавшись от Ритса он несется в свою лабораторию, туда, где в теплой комнате с идеально выверенным микроклиматом в искусственно созданном яйце покоится его последнее достижение.
Все тело трясется от ярости. Перед внутреннем взором яркими вспышками всплывают воспоминания. Эбби. Ее хрупкое тело, веселый нрав, нежные тонкие пальцы. Ужас в ее глазах и кровь, тонкой струйкой сочащаяся изо рта на голубой кафельный пол. Кровь красная и чистая. И последние слова…
Виктор застывает в дверях комнаты управления. Голова кружится, и он хватается за косяк. В глазах на мгновение темнеет. Надо взять себя в руки. Надо двигаться дальше. Оставить прошлое и идти в будущее, исполнить ее последнюю волю. Мечту.
- Что-то случилось? – спрашивает Кэтрин, оторвав внимательный взгляд от голубого монитора компьютера. На столе бумаги с записями показателей. Она, как всегда, прилежная папина дочка, делает домашнюю работу на отлично. Выглядит безупречно. Поступает правильно.
- Это ты мне скажи, - срывается он.
Она недоуменно приподнимает брови и отвечает:
- Показатели в норме.
Виктор подходит к электронному замку и прикладывает карточку, но замок не срабатывает. Он кидает на Кэтрин гневный взгляд.
- Приказ генерал-майора Питерса, - поясняет она. – Двери теперь могу открывать только я.
- Ну так открой.
- Зачем? Я же сказала, все в порядке, - настаивает Кэтрин.
- Просто открой эту чертову дверь! – рявкает на нее Виктор.
Кэтрин скрещивает руки на груди и головой кивает за его спину, туда, где висят КЭТИ – защитные костюмы лаборатории. Виктор закатывает глаза и медленно вздыхает, силясь справиться с эмоциями. Его вспыльчивость и импульсивность уже лишила его контроля над ситуацией. Теперь придется договариваться еще и с Кэтрин.
Кэтрин… как же она раздражает! Насколько проще была бы жизнь и работа, работай она на Полемоса. Но нет, Питерс приставил ее к нему, чтобы внимательно следить и докладывать о каждом его неверном шаге.
Но ссориться с ней нельзя. Не сейчас. Слишком шаткое у него положение. Слишком далеко Полемос зашел, дорабатывая двенадцатую серию. Проект «Мак» еще сильнее и яростнее той, что вывел Виктор два года назад. Его надо закрыть. Любой ценой.
- Ладно, - наконец, соглашается он и проходит к костюмам. Наскоро залезает в один из них, застегивает крепления и фиксирует шлем.
- Пояс тоже, - напоминает Кэтрин с самодовольным видом, будто не просто добилась соблюдения техники безопасности от нерадивого начальства, а выиграла полномасштабную войну.
Виктор послушно надевает пояс, тяжелый, не гнущийся и стесняющий движения, и разводит руки в стороны. Кэтрин одобрительно кивает, набирает код и прикладывает к магнитному замку свой пропуск.
Виктор бесцеремонно отталкивает ее в сторону и залетает внутрь. Устанавливает на стол лампу, поднимает стеклянную крышку инкубатора и осторожно изымает яйцо размером чуть больше коробки от электрического чайника. Подносит к лампе. На фоне яркого света за тонкой скорлупой вырисовывается силуэт хвостатого эмбриона. Создание лениво возится в белке, проверяя собственные конечности на работоспособность. Боже, она прекрасна. Идеальна. И Виктор просит ее, нет, умоляет:
- Не подведи меня.
Будто поняв, создание поворачивает голову и прижимает к стенке яйца крохотные ручонки. Сердце Виктора пропускает удар.
***
Вторая лаборатория научного комплекса «Прометей». Изолятор раннего содержания. 12 июля 2024 год. Время 19:58.
Последний раз он видел ее лицо два года назад. Белое, будто вылепленное из воска. Безжизненное.
Она лежала на холодной полке в морге комплекса «Прометей» на самом нижнем подземном этаже, уже умытая и причесанная. Рыжие волосы потемнели и словно высохли. Губы плотно сомкнулись и слились по цвету с кожей. Серые глаза спрятались под холодными веками.
Джон Полемос смотрел на нее и думал:
«Вот и все».
Никаких других мыслей в голову не пришло. Боли тоже не было. Полная апатия и бесчувствие. Кажется, он просто потерял интерес к этой части своей жизни.
Когда он узнал, что Эбигейл собралась замуж за Франка, эмоций было куда больше. Ярость, боль, обида, даже чувство уязвленной гордости и печаль – все навалилось на него сразу, смешалось в груди и вылилось в безумное желание растоптать доктора Франка если не на любовном фронте, то хотя бы на карьерном.
А тут ничего. Пусто. Он даже не пошел на ее похороны. Просто закрыл эту главу и убрал на самую дальнюю полку. Чтобы она лежала там, покрывалась пылью. Бесполезная и всеми забытая мертвая любовь. Но выбросить совсем не смог.
Иногда он ее вспоминает. Редко, но все же. Мысли приходят короткими образами. Ему запомнились ее руки, смех и звук шагов. Такой тихий, будто она почти не касалась пола. Каждый раз он отбрасывает эти воспоминания и заставляет себя вернуться к работе. Это важнее. Это правильно. Эбигейл мертва, все кончено. Но результаты ее исследований остались.
Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка. Бездарность. Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги.
«Без тебя он ничего не стоит», - мысленно обращается он к Эбби и тут же обрывает себя. Отбрасывает шальную мысль, а вслед за ней давит всплывающие в воображении образы – шаги, смех, крохотные женские руки с прозрачными веснушками. Запихивает их так глубоко, как только может. Он не скучает по ней. Ему некогда скучать.
Джон Полемос умеет держать чувства под контролем. Он прижимается лбом к холодному стеклу изолятора и смотрит на новорожденное существо, покрытое жесткими роговыми наростами. Мак смотрит в ответ хищным холодным взглядом, полным гнева и одиночества. Они так похожи.
Но это только видимость. Всего лишь не до конца задавленное желание хотя бы условно прикоснуться к той, кого нет уже давно.
- Франк – идиот, - говорит Полемос. – Ты спроектирован идеально.
В желтых глазах Мака застыла хищная ярость, но понимания в них нет.
«Ничего, - думает Джон, - он просто еще детеныш».
- Вырасти и стань лучшим, - велит он. – Не смей меня подвести.
В лаборатории Полемоса до черта народа, и все ходят самодовольные, словно и впрямь смогли вывести того самого сверхумного, сильного и ловкого солдата. Особенно выделяется его первый помощник. Выражение лица у него такое, будто Полемос сам вывел его в этой самой лаборатории по своему образу и подобию. Да, копия получилась отличная. Странно, что ему понадобилось целых восемь лет, чтобы вывести хотя бы один жизнеспособный гибрид.
- Пропуск, пожалуйста, - просит охранник на входе в лабораторию.
Виктор достает из кармана смятый пропуск, кладет на стойку, тщательно расправляет и двигает ближе к охраннику. Митчелл кладет рядом свою, идеально гладкую карточку.
Охранник секунду разглядывает разовые пропуска и вопросительно смотрит на доктора Франка.
- Ваш начальник достал его из своей…
- Доктор Франк, - обрывает его Митчелл.
Виктор пожимает плечами и, как бы извиняясь, разводит руки в стороны.
- Ну, вы поняли.
Охранник прищуривается, докладывает о прибытии ученых из соседней лаборатории и только после подтверждения разрешает им войти.
- У нас охранники тоже так перестраховываются? – спрашивает Виктор, с картинным недоумением вздергивая брови.
- Нет, - шепотом рявкает на него Митчелл, - наши сотрудники ходят в лабораторию с неизмятыми пропусками.
- Доктор Франк, Доктор Ритс, - приветствует их первый помощник ведущего ученого Полемоса доктор Лиам Парсон со слащавой улыбкой во все тридцать два зуба. У него даже залысины по бокам лба точь-в-точь такие же, как у начальника. – Мы вас ждали еще вчера. Прошу за мной.
- Неужели Полемосу так не терпится похвастаться?
- Доктор Франк, - снова одергивает его Митчелл и обращается к Парсону. – К сожалению, вчера у нас было много работы.
- Да, ваш образец тоже появился на свет вчера. Я слышал, все прошло не очень гладко?
- Смотря для кого, - замечает Виктор. – Для образца все прошло наилучшим образом.
Не зная, как отреагировать доктор Парсон поджимает губы, переводит взгляд на Митчелла и снова на Франка. В глазах читается недоумение. Как смерть подопытного можно считать наилучшим исходом, он явно не понимает.
Виктор плотнее сжимает челюсть. Пауза затягивается. Митчелл открывает рот, но тоже не находит, что сказать.
- Может, вы уже покажете свой предмет нескончаемой гордости? – напоминает Виктор, и Парсон, словно очнувшись ото сна, расплывается в неловкой улыбке.
- Да-да, прошу за мной, - приглашает он гостей.
Они проходят по длинному коридору отделения второй лаборатории научного комплекса Прометей к лифту и спускаются на нижний закрытый этаж, туда, где располагаются изоляторы запертых в клетки подопытных, родильное отделение, с точностью копирующее проект Франка, инкубатор и пара комнат для проживания готовых образцов на случай, если они там появятся. Планировка этого отделения ничем не отличается от планировки их отделения. И Виктор прекрасно знает, что, если поднимется обратно на первый этаж, потом еще на этаж выше, а там пройдет по коридору до самого конца, окажется в кабинете ведущего генетика и начальника второй лаборатории. То есть, Полемоса.
- Его величество не спустится нас поприветствовать? – спрашивает Виктор.
- Конечно! Он будет через пару минут, - говорит его первый заместитель. – А пока позвольте представить вам проект под номером Двенадцать/Двадцать Один под кодовым именем «Мак».
«Двенадцать/Двадцать Один», - эхом проносится в голове Виктора, и сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Митчелл тоже явно нервничает, кидает на начальника обеспокоенный взгляд, но тот только отмахивается. Не может этого быть. Питерс только начал угрожать передачей его проекта Полемосу. Или нет?
Доктор Парсон нажимает кнопку на пульте управления возле большого стеклянного окна, закрытого железным щитом, и щит тут же медленно поднимается вверх, открывая обзор на того, кто находится в инкубаторе. Существо с почти человеческой анатомией на вид едва ли месяц от роду, но с куда более сильной и развитой мускулатурой и красноватой кожей покрытой толстыми роговыми наростами, уже с полностью сформированной челюстью и горящими желтыми глазами. Он моментально кидается на стекло маленькой камеры, где тщательно подобрана температура и влажность для его же полноценного роста. Он яростно бьет мощным кулачком по стеклу, и на нем образуется едва заметная трещина. Когти со скрипом царапают поверхность. От того, насколько он маленький и при этом чудовищно сильный и яростный, в голове что-то ломается. Эти два взаимозаменяемых факта в человеческой физиологии приводят в ужас.
По спине пробегает дрожь. Виктор сглатывает тяжелый ком, застрявший в горле. Это...
- Надо же, и это почти разбил. Третий раз меняем за последние сутки. Он силен. Мы заказали еще толще, но пока не привезли. Но вы не переживайте, он выберется, это стекло – заместитель Полемоса дважды стучит по стеклу комнаты с инкубатором, отделяющей гостей от диковинного экспоната, - пуленепробиваемое.
Виктор не обращает внимания на слова Парсона. Стоит, глядя на то, как выведенный им же два года назад монстр бьется в треснувшее стекло инкубатора. Эти острые длинные когти, хищный пустой взгляд, оценивающий лишь съедобность того или иного объекта невозможно ни с чем перепутать или забыть. И номер… Все в точности, как в прошлый раз. Не верится, что Питерс пошел на это.
- Двенадцать… - тихо шепчет он, слышит тихий звон лифта за спиной и медленно оборачивается.
Двери лифта открываются. Джон Полемос, проводит рукой по жидким волосам, оправляет халат и неспешной походкой выходит в коридор, едва ли не подпрыгивая от гордости за свою персону. В груди Виктора мощной волной вспыхивает ярость.
- Ах ты сукин сын, - тихо выдыхает он, делает в сторону Полемоса шаг, еще один, и сам не замечает, как настигает давнего конкурента, хватает за грудки и заталкивает обратно в лифт. Прижимает его к стене. Приподнимает над землей, словно пушинку. Словно под действием адреналина он сам стал сверхсолдатом.
- Какого черта, Джон? Ты вообще соображаешь, что творишь?
- Отпусти! Это ты что себе позволяешь? – взвинчивается Полемос.
- Доктор Франк! - бросается вслед за ним Митчелл. Едва успевает поймать закрывающуюся дверь лифта и вцепляется в потерявшего самообладание товарища. – Виктор, не надо.
- Эта тварь убила Эбби. И эта тварь убьет любого, кто хоть на миг потеряет бдительность. Это не солдат, а чертов дикий психованных зверь, - говорит Виктор. – Думаешь, сможешь справиться с ним?
- Я сделал то, чего ты сделать не смог, - яростно выплевывает Полемос. – Я его доработал.
- Я вижу, как он изменился, - Виктор еще раз встряхивает Полемоса. – Навесить зверю член, не значит доработать. Думаешь, самца будет проще контролировать?
- Убери руки, - отчеканивает Полемос, ядовито сверля взглядом Виктора. – Я тебе еще покажу, на что он способен.
- Успокойся, дружище. Это приказ Питерса, ты же сам это понимаешь. - Просит Митчелл и потихоньку отрывает руки Виктора от идеально белого халата начальника второй лаборатории. Лучшего ученого всего научного комплекса после Виктора Франка. Сумевшего только повторить, но ничего не создать. – Пойдем отсюда.
Франк и Полемос еще несколько секунд сверлят друг друга взглядом. Затем руки Виктора разжимаются, он отступает на шаг назад. Питерс оказался не пустословом. Более того, он уже сделал то, чем угрожал ему вчера днем.
- Так-то лучше, - говорит Полемос, демонстративно поправляет халат и воротник рубашки под ним и выскальзывает из лифта. Двери закрываются.
- Ты серьезно? – спрашивает Митчелл, глядя на взбешенного товарища.
Но Виктор не отвечает. Ярость клокочет внутри, и в голове бьется одна единственная мысль:
«Питерс, сукин ты сын».
***
Административное крыло Научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 10:12.
- Да хватит тебе уже, - просит Митчелл едва поспевая за товарищем, но Виктор и слушать его не собирается. За считанные минуты добирается до административного крыла комплекса, минует скучающего на входе в крыло охранника, впихнув ему под нос пропуск, и врывается в кабинет Питерса, открыв дверь едва ли не с ноги.
Питерс медленно отрывает взгляд от разложенных на столе документов и удивленно приподнимает брови, а затем мрачнеет лицом и принимается постукивать ручкой по столешнице, напряженно ожидая нервного срыва от очередного подчиненного ему доктора наук.
Виктор Франк с минуту сверлит начальника взглядом, затем демонстративно проходит к стене, где стоит припрятанный стул для посетителей, берет его и ставит к столу Питерса.
Митчелл мнется в дверях, не зная, как сгладить ситуацию. Бешенство друга зашкаливает, и как бы он ни пытался его отговорить от необдуманных действий, все оказалось тщетно.
- Простите, сэр, - неловко говорит он, поправляя съехавшие на нос очки от беготни по коридорам, и разводит руки в стороны. – Я…
Виктор кидает на него яростный взгляд, и Митчелл тут же замолкает.
- Выйди, - приказывает Питерс. – И закрой дверь.
Митчелл подчиняется, и кабинет тут же погружается в напряженную тишину.
Внутри доктора Виктора Франка клокочет неистовая ярость, смешанная с негодованием. Как он посмел? Как он решился на такое? Неужели одной жертвы недостаточно?
Полемос никогда ему не нравился. Еще со времен их первой встречи было ясно, что друзьями им не стать. Слухи о безжалостных и жестоких экспериментах над живыми людьми, которые проводил Джон до того, как попал в «Прометей», шли впереди него и только укоренили первое впечатление Виктора.
Он сделал выводы и отказался от идеи модифицировать уже появившееся на свет естественным путем существо. Именно Виктор Франк разработал проект «Искусственной утробы» для ускоренного выведения новых видов, из которой появились с десяток хищных и агрессивных особей, способных перекусить напополам льва, не смотря на свои относительно скромные размеры. Он сумел усовершенствовать животное до такой степени, что выпусти их на волю, и они с легкостью займут свое место в пищевой цепи над головой человека. Дело за малым, осталось научить это чудовище думать и подчиняться. И здесь уже возникли проблемы. Логика природы нарушилась. Матка отторгла зверя, скрещенного с человеческим геномом. Будто человеческая способность мыслить встала выше над недоразвитым мозгом эмбриона и сама себя погубила, понимая, что ждет его дальше.
Чушь!
Виктор фыркает своим мыслям, и Питерс еще больше напрягается, расценив внутренние рассуждения подчиненного, как готовность идти в атаку.
Эта теория слишком ненаучна. Скорее всего дело в неподходящей среде. Все-таки за основу было взято ДНК рептилий. Придя к этой мысли всего несколько месяцев назад, Виктор Франк создал искусственное яйцо. И теперь в нем растет и развивается совершенно новый вид – близнец погибшего вчера ночью существа. Существа, которое выглядело и действовало почти как человек. Почти.
До этого момента только один эксперимент походил формой на хомо сапиенса – проект Двенадцать. Но несмотря на внешнее сходство, существо явно не обладало ни одним из присущих человеку качеств. Создание вышло совершенно безумным и неконтролируемым, действующим всегда на грани своих физических возможностей и не распознающим или отказывающимся распознавать человеческую речь. Как Полемос собрался делать из этого солдата? Дрессировкой?
- Я слушаю, - наконец начинает Питерс, устав от напряженного молчания.
- Я был у Полемоса, - говорит Виктор. Слова застревают в горле, и продолжения фразы не следует.
- Так, - подгоняет его Питерс и откидывается на спинку стула.
Снова пауза. Руки трясутся, челюсть скрипит, и подбирать слова до безумия сложно. Но это не тот момент, когда можно просто наорать. Он должен убедить начальство закрыть проект, а не добиться собственного увольнения.
- Ты вроде верующий человек, Майк, - говорит Виктор, - неужели ты допустишь, чтобы эта тварь существовала и дальше?
В ответ Майк Питерс прыскает невеселым смехом, подается вперед и упирается локтями о стол.
- Не тебе здесь Бога вспоминать, Франк. Все, что вы тут создаете, для Бога одинаково отвратительно. Но я не священник, а военный. И мне направлен приказ довести этот проклятый проект до завершения. И я сделаю это с твоей помощью или без твоей. Хочешь, чтобы эта тварь не покинула лабораторию, иди и сделай лучше.
- Но…
- Это последний раз, когда я закрываю глаза на твои вольности. Если ты хочешь закрыть проект Полемоса, сделай так, чтобы его проект стал промежуточным этапом, а не завершающим.
- Это мой проект, - говорит Виктор, - и я его закрыл.
- Это проект научного комплекса «Прометей»! – повышает голос Питерс и, опершись о стол, поднимается с места. – Все твои исследования – собственность армии, как и твоя задница. И ты либо можешь это принять, либо завершаешь здесь свою карьеру. Тебе все понятно?
Виктор еще плотнее сжимает челюсть, силясь сдержать язык за зубами. Смотрит на начальника исподлобья, на висках выступают капельки пота. До смерти хочется сорвать бэйдж, достать из кармана пропуск, бросить на стол и уйти, гордо хлопнув дверью. Но Эбби не простила бы ему этого. И проект Двадцать Шесть/Два – его последняя надежда прекратить существование двенадцатой серии.
И он говорит:
- Да, сэр.
Питерс удовлетворенно кивает и плюхается обратно в кресло. Достает из ящика пару листков бумаги, ставит на них размашистую подпись и протягивает Френку.
- Ваши с Ритсем заявления, - он выставляет вверх указательный палец. – На один день. Завтра вечером чтобы снова были здесь. Отнеси секретарю, она выпишет пропуск.
- Да, сэр, - кивает Франк, берет подписанные заявления и выходит из кабинета. Они с Митчеллом подали прошение о выходном дне еще полмесяца назад, но, чтобы получить его, пришлось закатить скандал. Как же бесит эта секретность. Будто он сам здесь не более, чем бесправный результат чудовищного эксперимента над людьми.
- Ты как? – спрашивает обеспокоенный Митчелл.
- Выбил нам выходной, - отвечает Виктор и отдает заявления другу. – Напьемся?
- А то! - охотно кивает Митчелл.
***
Первая лаборатория научного комплекса «Прометей». Инкубатор. 12 июля 2024 год. Время 10:53.
Спокойствия Виктора Франка хватило лишь на минуту, чтобы отправить ближайшего помощника к секретарю за пропусками. Сделать вид, что все хорошо, не значит согласиться. Но выбора, действительно нет.
Отвязавшись от Ритса он несется в свою лабораторию, туда, где в теплой комнате с идеально выверенным микроклиматом в искусственно созданном яйце покоится его последнее достижение.
Все тело трясется от ярости. Перед внутреннем взором яркими вспышками всплывают воспоминания. Эбби. Ее хрупкое тело, веселый нрав, нежные тонкие пальцы. Ужас в ее глазах и кровь, тонкой струйкой сочащаяся изо рта на голубой кафельный пол. Кровь красная и чистая. И последние слова…
Виктор застывает в дверях комнаты управления. Голова кружится, и он хватается за косяк. В глазах на мгновение темнеет. Надо взять себя в руки. Надо двигаться дальше. Оставить прошлое и идти в будущее, исполнить ее последнюю волю. Мечту.
- Что-то случилось? – спрашивает Кэтрин, оторвав внимательный взгляд от голубого монитора компьютера. На столе бумаги с записями показателей. Она, как всегда, прилежная папина дочка, делает домашнюю работу на отлично. Выглядит безупречно. Поступает правильно.
- Это ты мне скажи, - срывается он.
Она недоуменно приподнимает брови и отвечает:
- Показатели в норме.
Виктор подходит к электронному замку и прикладывает карточку, но замок не срабатывает. Он кидает на Кэтрин гневный взгляд.
- Приказ генерал-майора Питерса, - поясняет она. – Двери теперь могу открывать только я.
- Ну так открой.
- Зачем? Я же сказала, все в порядке, - настаивает Кэтрин.
- Просто открой эту чертову дверь! – рявкает на нее Виктор.
Кэтрин скрещивает руки на груди и головой кивает за его спину, туда, где висят КЭТИ – защитные костюмы лаборатории. Виктор закатывает глаза и медленно вздыхает, силясь справиться с эмоциями. Его вспыльчивость и импульсивность уже лишила его контроля над ситуацией. Теперь придется договариваться еще и с Кэтрин.
Кэтрин… как же она раздражает! Насколько проще была бы жизнь и работа, работай она на Полемоса. Но нет, Питерс приставил ее к нему, чтобы внимательно следить и докладывать о каждом его неверном шаге.
Но ссориться с ней нельзя. Не сейчас. Слишком шаткое у него положение. Слишком далеко Полемос зашел, дорабатывая двенадцатую серию. Проект «Мак» еще сильнее и яростнее той, что вывел Виктор два года назад. Его надо закрыть. Любой ценой.
- Ладно, - наконец, соглашается он и проходит к костюмам. Наскоро залезает в один из них, застегивает крепления и фиксирует шлем.
- Пояс тоже, - напоминает Кэтрин с самодовольным видом, будто не просто добилась соблюдения техники безопасности от нерадивого начальства, а выиграла полномасштабную войну.
Виктор послушно надевает пояс, тяжелый, не гнущийся и стесняющий движения, и разводит руки в стороны. Кэтрин одобрительно кивает, набирает код и прикладывает к магнитному замку свой пропуск.
Виктор бесцеремонно отталкивает ее в сторону и залетает внутрь. Устанавливает на стол лампу, поднимает стеклянную крышку инкубатора и осторожно изымает яйцо размером чуть больше коробки от электрического чайника. Подносит к лампе. На фоне яркого света за тонкой скорлупой вырисовывается силуэт хвостатого эмбриона. Создание лениво возится в белке, проверяя собственные конечности на работоспособность. Боже, она прекрасна. Идеальна. И Виктор просит ее, нет, умоляет:
- Не подведи меня.
Будто поняв, создание поворачивает голову и прижимает к стенке яйца крохотные ручонки. Сердце Виктора пропускает удар.
***
Вторая лаборатория научного комплекса «Прометей». Изолятор раннего содержания. 12 июля 2024 год. Время 19:58.
Последний раз он видел ее лицо два года назад. Белое, будто вылепленное из воска. Безжизненное.
Она лежала на холодной полке в морге комплекса «Прометей» на самом нижнем подземном этаже, уже умытая и причесанная. Рыжие волосы потемнели и словно высохли. Губы плотно сомкнулись и слились по цвету с кожей. Серые глаза спрятались под холодными веками.
Джон Полемос смотрел на нее и думал:
«Вот и все».
Никаких других мыслей в голову не пришло. Боли тоже не было. Полная апатия и бесчувствие. Кажется, он просто потерял интерес к этой части своей жизни.
Когда он узнал, что Эбигейл собралась замуж за Франка, эмоций было куда больше. Ярость, боль, обида, даже чувство уязвленной гордости и печаль – все навалилось на него сразу, смешалось в груди и вылилось в безумное желание растоптать доктора Франка если не на любовном фронте, то хотя бы на карьерном.
А тут ничего. Пусто. Он даже не пошел на ее похороны. Просто закрыл эту главу и убрал на самую дальнюю полку. Чтобы она лежала там, покрывалась пылью. Бесполезная и всеми забытая мертвая любовь. Но выбросить совсем не смог.
Иногда он ее вспоминает. Редко, но все же. Мысли приходят короткими образами. Ему запомнились ее руки, смех и звук шагов. Такой тихий, будто она почти не касалась пола. Каждый раз он отбрасывает эти воспоминания и заставляет себя вернуться к работе. Это важнее. Это правильно. Эбигейл мертва, все кончено. Но результаты ее исследований остались.
Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка. Бездарность. Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги.
«Без тебя он ничего не стоит», - мысленно обращается он к Эбби и тут же обрывает себя. Отбрасывает шальную мысль, а вслед за ней давит всплывающие в воображении образы – шаги, смех, крохотные женские руки с прозрачными веснушками. Запихивает их так глубоко, как только может. Он не скучает по ней. Ему некогда скучать.
Джон Полемос умеет держать чувства под контролем. Он прижимается лбом к холодному стеклу изолятора и смотрит на новорожденное существо, покрытое жесткими роговыми наростами. Мак смотрит в ответ хищным холодным взглядом, полным гнева и одиночества. Они так похожи.
Но это только видимость. Всего лишь не до конца задавленное желание хотя бы условно прикоснуться к той, кого нет уже давно.
- Франк – идиот, - говорит Полемос. – Ты спроектирован идеально.
В желтых глазах Мака застыла хищная ярость, но понимания в них нет.
«Ничего, - думает Джон, - он просто еще детеныш».
- Вырасти и стань лучшим, - велит он. – Не смей меня подвести.
Глава II
Вторая лаборатория научного комплекса «Прометей». Пропускной пункт. 12 июля 2024 год. Время 09:34.
В лаборатории Полемоса до черта народа, и все ходят самодовольные, словно и впрямь смогли вывести того самого сверхумного, сильного и ловкого солдата. Особенно выделяется его первый помощник. Выражение лица у него такое, будто Полемос сам вывел его в этой самой лаборатории по своему образу и подобию. Да, копия получилась отличная. Странно, что ему понадобилось целых восемь лет, чтобы вывести хотя бы один жизнеспособный гибрид.
- Пропуск, пожалуйста, - просит охранник на входе в лабораторию.
Виктор достает из кармана смятый пропуск, кладет на стойку, тщательно расправляет и двигает ближе к охраннику. Митчелл кладет рядом свою, идеально гладкую карточку.
Охранник секунду разглядывает разовые пропуска и вопросительно смотрит на доктора Франка.
- Ваш начальник достал его из своей…
- Доктор Франк, - обрывает его Митчелл.
Виктор пожимает плечами и, как бы извиняясь, разводит руки в стороны.
- Ну, вы поняли.
Охранник прищуривается, докладывает о прибытии ученых из соседней лаборатории и только после подтверждения разрешает им войти.
- У нас охранники тоже так перестраховываются? – спрашивает Виктор, с картинным недоумением вздергивая брови.
- Нет, - шепотом рявкает на него Митчелл, - наши сотрудники ходят в лабораторию с неизмятыми пропусками.
- Доктор Франк, Доктор Ритс, - приветствует их первый помощник ведущего ученого Полемоса доктор Лиам Парсон со слащавой улыбкой во все тридцать два зуба. У него даже залысины по бокам лба точь-в-точь такие же, как у начальника. – Мы вас ждали еще вчера. Прошу за мной.
- Неужели Полемосу так не терпится похвастаться?
- Доктор Франк, - снова одергивает его Митчелл и обращается к Парсону. – К сожалению, вчера у нас было много работы.
- Да, ваш образец тоже появился на свет вчера. Я слышал, все прошло не очень гладко?
- Смотря для кого, - замечает Виктор. – Для образца все прошло наилучшим образом.
Не зная, как отреагировать доктор Парсон поджимает губы, переводит взгляд на Митчелла и снова на Франка. В глазах читается недоумение. Как смерть подопытного можно считать наилучшим исходом, он явно не понимает.
Виктор плотнее сжимает челюсть. Пауза затягивается. Митчелл открывает рот, но тоже не находит, что сказать.
- Может, вы уже покажете свой предмет нескончаемой гордости? – напоминает Виктор, и Парсон, словно очнувшись ото сна, расплывается в неловкой улыбке.
- Да-да, прошу за мной, - приглашает он гостей.
Они проходят по длинному коридору отделения второй лаборатории научного комплекса Прометей к лифту и спускаются на нижний закрытый этаж, туда, где располагаются изоляторы запертых в клетки подопытных, родильное отделение, с точностью копирующее проект Франка, инкубатор и пара комнат для проживания готовых образцов на случай, если они там появятся. Планировка этого отделения ничем не отличается от планировки их отделения. И Виктор прекрасно знает, что, если поднимется обратно на первый этаж, потом еще на этаж выше, а там пройдет по коридору до самого конца, окажется в кабинете ведущего генетика и начальника второй лаборатории. То есть, Полемоса.
- Его величество не спустится нас поприветствовать? – спрашивает Виктор.
- Конечно! Он будет через пару минут, - говорит его первый заместитель. – А пока позвольте представить вам проект под номером Двенадцать/Двадцать Один под кодовым именем «Мак».
«Двенадцать/Двадцать Один», - эхом проносится в голове Виктора, и сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Митчелл тоже явно нервничает, кидает на начальника обеспокоенный взгляд, но тот только отмахивается. Не может этого быть. Питерс только начал угрожать передачей его проекта Полемосу. Или нет?
Доктор Парсон нажимает кнопку на пульте управления возле большого стеклянного окна, закрытого железным щитом, и щит тут же медленно поднимается вверх, открывая обзор на того, кто находится в инкубаторе. Существо с почти человеческой анатомией на вид едва ли месяц от роду, но с куда более сильной и развитой мускулатурой и красноватой кожей покрытой толстыми роговыми наростами, уже с полностью сформированной челюстью и горящими желтыми глазами. Он моментально кидается на стекло маленькой камеры, где тщательно подобрана температура и влажность для его же полноценного роста. Он яростно бьет мощным кулачком по стеклу, и на нем образуется едва заметная трещина. Когти со скрипом царапают поверхность. От того, насколько он маленький и при этом чудовищно сильный и яростный, в голове что-то ломается. Эти два взаимозаменяемых факта в человеческой физиологии приводят в ужас.
По спине пробегает дрожь. Виктор сглатывает тяжелый ком, застрявший в горле. Это...
- Надо же, и это почти разбил. Третий раз меняем за последние сутки. Он силен. Мы заказали еще толще, но пока не привезли. Но вы не переживайте, он выберется, это стекло – заместитель Полемоса дважды стучит по стеклу комнаты с инкубатором, отделяющей гостей от диковинного экспоната, - пуленепробиваемое.
Виктор не обращает внимания на слова Парсона. Стоит, глядя на то, как выведенный им же два года назад монстр бьется в треснувшее стекло инкубатора. Эти острые длинные когти, хищный пустой взгляд, оценивающий лишь съедобность того или иного объекта невозможно ни с чем перепутать или забыть. И номер… Все в точности, как в прошлый раз. Не верится, что Питерс пошел на это.
- Двенадцать… - тихо шепчет он, слышит тихий звон лифта за спиной и медленно оборачивается.
Двери лифта открываются. Джон Полемос, проводит рукой по жидким волосам, оправляет халат и неспешной походкой выходит в коридор, едва ли не подпрыгивая от гордости за свою персону. В груди Виктора мощной волной вспыхивает ярость.
- Ах ты сукин сын, - тихо выдыхает он, делает в сторону Полемоса шаг, еще один, и сам не замечает, как настигает давнего конкурента, хватает за грудки и заталкивает обратно в лифт. Прижимает его к стене. Приподнимает над землей, словно пушинку. Словно под действием адреналина он сам стал сверхсолдатом.
- Какого черта, Джон? Ты вообще соображаешь, что творишь?
- Отпусти! Это ты что себе позволяешь? – взвинчивается Полемос.
- Доктор Франк! - бросается вслед за ним Митчелл. Едва успевает поймать закрывающуюся дверь лифта и вцепляется в потерявшего самообладание товарища. – Виктор, не надо.
- Эта тварь убила Эбби. И эта тварь убьет любого, кто хоть на миг потеряет бдительность. Это не солдат, а чертов дикий психованных зверь, - говорит Виктор. – Думаешь, сможешь справиться с ним?
- Я сделал то, чего ты сделать не смог, - яростно выплевывает Полемос. – Я его доработал.
- Я вижу, как он изменился, - Виктор еще раз встряхивает Полемоса. – Навесить зверю член, не значит доработать. Думаешь, самца будет проще контролировать?
- Убери руки, - отчеканивает Полемос, ядовито сверля взглядом Виктора. – Я тебе еще покажу, на что он способен.
- Успокойся, дружище. Это приказ Питерса, ты же сам это понимаешь. - Просит Митчелл и потихоньку отрывает руки Виктора от идеально белого халата начальника второй лаборатории. Лучшего ученого всего научного комплекса после Виктора Франка. Сумевшего только повторить, но ничего не создать. – Пойдем отсюда.
Франк и Полемос еще несколько секунд сверлят друг друга взглядом. Затем руки Виктора разжимаются, он отступает на шаг назад. Питерс оказался не пустословом. Более того, он уже сделал то, чем угрожал ему вчера днем.
- Так-то лучше, - говорит Полемос, демонстративно поправляет халат и воротник рубашки под ним и выскальзывает из лифта. Двери закрываются.
- Ты серьезно? – спрашивает Митчелл, глядя на взбешенного товарища.
Но Виктор не отвечает. Ярость клокочет внутри, и в голове бьется одна единственная мысль:
«Питерс, сукин ты сын».
***
Административное крыло Научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 10:12.
- Да хватит тебе уже, - просит Митчелл едва поспевая за товарищем, но Виктор и слушать его не собирается. За считанные минуты добирается до административного крыла комплекса, минует скучающего на входе в крыло охранника, впихнув ему под нос пропуск, и врывается в кабинет Питерса, открыв дверь едва ли не с ноги.
Питерс медленно отрывает взгляд от разложенных на столе документов и удивленно приподнимает брови, а затем мрачнеет лицом и принимается постукивать ручкой по столешнице, напряженно ожидая нервного срыва от очередного подчиненного ему доктора наук.
Виктор Франк с минуту сверлит начальника взглядом, затем демонстративно проходит к стене, где стоит припрятанный стул для посетителей, берет его и ставит к столу Питерса.
Митчелл мнется в дверях, не зная, как сгладить ситуацию. Бешенство друга зашкаливает, и как бы он ни пытался его отговорить от необдуманных действий, все оказалось тщетно.
- Простите, сэр, - неловко говорит он, поправляя съехавшие на нос очки от беготни по коридорам, и разводит руки в стороны. – Я…
Виктор кидает на него яростный взгляд, и Митчелл тут же замолкает.
- Выйди, - приказывает Питерс. – И закрой дверь.
Митчелл подчиняется, и кабинет тут же погружается в напряженную тишину.
Внутри доктора Виктора Франка клокочет неистовая ярость, смешанная с негодованием. Как он посмел? Как он решился на такое? Неужели одной жертвы недостаточно?
Полемос никогда ему не нравился. Еще со времен их первой встречи было ясно, что друзьями им не стать. Слухи о безжалостных и жестоких экспериментах над живыми людьми, которые проводил Джон до того, как попал в «Прометей», шли впереди него и только укоренили первое впечатление Виктора.
Он сделал выводы и отказался от идеи модифицировать уже появившееся на свет естественным путем существо. Именно Виктор Франк разработал проект «Искусственной утробы» для ускоренного выведения новых видов, из которой появились с десяток хищных и агрессивных особей, способных перекусить напополам льва, не смотря на свои относительно скромные размеры. Он сумел усовершенствовать животное до такой степени, что выпусти их на волю, и они с легкостью займут свое место в пищевой цепи над головой человека. Дело за малым, осталось научить это чудовище думать и подчиняться. И здесь уже возникли проблемы. Логика природы нарушилась. Матка отторгла зверя, скрещенного с человеческим геномом. Будто человеческая способность мыслить встала выше над недоразвитым мозгом эмбриона и сама себя погубила, понимая, что ждет его дальше.
Чушь!
Виктор фыркает своим мыслям, и Питерс еще больше напрягается, расценив внутренние рассуждения подчиненного, как готовность идти в атаку.
Эта теория слишком ненаучна. Скорее всего дело в неподходящей среде. Все-таки за основу было взято ДНК рептилий. Придя к этой мысли всего несколько месяцев назад, Виктор Франк создал искусственное яйцо. И теперь в нем растет и развивается совершенно новый вид – близнец погибшего вчера ночью существа. Существа, которое выглядело и действовало почти как человек. Почти.
До этого момента только один эксперимент походил формой на хомо сапиенса – проект Двенадцать. Но несмотря на внешнее сходство, существо явно не обладало ни одним из присущих человеку качеств. Создание вышло совершенно безумным и неконтролируемым, действующим всегда на грани своих физических возможностей и не распознающим или отказывающимся распознавать человеческую речь. Как Полемос собрался делать из этого солдата? Дрессировкой?
- Я слушаю, - наконец начинает Питерс, устав от напряженного молчания.
- Я был у Полемоса, - говорит Виктор. Слова застревают в горле, и продолжения фразы не следует.
- Так, - подгоняет его Питерс и откидывается на спинку стула.
Снова пауза. Руки трясутся, челюсть скрипит, и подбирать слова до безумия сложно. Но это не тот момент, когда можно просто наорать. Он должен убедить начальство закрыть проект, а не добиться собственного увольнения.
- Ты вроде верующий человек, Майк, - говорит Виктор, - неужели ты допустишь, чтобы эта тварь существовала и дальше?
В ответ Майк Питерс прыскает невеселым смехом, подается вперед и упирается локтями о стол.
- Не тебе здесь Бога вспоминать, Франк. Все, что вы тут создаете, для Бога одинаково отвратительно. Но я не священник, а военный. И мне направлен приказ довести этот проклятый проект до завершения. И я сделаю это с твоей помощью или без твоей. Хочешь, чтобы эта тварь не покинула лабораторию, иди и сделай лучше.
- Но…
- Это последний раз, когда я закрываю глаза на твои вольности. Если ты хочешь закрыть проект Полемоса, сделай так, чтобы его проект стал промежуточным этапом, а не завершающим.
- Это мой проект, - говорит Виктор, - и я его закрыл.
- Это проект научного комплекса «Прометей»! – повышает голос Питерс и, опершись о стол, поднимается с места. – Все твои исследования – собственность армии, как и твоя задница. И ты либо можешь это принять, либо завершаешь здесь свою карьеру. Тебе все понятно?
Виктор еще плотнее сжимает челюсть, силясь сдержать язык за зубами. Смотрит на начальника исподлобья, на висках выступают капельки пота. До смерти хочется сорвать бэйдж, достать из кармана пропуск, бросить на стол и уйти, гордо хлопнув дверью. Но Эбби не простила бы ему этого. И проект Двадцать Шесть/Два – его последняя надежда прекратить существование двенадцатой серии.
И он говорит:
- Да, сэр.
Питерс удовлетворенно кивает и плюхается обратно в кресло. Достает из ящика пару листков бумаги, ставит на них размашистую подпись и протягивает Френку.
- Ваши с Ритсем заявления, - он выставляет вверх указательный палец. – На один день. Завтра вечером чтобы снова были здесь. Отнеси секретарю, она выпишет пропуск.
- Да, сэр, - кивает Франк, берет подписанные заявления и выходит из кабинета. Они с Митчеллом подали прошение о выходном дне еще полмесяца назад, но, чтобы получить его, пришлось закатить скандал. Как же бесит эта секретность. Будто он сам здесь не более, чем бесправный результат чудовищного эксперимента над людьми.
- Ты как? – спрашивает обеспокоенный Митчелл.
- Выбил нам выходной, - отвечает Виктор и отдает заявления другу. – Напьемся?
- А то! - охотно кивает Митчелл.
***
Первая лаборатория научного комплекса «Прометей». Инкубатор. 12 июля 2024 год. Время 10:53.
Спокойствия Виктора Франка хватило лишь на минуту, чтобы отправить ближайшего помощника к секретарю за пропусками. Сделать вид, что все хорошо, не значит согласиться. Но выбора, действительно нет.
Отвязавшись от Ритса он несется в свою лабораторию, туда, где в теплой комнате с идеально выверенным микроклиматом в искусственно созданном яйце покоится его последнее достижение.
Все тело трясется от ярости. Перед внутреннем взором яркими вспышками всплывают воспоминания. Эбби. Ее хрупкое тело, веселый нрав, нежные тонкие пальцы. Ужас в ее глазах и кровь, тонкой струйкой сочащаяся изо рта на голубой кафельный пол. Кровь красная и чистая. И последние слова…
Виктор застывает в дверях комнаты управления. Голова кружится, и он хватается за косяк. В глазах на мгновение темнеет. Надо взять себя в руки. Надо двигаться дальше. Оставить прошлое и идти в будущее, исполнить ее последнюю волю. Мечту.
- Что-то случилось? – спрашивает Кэтрин, оторвав внимательный взгляд от голубого монитора компьютера. На столе бумаги с записями показателей. Она, как всегда, прилежная папина дочка, делает домашнюю работу на отлично. Выглядит безупречно. Поступает правильно.
- Это ты мне скажи, - срывается он.
Она недоуменно приподнимает брови и отвечает:
- Показатели в норме.
Виктор подходит к электронному замку и прикладывает карточку, но замок не срабатывает. Он кидает на Кэтрин гневный взгляд.
- Приказ генерал-майора Питерса, - поясняет она. – Двери теперь могу открывать только я.
- Ну так открой.
- Зачем? Я же сказала, все в порядке, - настаивает Кэтрин.
- Просто открой эту чертову дверь! – рявкает на нее Виктор.
Кэтрин скрещивает руки на груди и головой кивает за его спину, туда, где висят КЭТИ – защитные костюмы лаборатории. Виктор закатывает глаза и медленно вздыхает, силясь справиться с эмоциями. Его вспыльчивость и импульсивность уже лишила его контроля над ситуацией. Теперь придется договариваться еще и с Кэтрин.
Кэтрин… как же она раздражает! Насколько проще была бы жизнь и работа, работай она на Полемоса. Но нет, Питерс приставил ее к нему, чтобы внимательно следить и докладывать о каждом его неверном шаге.
Но ссориться с ней нельзя. Не сейчас. Слишком шаткое у него положение. Слишком далеко Полемос зашел, дорабатывая двенадцатую серию. Проект «Мак» еще сильнее и яростнее той, что вывел Виктор два года назад. Его надо закрыть. Любой ценой.
- Ладно, - наконец, соглашается он и проходит к костюмам. Наскоро залезает в один из них, застегивает крепления и фиксирует шлем.
- Пояс тоже, - напоминает Кэтрин с самодовольным видом, будто не просто добилась соблюдения техники безопасности от нерадивого начальства, а выиграла полномасштабную войну.
Виктор послушно надевает пояс, тяжелый, не гнущийся и стесняющий движения, и разводит руки в стороны. Кэтрин одобрительно кивает, набирает код и прикладывает к магнитному замку свой пропуск.
Виктор бесцеремонно отталкивает ее в сторону и залетает внутрь. Устанавливает на стол лампу, поднимает стеклянную крышку инкубатора и осторожно изымает яйцо размером чуть больше коробки от электрического чайника. Подносит к лампе. На фоне яркого света за тонкой скорлупой вырисовывается силуэт хвостатого эмбриона. Создание лениво возится в белке, проверяя собственные конечности на работоспособность. Боже, она прекрасна. Идеальна. И Виктор просит ее, нет, умоляет:
- Не подведи меня.
Будто поняв, создание поворачивает голову и прижимает к стенке яйца крохотные ручонки. Сердце Виктора пропускает удар.
***
Вторая лаборатория научного комплекса «Прометей». Изолятор раннего содержания. 12 июля 2024 год. Время 19:58.
Последний раз он видел ее лицо два года назад. Белое, будто вылепленное из воска. Безжизненное.
Она лежала на холодной полке в морге комплекса «Прометей» на самом нижнем подземном этаже, уже умытая и причесанная. Рыжие волосы потемнели и словно высохли. Губы плотно сомкнулись и слились по цвету с кожей. Серые глаза спрятались под холодными веками.
Джон Полемос смотрел на нее и думал:
«Вот и все».
Никаких других мыслей в голову не пришло. Боли тоже не было. Полная апатия и бесчувствие. Кажется, он просто потерял интерес к этой части своей жизни.
Когда он узнал, что Эбигейл собралась замуж за Франка, эмоций было куда больше. Ярость, боль, обида, даже чувство уязвленной гордости и печаль – все навалилось на него сразу, смешалось в груди и вылилось в безумное желание растоптать доктора Франка если не на любовном фронте, то хотя бы на карьерном.
А тут ничего. Пусто. Он даже не пошел на ее похороны. Просто закрыл эту главу и убрал на самую дальнюю полку. Чтобы она лежала там, покрывалась пылью. Бесполезная и всеми забытая мертвая любовь. Но выбросить совсем не смог.
Иногда он ее вспоминает. Редко, но все же. Мысли приходят короткими образами. Ему запомнились ее руки, смех и звук шагов. Такой тихий, будто она почти не касалась пола. Каждый раз он отбрасывает эти воспоминания и заставляет себя вернуться к работе. Это важнее. Это правильно. Эбигейл мертва, все кончено. Но результаты ее исследований остались.
Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка. Бездарность. Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги.
«Без тебя он ничего не стоит», - мысленно обращается он к Эбби и тут же обрывает себя. Отбрасывает шальную мысль, а вслед за ней давит всплывающие в воображении образы – шаги, смех, крохотные женские руки с прозрачными веснушками. Запихивает их так глубоко, как только может. Он не скучает по ней. Ему некогда скучать.
Джон Полемос умеет держать чувства под контролем. Он прижимается лбом к холодному стеклу изолятора и смотрит на новорожденное существо, покрытое жесткими роговыми наростами. Мак смотрит в ответ хищным холодным взглядом, полным гнева и одиночества. Они так похожи.
Но это только видимость. Всего лишь не до конца задавленное желание хотя бы условно прикоснуться к той, кого нет уже давно.
- Франк – идиот, - говорит Полемос. – Ты спроектирован идеально.
В желтых глазах Мака застыла хищная ярость, но понимания в них нет.
«Ничего, - думает Джон, - он просто еще детеныш».
- Вырасти и стань лучшим, - велит он. – Не смей меня подвести.
В лаборатории Полемоса до черта народа, и все ходят самодовольные, словно и впрямь смогли вывести того самого сверхумного, сильного и ловкого солдата. Особенно выделяется его первый помощник. Выражение лица у него такое, будто Полемос сам вывел его в этой самой лаборатории по своему образу и подобию. Да, копия получилась отличная. Странно, что ему понадобилось целых восемь лет, чтобы вывести хотя бы один жизнеспособный гибрид.
- Пропуск, пожалуйста, - просит охранник на входе в лабораторию.
Виктор достает из кармана смятый пропуск, кладет на стойку, тщательно расправляет и двигает ближе к охраннику. Митчелл кладет рядом свою, идеально гладкую карточку.
Охранник секунду разглядывает разовые пропуска и вопросительно смотрит на доктора Франка.
- Ваш начальник достал его из своей…
- Доктор Франк, - обрывает его Митчелл.
Виктор пожимает плечами и, как бы извиняясь, разводит руки в стороны.
- Ну, вы поняли.
Охранник прищуривается, докладывает о прибытии ученых из соседней лаборатории и только после подтверждения разрешает им войти.
- У нас охранники тоже так перестраховываются? – спрашивает Виктор, с картинным недоумением вздергивая брови.
- Нет, - шепотом рявкает на него Митчелл, - наши сотрудники ходят в лабораторию с неизмятыми пропусками.
- Доктор Франк, Доктор Ритс, - приветствует их первый помощник ведущего ученого Полемоса доктор Лиам Парсон со слащавой улыбкой во все тридцать два зуба. У него даже залысины по бокам лба точь-в-точь такие же, как у начальника. – Мы вас ждали еще вчера. Прошу за мной.
- Неужели Полемосу так не терпится похвастаться?
- Доктор Франк, - снова одергивает его Митчелл и обращается к Парсону. – К сожалению, вчера у нас было много работы.
- Да, ваш образец тоже появился на свет вчера. Я слышал, все прошло не очень гладко?
- Смотря для кого, - замечает Виктор. – Для образца все прошло наилучшим образом.
Не зная, как отреагировать доктор Парсон поджимает губы, переводит взгляд на Митчелла и снова на Франка. В глазах читается недоумение. Как смерть подопытного можно считать наилучшим исходом, он явно не понимает.
Виктор плотнее сжимает челюсть. Пауза затягивается. Митчелл открывает рот, но тоже не находит, что сказать.
- Может, вы уже покажете свой предмет нескончаемой гордости? – напоминает Виктор, и Парсон, словно очнувшись ото сна, расплывается в неловкой улыбке.
- Да-да, прошу за мной, - приглашает он гостей.
Они проходят по длинному коридору отделения второй лаборатории научного комплекса Прометей к лифту и спускаются на нижний закрытый этаж, туда, где располагаются изоляторы запертых в клетки подопытных, родильное отделение, с точностью копирующее проект Франка, инкубатор и пара комнат для проживания готовых образцов на случай, если они там появятся. Планировка этого отделения ничем не отличается от планировки их отделения. И Виктор прекрасно знает, что, если поднимется обратно на первый этаж, потом еще на этаж выше, а там пройдет по коридору до самого конца, окажется в кабинете ведущего генетика и начальника второй лаборатории. То есть, Полемоса.
- Его величество не спустится нас поприветствовать? – спрашивает Виктор.
- Конечно! Он будет через пару минут, - говорит его первый заместитель. – А пока позвольте представить вам проект под номером Двенадцать/Двадцать Один под кодовым именем «Мак».
«Двенадцать/Двадцать Один», - эхом проносится в голове Виктора, и сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Митчелл тоже явно нервничает, кидает на начальника обеспокоенный взгляд, но тот только отмахивается. Не может этого быть. Питерс только начал угрожать передачей его проекта Полемосу. Или нет?
Доктор Парсон нажимает кнопку на пульте управления возле большого стеклянного окна, закрытого железным щитом, и щит тут же медленно поднимается вверх, открывая обзор на того, кто находится в инкубаторе. Существо с почти человеческой анатомией на вид едва ли месяц от роду, но с куда более сильной и развитой мускулатурой и красноватой кожей покрытой толстыми роговыми наростами, уже с полностью сформированной челюстью и горящими желтыми глазами. Он моментально кидается на стекло маленькой камеры, где тщательно подобрана температура и влажность для его же полноценного роста. Он яростно бьет мощным кулачком по стеклу, и на нем образуется едва заметная трещина. Когти со скрипом царапают поверхность. От того, насколько он маленький и при этом чудовищно сильный и яростный, в голове что-то ломается. Эти два взаимозаменяемых факта в человеческой физиологии приводят в ужас.
По спине пробегает дрожь. Виктор сглатывает тяжелый ком, застрявший в горле. Это...
- Надо же, и это почти разбил. Третий раз меняем за последние сутки. Он силен. Мы заказали еще толще, но пока не привезли. Но вы не переживайте, он выберется, это стекло – заместитель Полемоса дважды стучит по стеклу комнаты с инкубатором, отделяющей гостей от диковинного экспоната, - пуленепробиваемое.
Виктор не обращает внимания на слова Парсона. Стоит, глядя на то, как выведенный им же два года назад монстр бьется в треснувшее стекло инкубатора. Эти острые длинные когти, хищный пустой взгляд, оценивающий лишь съедобность того или иного объекта невозможно ни с чем перепутать или забыть. И номер… Все в точности, как в прошлый раз. Не верится, что Питерс пошел на это.
- Двенадцать… - тихо шепчет он, слышит тихий звон лифта за спиной и медленно оборачивается.
Двери лифта открываются. Джон Полемос, проводит рукой по жидким волосам, оправляет халат и неспешной походкой выходит в коридор, едва ли не подпрыгивая от гордости за свою персону. В груди Виктора мощной волной вспыхивает ярость.
- Ах ты сукин сын, - тихо выдыхает он, делает в сторону Полемоса шаг, еще один, и сам не замечает, как настигает давнего конкурента, хватает за грудки и заталкивает обратно в лифт. Прижимает его к стене. Приподнимает над землей, словно пушинку. Словно под действием адреналина он сам стал сверхсолдатом.
- Какого черта, Джон? Ты вообще соображаешь, что творишь?
- Отпусти! Это ты что себе позволяешь? – взвинчивается Полемос.
- Доктор Франк! - бросается вслед за ним Митчелл. Едва успевает поймать закрывающуюся дверь лифта и вцепляется в потерявшего самообладание товарища. – Виктор, не надо.
- Эта тварь убила Эбби. И эта тварь убьет любого, кто хоть на миг потеряет бдительность. Это не солдат, а чертов дикий психованных зверь, - говорит Виктор. – Думаешь, сможешь справиться с ним?
- Я сделал то, чего ты сделать не смог, - яростно выплевывает Полемос. – Я его доработал.
- Я вижу, как он изменился, - Виктор еще раз встряхивает Полемоса. – Навесить зверю член, не значит доработать. Думаешь, самца будет проще контролировать?
- Убери руки, - отчеканивает Полемос, ядовито сверля взглядом Виктора. – Я тебе еще покажу, на что он способен.
- Успокойся, дружище. Это приказ Питерса, ты же сам это понимаешь. - Просит Митчелл и потихоньку отрывает руки Виктора от идеально белого халата начальника второй лаборатории. Лучшего ученого всего научного комплекса после Виктора Франка. Сумевшего только повторить, но ничего не создать. – Пойдем отсюда.
Франк и Полемос еще несколько секунд сверлят друг друга взглядом. Затем руки Виктора разжимаются, он отступает на шаг назад. Питерс оказался не пустословом. Более того, он уже сделал то, чем угрожал ему вчера днем.
- Так-то лучше, - говорит Полемос, демонстративно поправляет халат и воротник рубашки под ним и выскальзывает из лифта. Двери закрываются.
- Ты серьезно? – спрашивает Митчелл, глядя на взбешенного товарища.
Но Виктор не отвечает. Ярость клокочет внутри, и в голове бьется одна единственная мысль:
«Питерс, сукин ты сын».
***
Административное крыло Научного комплекса «Прометей». 12 июля 2024 год. Время 10:12.
- Да хватит тебе уже, - просит Митчелл едва поспевая за товарищем, но Виктор и слушать его не собирается. За считанные минуты добирается до административного крыла комплекса, минует скучающего на входе в крыло охранника, впихнув ему под нос пропуск, и врывается в кабинет Питерса, открыв дверь едва ли не с ноги.
Питерс медленно отрывает взгляд от разложенных на столе документов и удивленно приподнимает брови, а затем мрачнеет лицом и принимается постукивать ручкой по столешнице, напряженно ожидая нервного срыва от очередного подчиненного ему доктора наук.
Виктор Франк с минуту сверлит начальника взглядом, затем демонстративно проходит к стене, где стоит припрятанный стул для посетителей, берет его и ставит к столу Питерса.
Митчелл мнется в дверях, не зная, как сгладить ситуацию. Бешенство друга зашкаливает, и как бы он ни пытался его отговорить от необдуманных действий, все оказалось тщетно.
- Простите, сэр, - неловко говорит он, поправляя съехавшие на нос очки от беготни по коридорам, и разводит руки в стороны. – Я…
Виктор кидает на него яростный взгляд, и Митчелл тут же замолкает.
- Выйди, - приказывает Питерс. – И закрой дверь.
Митчелл подчиняется, и кабинет тут же погружается в напряженную тишину.
Внутри доктора Виктора Франка клокочет неистовая ярость, смешанная с негодованием. Как он посмел? Как он решился на такое? Неужели одной жертвы недостаточно?
Полемос никогда ему не нравился. Еще со времен их первой встречи было ясно, что друзьями им не стать. Слухи о безжалостных и жестоких экспериментах над живыми людьми, которые проводил Джон до того, как попал в «Прометей», шли впереди него и только укоренили первое впечатление Виктора.
Он сделал выводы и отказался от идеи модифицировать уже появившееся на свет естественным путем существо. Именно Виктор Франк разработал проект «Искусственной утробы» для ускоренного выведения новых видов, из которой появились с десяток хищных и агрессивных особей, способных перекусить напополам льва, не смотря на свои относительно скромные размеры. Он сумел усовершенствовать животное до такой степени, что выпусти их на волю, и они с легкостью займут свое место в пищевой цепи над головой человека. Дело за малым, осталось научить это чудовище думать и подчиняться. И здесь уже возникли проблемы. Логика природы нарушилась. Матка отторгла зверя, скрещенного с человеческим геномом. Будто человеческая способность мыслить встала выше над недоразвитым мозгом эмбриона и сама себя погубила, понимая, что ждет его дальше.
Чушь!
Виктор фыркает своим мыслям, и Питерс еще больше напрягается, расценив внутренние рассуждения подчиненного, как готовность идти в атаку.
Эта теория слишком ненаучна. Скорее всего дело в неподходящей среде. Все-таки за основу было взято ДНК рептилий. Придя к этой мысли всего несколько месяцев назад, Виктор Франк создал искусственное яйцо. И теперь в нем растет и развивается совершенно новый вид – близнец погибшего вчера ночью существа. Существа, которое выглядело и действовало почти как человек. Почти.
До этого момента только один эксперимент походил формой на хомо сапиенса – проект Двенадцать. Но несмотря на внешнее сходство, существо явно не обладало ни одним из присущих человеку качеств. Создание вышло совершенно безумным и неконтролируемым, действующим всегда на грани своих физических возможностей и не распознающим или отказывающимся распознавать человеческую речь. Как Полемос собрался делать из этого солдата? Дрессировкой?
- Я слушаю, - наконец начинает Питерс, устав от напряженного молчания.
- Я был у Полемоса, - говорит Виктор. Слова застревают в горле, и продолжения фразы не следует.
- Так, - подгоняет его Питерс и откидывается на спинку стула.
Снова пауза. Руки трясутся, челюсть скрипит, и подбирать слова до безумия сложно. Но это не тот момент, когда можно просто наорать. Он должен убедить начальство закрыть проект, а не добиться собственного увольнения.
- Ты вроде верующий человек, Майк, - говорит Виктор, - неужели ты допустишь, чтобы эта тварь существовала и дальше?
В ответ Майк Питерс прыскает невеселым смехом, подается вперед и упирается локтями о стол.
- Не тебе здесь Бога вспоминать, Франк. Все, что вы тут создаете, для Бога одинаково отвратительно. Но я не священник, а военный. И мне направлен приказ довести этот проклятый проект до завершения. И я сделаю это с твоей помощью или без твоей. Хочешь, чтобы эта тварь не покинула лабораторию, иди и сделай лучше.
- Но…
- Это последний раз, когда я закрываю глаза на твои вольности. Если ты хочешь закрыть проект Полемоса, сделай так, чтобы его проект стал промежуточным этапом, а не завершающим.
- Это мой проект, - говорит Виктор, - и я его закрыл.
- Это проект научного комплекса «Прометей»! – повышает голос Питерс и, опершись о стол, поднимается с места. – Все твои исследования – собственность армии, как и твоя задница. И ты либо можешь это принять, либо завершаешь здесь свою карьеру. Тебе все понятно?
Виктор еще плотнее сжимает челюсть, силясь сдержать язык за зубами. Смотрит на начальника исподлобья, на висках выступают капельки пота. До смерти хочется сорвать бэйдж, достать из кармана пропуск, бросить на стол и уйти, гордо хлопнув дверью. Но Эбби не простила бы ему этого. И проект Двадцать Шесть/Два – его последняя надежда прекратить существование двенадцатой серии.
И он говорит:
- Да, сэр.
Питерс удовлетворенно кивает и плюхается обратно в кресло. Достает из ящика пару листков бумаги, ставит на них размашистую подпись и протягивает Френку.
- Ваши с Ритсем заявления, - он выставляет вверх указательный палец. – На один день. Завтра вечером чтобы снова были здесь. Отнеси секретарю, она выпишет пропуск.
- Да, сэр, - кивает Франк, берет подписанные заявления и выходит из кабинета. Они с Митчеллом подали прошение о выходном дне еще полмесяца назад, но, чтобы получить его, пришлось закатить скандал. Как же бесит эта секретность. Будто он сам здесь не более, чем бесправный результат чудовищного эксперимента над людьми.
- Ты как? – спрашивает обеспокоенный Митчелл.
- Выбил нам выходной, - отвечает Виктор и отдает заявления другу. – Напьемся?
- А то! - охотно кивает Митчелл.
***
Первая лаборатория научного комплекса «Прометей». Инкубатор. 12 июля 2024 год. Время 10:53.
Спокойствия Виктора Франка хватило лишь на минуту, чтобы отправить ближайшего помощника к секретарю за пропусками. Сделать вид, что все хорошо, не значит согласиться. Но выбора, действительно нет.
Отвязавшись от Ритса он несется в свою лабораторию, туда, где в теплой комнате с идеально выверенным микроклиматом в искусственно созданном яйце покоится его последнее достижение.
Все тело трясется от ярости. Перед внутреннем взором яркими вспышками всплывают воспоминания. Эбби. Ее хрупкое тело, веселый нрав, нежные тонкие пальцы. Ужас в ее глазах и кровь, тонкой струйкой сочащаяся изо рта на голубой кафельный пол. Кровь красная и чистая. И последние слова…
Виктор застывает в дверях комнаты управления. Голова кружится, и он хватается за косяк. В глазах на мгновение темнеет. Надо взять себя в руки. Надо двигаться дальше. Оставить прошлое и идти в будущее, исполнить ее последнюю волю. Мечту.
- Что-то случилось? – спрашивает Кэтрин, оторвав внимательный взгляд от голубого монитора компьютера. На столе бумаги с записями показателей. Она, как всегда, прилежная папина дочка, делает домашнюю работу на отлично. Выглядит безупречно. Поступает правильно.
- Это ты мне скажи, - срывается он.
Она недоуменно приподнимает брови и отвечает:
- Показатели в норме.
Виктор подходит к электронному замку и прикладывает карточку, но замок не срабатывает. Он кидает на Кэтрин гневный взгляд.
- Приказ генерал-майора Питерса, - поясняет она. – Двери теперь могу открывать только я.
- Ну так открой.
- Зачем? Я же сказала, все в порядке, - настаивает Кэтрин.
- Просто открой эту чертову дверь! – рявкает на нее Виктор.
Кэтрин скрещивает руки на груди и головой кивает за его спину, туда, где висят КЭТИ – защитные костюмы лаборатории. Виктор закатывает глаза и медленно вздыхает, силясь справиться с эмоциями. Его вспыльчивость и импульсивность уже лишила его контроля над ситуацией. Теперь придется договариваться еще и с Кэтрин.
Кэтрин… как же она раздражает! Насколько проще была бы жизнь и работа, работай она на Полемоса. Но нет, Питерс приставил ее к нему, чтобы внимательно следить и докладывать о каждом его неверном шаге.
Но ссориться с ней нельзя. Не сейчас. Слишком шаткое у него положение. Слишком далеко Полемос зашел, дорабатывая двенадцатую серию. Проект «Мак» еще сильнее и яростнее той, что вывел Виктор два года назад. Его надо закрыть. Любой ценой.
- Ладно, - наконец, соглашается он и проходит к костюмам. Наскоро залезает в один из них, застегивает крепления и фиксирует шлем.
- Пояс тоже, - напоминает Кэтрин с самодовольным видом, будто не просто добилась соблюдения техники безопасности от нерадивого начальства, а выиграла полномасштабную войну.
Виктор послушно надевает пояс, тяжелый, не гнущийся и стесняющий движения, и разводит руки в стороны. Кэтрин одобрительно кивает, набирает код и прикладывает к магнитному замку свой пропуск.
Виктор бесцеремонно отталкивает ее в сторону и залетает внутрь. Устанавливает на стол лампу, поднимает стеклянную крышку инкубатора и осторожно изымает яйцо размером чуть больше коробки от электрического чайника. Подносит к лампе. На фоне яркого света за тонкой скорлупой вырисовывается силуэт хвостатого эмбриона. Создание лениво возится в белке, проверяя собственные конечности на работоспособность. Боже, она прекрасна. Идеальна. И Виктор просит ее, нет, умоляет:
- Не подведи меня.
Будто поняв, создание поворачивает голову и прижимает к стенке яйца крохотные ручонки. Сердце Виктора пропускает удар.
***
Вторая лаборатория научного комплекса «Прометей». Изолятор раннего содержания. 12 июля 2024 год. Время 19:58.
Последний раз он видел ее лицо два года назад. Белое, будто вылепленное из воска. Безжизненное.
Она лежала на холодной полке в морге комплекса «Прометей» на самом нижнем подземном этаже, уже умытая и причесанная. Рыжие волосы потемнели и словно высохли. Губы плотно сомкнулись и слились по цвету с кожей. Серые глаза спрятались под холодными веками.
Джон Полемос смотрел на нее и думал:
«Вот и все».
Никаких других мыслей в голову не пришло. Боли тоже не было. Полная апатия и бесчувствие. Кажется, он просто потерял интерес к этой части своей жизни.
Когда он узнал, что Эбигейл собралась замуж за Франка, эмоций было куда больше. Ярость, боль, обида, даже чувство уязвленной гордости и печаль – все навалилось на него сразу, смешалось в груди и вылилось в безумное желание растоптать доктора Франка если не на любовном фронте, то хотя бы на карьерном.
А тут ничего. Пусто. Он даже не пошел на ее похороны. Просто закрыл эту главу и убрал на самую дальнюю полку. Чтобы она лежала там, покрывалась пылью. Бесполезная и всеми забытая мертвая любовь. Но выбросить совсем не смог.
Иногда он ее вспоминает. Редко, но все же. Мысли приходят короткими образами. Ему запомнились ее руки, смех и звук шагов. Такой тихий, будто она почти не касалась пола. Каждый раз он отбрасывает эти воспоминания и заставляет себя вернуться к работе. Это важнее. Это правильно. Эбигейл мертва, все кончено. Но результаты ее исследований остались.
Проект двенадцатой серии – дело всей ее жизни. Франк совсем заврался, приписав его себе. Закрыть проект, значит, закрыть память о ней. В отличие от Виктора, струсившего доводить ее идею до совершенства, Джон Полемос не испугался. «Мак» - это лучший результат работы комплекса «Прометей». Это их детище. Его и Эбигейл. Франк здесь ни при чем. Ни один из его проектов без участия Эбби не смог выжить. Кто он без нее? Пустышка. Бездарность. Просто грязь, приписавшая себе чужие заслуги.
«Без тебя он ничего не стоит», - мысленно обращается он к Эбби и тут же обрывает себя. Отбрасывает шальную мысль, а вслед за ней давит всплывающие в воображении образы – шаги, смех, крохотные женские руки с прозрачными веснушками. Запихивает их так глубоко, как только может. Он не скучает по ней. Ему некогда скучать.
Джон Полемос умеет держать чувства под контролем. Он прижимается лбом к холодному стеклу изолятора и смотрит на новорожденное существо, покрытое жесткими роговыми наростами. Мак смотрит в ответ хищным холодным взглядом, полным гнева и одиночества. Они так похожи.
Но это только видимость. Всего лишь не до конца задавленное желание хотя бы условно прикоснуться к той, кого нет уже давно.
- Франк – идиот, - говорит Полемос. – Ты спроектирован идеально.
В желтых глазах Мака застыла хищная ярость, но понимания в них нет.
«Ничего, - думает Джон, - он просто еще детеныш».
- Вырасти и стань лучшим, - велит он. – Не смей меня подвести.
Глава III
Изолятор первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 17 декабря 2022 год. Время 15:27.
- Виктор… беги… - просит Эбби и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
- Я люблю… - говорит Эбби и закашливается. Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным.
Виктор кидается на помощь, но Кэтрин с невесть откуда взявшейся силой хватает его и вытаскивает из изолятора, бьет рукой по красной кнопке экстренного закрытия дверей. Срабатывает серена, красные огни с потолка взрываются ярким светом и мигают. Вой серены заглушают последние слова Эбигейл.
- Какого черта! – кричит Виктор, прикладывает карточку к замку, набирает код, но замок выдает ошибку и механический голос сообщает ему, что во время экстренной ситуации открытие дверей невозможно и просит дождаться отмены чрезвычайной ситуации. – Чтоб тебя!
Виктор хватает стул и кидает в большое прямоугольное окно, но на нем не появляется даже трещины.
- Эбби! Эбби! – кричит он, бьется, словно мошка в стекло и ничего совершенно ничего не может сделать.
А Эбби продолжает что-то говорить. Взгляд потух, но окровавленные губы все еще двигаются. И никто не пытается помочь ей. Все стоят и смотрят, не в силах пошевелиться.
- Усыпляющий газ, пусти чертов газ! – кричит Виктор.
Испуганная, побелевшая, словно простыня, Кэтрин кидается к панели управления и вводит необходимую комбинацию.
Заслонки газовой системы открываются, и газ со свистом заполняет герметичную лабораторию.
Наконец обессилев, Эбби роняет голову на пол. Подопытный образец под номером Двенадцать/Один, шатаясь, сходит с тела своей жертвы, отползает в сторону на четвереньках и забирается под металлический стол с инструментами в поисках укрытия. Там и засыпает, свернувшись калачиком, будто ребенок. Она и была еще ребенком. По человеческим меркам от силы двенадцать лет. Но человеком она не была.
- Сними блок и впусти меня в эту чертову комнату, - дрожащим голосом просит Виктор, неотрывно следя за последними конвульсивными движениями юной любимой невесты.
- Я...я не могу, - плаксивым голосом отзывается Кэтрин. Слезы текут по ее лицу, черная тушь кругами ложится на дрожащие нижние веки. – Только генерал-майор Питерс…
- Ну так вызови его сюда! – орет Виктор.
А лужа крови под телом его возлюбленной становится все больше и больше. Сердце стучит в груди неистово громко, и Виктор уверен, что это ее сердце бьется. Он слышит его. Чувствует.
***
Городское кладбище Барстоу.
13 июля 2024 год. Время 16:13.
Рука друга сжимает его плечо и тихий голос говорит:
- Мне жаль, что меня не было рядом в тот момент.
Виктор открывает глаза, сбрасывая видение, преследующее его в каждом сне вот уже два долгих года. Взгляд с трудом фокусируется на надгробной плите с выгравированной надписью «Эбигейл Райт, 21.04.1999 – 17.12.2022».
- Ты был с дочерью. Это правильно. Ты должен был быть там, - говорит Виктор.
- Я должен был быть с ней куда чаще, чем был, - отзывается Митчелл. – Даже Питерс говорил мне об этом. Стоило послушать. Он не дурак.
Виктор кидает на Митчелла гневный взгляд.
- Я не про Двенадцатую говорю, - уточняет Митчелл. – Я говорю про мою дочь Элис. Я должен был быть с ней.
- Ты хотел найти лекарство и не сдавался до последнего дня. Это правильно. Я поступил бы так же.
- Да, но лекарство я так и не нашел. А время упустил.
- В этом нет твоей вины.
- Я и не чувствую себя виноватым. Просто сожалею об упущенной возможности побыть с ней немного дольше, - говорит Митчелл и на миг прикрывает глаза рукой. Вытирает выступившие слезы пальцами и шмыгает носом. – Вина и сожаление – разные вещи.
- Наверное, - рассеяно отвечает Виктор.
Он сидит на влажной траве в деловом костюме, а рядом еще один букет цветов для девочки, которой на этом кладбище нет. Вот уже долгих восемь лет он никак не может добраться до кладбища, где похоронена его маленькая сестренка Келли. И каждый раз он приносит на могилы Эбби два букета и просит передать один ей.
«Ты ведь сделаешь это для меня, да?» - мысленно спрашивает он, пристраивая второй букет в каменной вазе, вкопанной рядом с плоским могильным камнем.
- Вот, ты себя винишь, - продолжает Митчелл. – И напрасно. То, чем мы занимаемся, опасно. Мы с тобой прекрасно это понимаем. И Эбби тоже все прекрасно знала. Это был не первый несчастный случай, произошедший в лаборатории. И не последний.
- Учитывая, что творит Полемос, это точно, - усмехается Виктор.
- Будем надеяться, он понимает, насколько опасное существо растит в своем инкубаторе.
- Да, - соглашается Виктор скорее, чтобы просто отвязаться от Митчелла.
Вина и сожаление. Виктор виноват, он уверен в этом. Не надо было вообще пускать Эбби в лабораторию. Стояла бы возле пульта управления рядом с Кэтрин, и на ее месте оказался бы сам Виктор. И так было бы лучше для всех. Для Эбби, для Полемоса, вечно ищущего возможность его обскакать в научных достижениях, для самого Виктора и даже для проекта Двадцать Шесть/Один. Иногда лучше вообще не родиться, чем сделать первый мучительный вздох и отправиться на тот свет потому, что оказался никому не нужным.
Виктор судорожно вздыхает, облизывает пересохшие губы. Говорить нет сил.
Митчелл чувствует настроение друга, кладет на могилу погибшей коллеги букет белых ромашек, выращенных в саду комплекса Прометей одной из ассистенток. В вазе уже два букета, третий туда не поместится. Выпрямляется и еще раз хлопает друга по плечу.
- Пойду еще немного побуду с Элис.
Виктор кивает, сглатывает тугой ком в горле и силой загоняет обратно подступающие к глазам слезы. Нет у него права их оплакивать. Эта привилегия тех, за кем нет никакой вины. Виктор обязан оставить эту боль в себе, пронести ее через всю жизнь, а потом отправиться вместе с ней в ад.
Он не встретит на той стороне ни Эбби, ни Келли. Это невозможно. Они в раю, а Виктору он недоступен. Не заслужил.
Сожаление и вина. Виктор жалеет, что, когда Питерс снял блок с дверей, он не кинулся первым делом к истекающей кровью Эбби, а схватил пожарный топор и собственноручно отправил Двенадцатую на тот свет. Он помнит, как откинул стальной стол, под которым прятался образец и ударил первый раз. Раздался отвратительный хруст костей, кровь брызнула на белоснежную стену, а дальше провал.
Питерс сказал, он ударил ее более двадцати раз, прежде чем его сумели оттащить. Образец был безнадежно испорчен. Испорчен… как вещь. Дешевая безделица, которую можно снова собрать по инструкции, доработать или сломать и утилизировать, если опять получится не то. Двадцать ударов топором, и начинаем по новой.
А его невеста умирала, лежа в луже собственной крови. Его единственная любовь. Последний родной человек на земле. И он не держал ее за руку и не сказал, как сильно ее любит.
***
Городской бар «Hooz on First» в Барстоу.
13 июля 2024 год. Время 20:43.
- Если говорить о расчетах, то все было верно, - Виктор стучит пальцем по барной стойке, словно пытается вдолбить свою мысль в голову Митчелла. – Нам придется признать, что есть еще некий фактор, который мы упустили и не можем контролировать. Совершенно очевидно, что человеческое существо наилучшим образом должно развиваться именно в человеческой утробе или его имитации, какая стоит у нас в лаборатории. Чем человечнее создание с точки зрения набора генов, тем больше ему должна подходить человеческая среда. Но по некой невиданной причине именно эта среда проще выдает животные, чем человекоподобные виды. Факт. Теория и реальность не совпали. Поэтому я сделал ход конем.
Язык слегка заплетается от переизбытка алкоголя в крови. С одной стороны на них странно косится бармен, с другой – личный водитель, явно приставленный к Франку в качестве няньки. Именно он громче всех кричал, что ни о каком баре не может быть и речи. Выходной был дан ученым всего на день и, подобно известной девице из сказки, они должны вернуться в комплекс трезвыми и до полуночи. Митчелл почти сдался под его напором, но Виктор оказался непреклонным. Выходной на то и выходной, чтобы самостоятельно решать, где и как проводить время. До полуночи в комплекс они, конечно, вернуться, а вот в каком состоянии – это тоже их личное дело. И если господину водителю что-то не нравится, он может скоротать время за накатыванием жалобы Питерсу.
Аргументы подействовали, и теперь трезвый, как стеклышко, водитель сидит рядом за барной стойкой и недовольно косится на виски в стакане. Тоже выходной хочет.
- Вы можете хотя бы работу здесь не обсуждать? – говорит он. – Это нарушение контракта.
- Работу? – невинно вздергивает брови Виктор. – Мы книгу обсуждаем.
- Точно, фантастический роман Виктора Франка, - подтверждает Митчелл. – «Последний проект Прометея» или «Проект 26/2».
- Ты читал? Почитай как-нибудь, очень интересно, - кивает Виктор и, подняв стакан с виски, осушает его до дна. Знаком просит бармена повторить.
- Так ход конем – это яйцо? – уточняет Митчелл, возвращаясь к разговору.
- Да. Я решил, что раз генномодифицированные рептилии так славно развиваются в человеческой матке, значит, генномодифицированному человеку отлично подойдет яйцо.
- Ненаучно, - хмурится Митчелл. – Это ставка на удачу.
- Все, что мы делали с тобой последние восемь лет – это строили теории и ставили на удачу.
- Да и теории мы строили, опираясь на научные факты.
- Или на научные теории.
- И на какой теории строится твоя теория?
- Эффект бабочки, - отвечает Виктор и делает еще один глоток из стакана. – Мельчайшее действие может иметь куда большее последствие, чем мы думаем. Так добавление человеческого гена рептилии полностью изменил первоначальный этап развития эмбриона, добавил кое-какие внешние изменения, но при этом мало повлиял на его интеллект и разум. Таким образом можно предположить, что, добавив человеку ген рептилии, мы так же повлияли на первоначальный этап развития.
- И поэтому ей необходимо яйцо, хм, - задумчиво тянет Митчелл. – Да, было бы проще, если бы до нас уже были бы хоть какие-то исследования на эту тему.
- Мы – первопроходцы, друг мой. Нам приходится строить ничем не подкрепленные теории, ставить эксперименты и уже по своим наблюдениям писать научные доклады. Но даже если бы до нас кто-то был, какова вероятность, что вместо того, чтобы подкрепить уже обосновавшиеся в научном мире теории, мы бы их не разрушили? Сколько теорий так и не было доказано? Сколько было выброшено, после нахождения новых данных? Наука – это всегда впервые. Это всегда «а вдруг?». А природа жизни – это загадка, которую еще разгадывать и разгадывать. Она сама знает, как лучше. Наша задача только предложить ей варианты.
- А что, если природа не хочет создания нового человекоподобного вида, а потому эксперимент Двадцать Шесть/Один отторгла матку? Что если это в принципе невозможно?
- Еще скажи, это было божественное вмешательство, - фыркает Виктор.
- А если и так?
- Тебя что Питерс покусал?
- Я серьезно, - обижается Митчелл.
Бармен ставит на стойку две новые порции виски и забирает пустые стаканы. Виктор тут же берется за свой напиток, поднимает его и отводит руку в сторону в широком жесте, предлагая другу новый вариант развития событий:
- Тогда вот тебе другая теория. Пленка, которой эмбрион старался защититься от внешнего воздействия – это и было самосозданное яйцо. Но эмбрион не приспособлен к тому, чтобы самостоятельно себя защитить. Этим должен был заниматься материнский организм, в роли которого выступала машина. Эмбрион попытался приспособить ее под свои цели, закрыться в яйцо и выбраться, и тогда все пошло не так. Из-за яйца он не мог получать питательные вещества извне, а внутри их было недостаточно. Из-за этого развились различные патологии.
- Невозможно, - снова гнет свое Митчелл. – Курица создает яйцо, а не цыпленок.
- Да? Что значит невозможно, Митчелл? И что такое норма? – Парирует Виктор. – Невозможное – это то, чего человечество еще не видело никогда. А норма – это то, что повторялось на глазах у человечества достаточное количество раз, чтобы успеть к этому привыкнуть. То, что мы делаем – происходит впервые. Мы видим это и потому знаем, что это возможно. Выпьем за это?
Виктор поднимает стакан и подносит ближе к товарищу.
- Аминь, - говорит Митчелл и бьется своим стаканом о стакан Виктора. – Слава науке.
Как только Виктор подносит стакан ко рту, телефон в его кармане издает громкий короткий писк. Виктор игнорирует его, делает глоток и только после достает мобильный из кармана. На экране фотография экранов машин, следящих за жизненными показателями проекта Двадцать Шесть/Два и сообщение от Кэтрин: «Уже скоро!».
***
Секретный научный комплекс «Прометей». Отсек фильтрации. 14 июля 2024 год. Время 03:22.
Виктор и Митчелл уже одеты в защитные костюмы и помогают друг другу закрепить стальной пояс. Гарнитура для связи налажена, шлемы пристыкованы.
- Проверка связи, - говорит Виктор.
- Слышу, - отвечает Митчел.
- Я вас тоже слышу, - вклинивается в разговор Кэтрин, и Виктор невольно кидает в ее сторону раздраженный взгляд. В голову залетает неприглядная мысль:
«Это она закрыла дверь».
Умом он понимает, что Кэтрин – прилежная ученица и во всем хорошая девочка – поступила правильно. По инструкции. Но иногда бывают моменты, когда правила надо нарушать. Это был тот случай. Если она не закрыла двери или хотя бы оставила Виктора внутри. Если бы сразу пустила газ…
Но она ничего из этого не сделала.
Поймав злой взгляд начальника, Кэтрин Пим плотнее сжимает губы, прочищает горло коротким покашливанием и четко говорит, согнув микрофон на своей гарнитуре ближе ко рту.
- Шевелитесь, она уже вот-вот вылупится.
Виктор глубоко вздыхает, давит приступ раздражения. Сейчас не время думать о старых обидах. К тому же, это не ее вина. Это Виктор позволил Эбби отправиться в изолятор к Двенадцатой без специальной защиты. Он был слишком беспечен. А Двенадцатая оказалась куда сильнее, чем они ожидали.
Костюм, как всегда, сидит неудобно, стесняет движения и не дает нормального обзора из-за толстого затемнённого стекла. Но выбора нет. Кэтрин бдит. Без ее пропуска в инкубатор не попасть, а пропустить такое событие нельзя. Ее первый самостоятельный вдох.
Перед тем, как открыть тяжелую герметичную стальную дверь с маленьким круглым окошком своей картой, Кэтрин придирчиво оглядывает ученых. Все на месте. Все так, как написано в инструкции. Но она все равно находит за что зацепиться. Обходит Виктора сзади и поправляет застежки пояса.
- Теперь можно, - говорит она.
Виктор и Митчелл переглядываются.
- Дыши глубже, приятель, - добродушно советует Митч, - такая у нее работа.
Кэтрин кидает на него острый взгляд, но от комментария воздерживается. Прикладывает к магнитному замку карту и вбивает код. С последнего его посещения он стал длиннее, защита двухэтапная. Сначала идет один набор цифр, и после подтверждение – второй. Складывается впечатление, что это проект Двадцать Шесть/Два охраняют от доктора Франка, а не наоборот.
Едва они входят в отсек фильтрации, как за стеклом инкубатора на гладкой поверхности белого яйца с яркими синими отметинами появляется первая трещинка. От внутреннего толчка один из датчиков отваливается, и в наушнике тут же раздается взволнованный голос Кэтрин:
- Я не слышу ее сердце. Аппаратура?
- Да, - коротко отвечает Виктор, подходит ближе к изоляционной камере и поднимает крышку замкового циферблата. Вводит код. Изолятор издает противный гудок, и маленькая лампочка загорается красным.
- Да ты издеваешься! – рявкает Виктор.
- Пять-семь-семь-четыре-один-два, - отчеканивает Кэтрин.
Виктор вводит код по новой, уже заранее зная, что, как только он оттуда выйдет, Кэтрин снова сменит код. Слишком уж много Питерс дал ей полномочий. Без ее ведома и шагу не ступить. Уж передал бы ей проект целиком!
Но Питерс этого не сделает. По крайней мере, пока. Для самостоятельного ведения проекта у Кэтрин не хватит квалификации и опыта. Однако, учится она быстро. И, надо отдать ей должное, имеет твердость характера, уверенность и проницательность, необходимые для подобной работы. Не хватает только самостоятельности. Слишком большая привязанность к папочке не даст ей мыслить достаточно широко.
Поэтому, несмотря на то что она следит за каждым шагом Франка и Ритса, они оба по-прежнему выше ее в должности.
Изолятор принимает новый код. Внутри механизма раздается тихий щелчок, и полукруглая крышка, служившая инкубатору одновременно стеной и потолком, медленно поднимается вверх.
Виктор осторожно берет отвалившийся датчик и прикрепляет его на место.
- Мисс Пим, выведите, пожалуйста, показания на мой дисплей, - с излишней строгостью в голосе просит доктор Франк.
- Можно просто Кэтрин, - отзывается она.
Виктор игнорирует ее предложение. Нет уж, пока вся лаборатория в ее руках, ни о каком сближении речи быть не может.
- Показания, - с нажимом повторяет он.
- Да, доктор Франк, - так же холодно отвечает она, и в тот же миг перед глазами Виктора всплывают прямо на стекле шлема КЭТИ всплывают диаграммы, графики и таблицы.
Виктор недовольно цыкает.
- Только кардиограмму и энцефалограмму, сейчас плюс данные за последние полчаса.
Картинка на стекле шлема меняется. Лишние графики исчезают, и на передний план выходит кардиограмма в реальном времени.
- Вижу. Сердцебиение сильно завышено, но ритм четкий. Возможно, индивидуальная норма вида. Проверить позже.
- Есть, - отзывается Кэтрин.
- Как у птички, - замечает Митчелл. На его шлеме все данные дублируются. – Видишь показания мозговой деятельности?
- Да, - кивает Франк. – Мозг у нее шпарит на все сто пятьдесят процентов. Думаешь, перегруз?
- Ну, роды – процесс волнительный, - Митчелл пытается пожать плечами, но тяжелый защитный костюм не дает толком пошевелиться.
- Уровень развития выше, чем у новорожденного. Она использует те участки мозга, которые не должна, - говорит Виктор. – А значит, ее способность к самостоятельной деятельности выше, чем у человеческого новорожденного детеныша. Надо выяснить, насколько.
- Есть, - опять отзывается Кэтрин. Уже делает пометки дальнейшей работы. Да, в этом ей нет равных. Любое поручение она выполняет быстро и безукоризненно. Даже слишком хорошо. – Я пошлю к вам ассистента для подстраховки.
- Не надо, - резко говорит Виктор. – Мы и сами справимся.
Но он уже знает, что она все равно пришлет к ним еще одного человека.
Проект Двадцать Шесть/Два толкается в яйце, вторая трещина проходит от макушки в бок через кардиодатчик, и он снова отваливается. Картинка с кардиограммой исчезает.
- Зафиксируй последние данные, - велит Виктор.
Дверь за его спиной открывается и на пороге отсека фильтрации появляется юный ассистент Рон. Он растягивает губы в широкой улыбке и вклинивается между доктором Франком и доктором Ритсем.
- Привет, малыш, - говорит, наклонившись к яйцу непозволительно близко.
- Так, отойди в сторону, - рявкает на него Франк.
Рон тут же отходит назад и закладывает руки, облаченные в тяжелые резиновые перчатки, за спину.
- Она все равно тебя не слышит, - успокаивает его Митчелл. – У нее нет переговорного устройства.
- Что с гормонами? – спрашивает Виктор.
- В норме, - говорит Кэтрин.
- Мышцы?
- В тонусе. Активность высокая.
- Это хорошо, - кивает Виктор. – Теперь ждем.
В тот же миг, будто по команде, продольная трещина в скорлупе расширяется от нового толчка. Внутренняя пленка рвется и наружу показываются тонкие крошечные пальцы нежно-голубого цвета с мягкими белыми коготками.
Сердце екает в груди, и Виктор ближе наклоняется к новорожденному существу, отчаянно борющемуся за первый глоток воздуха с плотной скорлупой яйца. Малышке явно тяжело дается рождение, но она упорно продолжает биться внутри, и яйцо поддается. Трещина становится все шире и шире.
Наконец-то, первый кусок скорлупы с тихим треском отваливается и падает на дно инкубатора. Затем еще один и еще. Защитная пленка разрывается, и остатки яйца раскалываются на две половины. Его крошечная обитательница заваливается на спину и одним резким толчком сбрасывает с себя жесткий покров.
Окружившие ее люди замирают в ожидание, задерживают дыхание. Отсек фильтрации погружается в благоговейную тишину. За толстым прямоугольным стеклом, отделившим отсек от комнаты управления, толпится остальной персонал. В первых рядах Кэтрин.
- Боже… - тихо выдыхает она, и ее взволнованный голос отдается во всех наушниках сразу.
- Нет, - говорит Виктор, - это наша работа.
Он берется руками за шлем, отщелкивает крепления и снимает его с головы. Поток воздуха сразу врывается в легкие, и становится легче. Виктор стирает со лба выступившие капельки пота и смаргивает туман, проявившийся в глазах от волнения. Он не должен ничего упустить и внимательно следит за ее первыми действиями.
Чувствуя свет и поток воздуха, обитательница яйца, неспешно возится, освобождаясь от остатков защитной пленки. Ее крохотная грудь мерно вздымается, большие глаза медленно распахиваются и сверкают прозрачной голубизной. Словно в них заключена частичка океана. Она обводит полным сознания взглядом собравшихся и останавливает его на Викторе. Будто бы знает, что это он, а никто-то другой, ее создатель.
Виктор наклоняется еще ближе. Губы сами растягиваются в улыбке, повинуясь невиданному доселе чувству. Она не такая, как другие. Она совершенна.
- Ну, здравствуй, - говорит он ей и видит, как ее пухлые детские губы улыбаются ему в ответ.
- Виктор… беги… - просит Эбби и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
- Я люблю… - говорит Эбби и закашливается. Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным.
Виктор кидается на помощь, но Кэтрин с невесть откуда взявшейся силой хватает его и вытаскивает из изолятора, бьет рукой по красной кнопке экстренного закрытия дверей. Срабатывает серена, красные огни с потолка взрываются ярким светом и мигают. Вой серены заглушают последние слова Эбигейл.
- Какого черта! – кричит Виктор, прикладывает карточку к замку, набирает код, но замок выдает ошибку и механический голос сообщает ему, что во время экстренной ситуации открытие дверей невозможно и просит дождаться отмены чрезвычайной ситуации. – Чтоб тебя!
Виктор хватает стул и кидает в большое прямоугольное окно, но на нем не появляется даже трещины.
- Эбби! Эбби! – кричит он, бьется, словно мошка в стекло и ничего совершенно ничего не может сделать.
А Эбби продолжает что-то говорить. Взгляд потух, но окровавленные губы все еще двигаются. И никто не пытается помочь ей. Все стоят и смотрят, не в силах пошевелиться.
- Усыпляющий газ, пусти чертов газ! – кричит Виктор.
Испуганная, побелевшая, словно простыня, Кэтрин кидается к панели управления и вводит необходимую комбинацию.
Заслонки газовой системы открываются, и газ со свистом заполняет герметичную лабораторию.
Наконец обессилев, Эбби роняет голову на пол. Подопытный образец под номером Двенадцать/Один, шатаясь, сходит с тела своей жертвы, отползает в сторону на четвереньках и забирается под металлический стол с инструментами в поисках укрытия. Там и засыпает, свернувшись калачиком, будто ребенок. Она и была еще ребенком. По человеческим меркам от силы двенадцать лет. Но человеком она не была.
- Сними блок и впусти меня в эту чертову комнату, - дрожащим голосом просит Виктор, неотрывно следя за последними конвульсивными движениями юной любимой невесты.
- Я...я не могу, - плаксивым голосом отзывается Кэтрин. Слезы текут по ее лицу, черная тушь кругами ложится на дрожащие нижние веки. – Только генерал-майор Питерс…
- Ну так вызови его сюда! – орет Виктор.
А лужа крови под телом его возлюбленной становится все больше и больше. Сердце стучит в груди неистово громко, и Виктор уверен, что это ее сердце бьется. Он слышит его. Чувствует.
***
Городское кладбище Барстоу.
13 июля 2024 год. Время 16:13.
Рука друга сжимает его плечо и тихий голос говорит:
- Мне жаль, что меня не было рядом в тот момент.
Виктор открывает глаза, сбрасывая видение, преследующее его в каждом сне вот уже два долгих года. Взгляд с трудом фокусируется на надгробной плите с выгравированной надписью «Эбигейл Райт, 21.04.1999 – 17.12.2022».
- Ты был с дочерью. Это правильно. Ты должен был быть там, - говорит Виктор.
- Я должен был быть с ней куда чаще, чем был, - отзывается Митчелл. – Даже Питерс говорил мне об этом. Стоило послушать. Он не дурак.
Виктор кидает на Митчелла гневный взгляд.
- Я не про Двенадцатую говорю, - уточняет Митчелл. – Я говорю про мою дочь Элис. Я должен был быть с ней.
- Ты хотел найти лекарство и не сдавался до последнего дня. Это правильно. Я поступил бы так же.
- Да, но лекарство я так и не нашел. А время упустил.
- В этом нет твоей вины.
- Я и не чувствую себя виноватым. Просто сожалею об упущенной возможности побыть с ней немного дольше, - говорит Митчелл и на миг прикрывает глаза рукой. Вытирает выступившие слезы пальцами и шмыгает носом. – Вина и сожаление – разные вещи.
- Наверное, - рассеяно отвечает Виктор.
Он сидит на влажной траве в деловом костюме, а рядом еще один букет цветов для девочки, которой на этом кладбище нет. Вот уже долгих восемь лет он никак не может добраться до кладбища, где похоронена его маленькая сестренка Келли. И каждый раз он приносит на могилы Эбби два букета и просит передать один ей.
«Ты ведь сделаешь это для меня, да?» - мысленно спрашивает он, пристраивая второй букет в каменной вазе, вкопанной рядом с плоским могильным камнем.
- Вот, ты себя винишь, - продолжает Митчелл. – И напрасно. То, чем мы занимаемся, опасно. Мы с тобой прекрасно это понимаем. И Эбби тоже все прекрасно знала. Это был не первый несчастный случай, произошедший в лаборатории. И не последний.
- Учитывая, что творит Полемос, это точно, - усмехается Виктор.
- Будем надеяться, он понимает, насколько опасное существо растит в своем инкубаторе.
- Да, - соглашается Виктор скорее, чтобы просто отвязаться от Митчелла.
Вина и сожаление. Виктор виноват, он уверен в этом. Не надо было вообще пускать Эбби в лабораторию. Стояла бы возле пульта управления рядом с Кэтрин, и на ее месте оказался бы сам Виктор. И так было бы лучше для всех. Для Эбби, для Полемоса, вечно ищущего возможность его обскакать в научных достижениях, для самого Виктора и даже для проекта Двадцать Шесть/Один. Иногда лучше вообще не родиться, чем сделать первый мучительный вздох и отправиться на тот свет потому, что оказался никому не нужным.
Виктор судорожно вздыхает, облизывает пересохшие губы. Говорить нет сил.
Митчелл чувствует настроение друга, кладет на могилу погибшей коллеги букет белых ромашек, выращенных в саду комплекса Прометей одной из ассистенток. В вазе уже два букета, третий туда не поместится. Выпрямляется и еще раз хлопает друга по плечу.
- Пойду еще немного побуду с Элис.
Виктор кивает, сглатывает тугой ком в горле и силой загоняет обратно подступающие к глазам слезы. Нет у него права их оплакивать. Эта привилегия тех, за кем нет никакой вины. Виктор обязан оставить эту боль в себе, пронести ее через всю жизнь, а потом отправиться вместе с ней в ад.
Он не встретит на той стороне ни Эбби, ни Келли. Это невозможно. Они в раю, а Виктору он недоступен. Не заслужил.
Сожаление и вина. Виктор жалеет, что, когда Питерс снял блок с дверей, он не кинулся первым делом к истекающей кровью Эбби, а схватил пожарный топор и собственноручно отправил Двенадцатую на тот свет. Он помнит, как откинул стальной стол, под которым прятался образец и ударил первый раз. Раздался отвратительный хруст костей, кровь брызнула на белоснежную стену, а дальше провал.
Питерс сказал, он ударил ее более двадцати раз, прежде чем его сумели оттащить. Образец был безнадежно испорчен. Испорчен… как вещь. Дешевая безделица, которую можно снова собрать по инструкции, доработать или сломать и утилизировать, если опять получится не то. Двадцать ударов топором, и начинаем по новой.
А его невеста умирала, лежа в луже собственной крови. Его единственная любовь. Последний родной человек на земле. И он не держал ее за руку и не сказал, как сильно ее любит.
***
Городской бар «Hooz on First» в Барстоу.
13 июля 2024 год. Время 20:43.
- Если говорить о расчетах, то все было верно, - Виктор стучит пальцем по барной стойке, словно пытается вдолбить свою мысль в голову Митчелла. – Нам придется признать, что есть еще некий фактор, который мы упустили и не можем контролировать. Совершенно очевидно, что человеческое существо наилучшим образом должно развиваться именно в человеческой утробе или его имитации, какая стоит у нас в лаборатории. Чем человечнее создание с точки зрения набора генов, тем больше ему должна подходить человеческая среда. Но по некой невиданной причине именно эта среда проще выдает животные, чем человекоподобные виды. Факт. Теория и реальность не совпали. Поэтому я сделал ход конем.
Язык слегка заплетается от переизбытка алкоголя в крови. С одной стороны на них странно косится бармен, с другой – личный водитель, явно приставленный к Франку в качестве няньки. Именно он громче всех кричал, что ни о каком баре не может быть и речи. Выходной был дан ученым всего на день и, подобно известной девице из сказки, они должны вернуться в комплекс трезвыми и до полуночи. Митчелл почти сдался под его напором, но Виктор оказался непреклонным. Выходной на то и выходной, чтобы самостоятельно решать, где и как проводить время. До полуночи в комплекс они, конечно, вернуться, а вот в каком состоянии – это тоже их личное дело. И если господину водителю что-то не нравится, он может скоротать время за накатыванием жалобы Питерсу.
Аргументы подействовали, и теперь трезвый, как стеклышко, водитель сидит рядом за барной стойкой и недовольно косится на виски в стакане. Тоже выходной хочет.
- Вы можете хотя бы работу здесь не обсуждать? – говорит он. – Это нарушение контракта.
- Работу? – невинно вздергивает брови Виктор. – Мы книгу обсуждаем.
- Точно, фантастический роман Виктора Франка, - подтверждает Митчелл. – «Последний проект Прометея» или «Проект 26/2».
- Ты читал? Почитай как-нибудь, очень интересно, - кивает Виктор и, подняв стакан с виски, осушает его до дна. Знаком просит бармена повторить.
- Так ход конем – это яйцо? – уточняет Митчелл, возвращаясь к разговору.
- Да. Я решил, что раз генномодифицированные рептилии так славно развиваются в человеческой матке, значит, генномодифицированному человеку отлично подойдет яйцо.
- Ненаучно, - хмурится Митчелл. – Это ставка на удачу.
- Все, что мы делали с тобой последние восемь лет – это строили теории и ставили на удачу.
- Да и теории мы строили, опираясь на научные факты.
- Или на научные теории.
- И на какой теории строится твоя теория?
- Эффект бабочки, - отвечает Виктор и делает еще один глоток из стакана. – Мельчайшее действие может иметь куда большее последствие, чем мы думаем. Так добавление человеческого гена рептилии полностью изменил первоначальный этап развития эмбриона, добавил кое-какие внешние изменения, но при этом мало повлиял на его интеллект и разум. Таким образом можно предположить, что, добавив человеку ген рептилии, мы так же повлияли на первоначальный этап развития.
- И поэтому ей необходимо яйцо, хм, - задумчиво тянет Митчелл. – Да, было бы проще, если бы до нас уже были бы хоть какие-то исследования на эту тему.
- Мы – первопроходцы, друг мой. Нам приходится строить ничем не подкрепленные теории, ставить эксперименты и уже по своим наблюдениям писать научные доклады. Но даже если бы до нас кто-то был, какова вероятность, что вместо того, чтобы подкрепить уже обосновавшиеся в научном мире теории, мы бы их не разрушили? Сколько теорий так и не было доказано? Сколько было выброшено, после нахождения новых данных? Наука – это всегда впервые. Это всегда «а вдруг?». А природа жизни – это загадка, которую еще разгадывать и разгадывать. Она сама знает, как лучше. Наша задача только предложить ей варианты.
- А что, если природа не хочет создания нового человекоподобного вида, а потому эксперимент Двадцать Шесть/Один отторгла матку? Что если это в принципе невозможно?
- Еще скажи, это было божественное вмешательство, - фыркает Виктор.
- А если и так?
- Тебя что Питерс покусал?
- Я серьезно, - обижается Митчелл.
Бармен ставит на стойку две новые порции виски и забирает пустые стаканы. Виктор тут же берется за свой напиток, поднимает его и отводит руку в сторону в широком жесте, предлагая другу новый вариант развития событий:
- Тогда вот тебе другая теория. Пленка, которой эмбрион старался защититься от внешнего воздействия – это и было самосозданное яйцо. Но эмбрион не приспособлен к тому, чтобы самостоятельно себя защитить. Этим должен был заниматься материнский организм, в роли которого выступала машина. Эмбрион попытался приспособить ее под свои цели, закрыться в яйцо и выбраться, и тогда все пошло не так. Из-за яйца он не мог получать питательные вещества извне, а внутри их было недостаточно. Из-за этого развились различные патологии.
- Невозможно, - снова гнет свое Митчелл. – Курица создает яйцо, а не цыпленок.
- Да? Что значит невозможно, Митчелл? И что такое норма? – Парирует Виктор. – Невозможное – это то, чего человечество еще не видело никогда. А норма – это то, что повторялось на глазах у человечества достаточное количество раз, чтобы успеть к этому привыкнуть. То, что мы делаем – происходит впервые. Мы видим это и потому знаем, что это возможно. Выпьем за это?
Виктор поднимает стакан и подносит ближе к товарищу.
- Аминь, - говорит Митчелл и бьется своим стаканом о стакан Виктора. – Слава науке.
Как только Виктор подносит стакан ко рту, телефон в его кармане издает громкий короткий писк. Виктор игнорирует его, делает глоток и только после достает мобильный из кармана. На экране фотография экранов машин, следящих за жизненными показателями проекта Двадцать Шесть/Два и сообщение от Кэтрин: «Уже скоро!».
***
Секретный научный комплекс «Прометей». Отсек фильтрации. 14 июля 2024 год. Время 03:22.
Виктор и Митчелл уже одеты в защитные костюмы и помогают друг другу закрепить стальной пояс. Гарнитура для связи налажена, шлемы пристыкованы.
- Проверка связи, - говорит Виктор.
- Слышу, - отвечает Митчел.
- Я вас тоже слышу, - вклинивается в разговор Кэтрин, и Виктор невольно кидает в ее сторону раздраженный взгляд. В голову залетает неприглядная мысль:
«Это она закрыла дверь».
Умом он понимает, что Кэтрин – прилежная ученица и во всем хорошая девочка – поступила правильно. По инструкции. Но иногда бывают моменты, когда правила надо нарушать. Это был тот случай. Если она не закрыла двери или хотя бы оставила Виктора внутри. Если бы сразу пустила газ…
Но она ничего из этого не сделала.
Поймав злой взгляд начальника, Кэтрин Пим плотнее сжимает губы, прочищает горло коротким покашливанием и четко говорит, согнув микрофон на своей гарнитуре ближе ко рту.
- Шевелитесь, она уже вот-вот вылупится.
Виктор глубоко вздыхает, давит приступ раздражения. Сейчас не время думать о старых обидах. К тому же, это не ее вина. Это Виктор позволил Эбби отправиться в изолятор к Двенадцатой без специальной защиты. Он был слишком беспечен. А Двенадцатая оказалась куда сильнее, чем они ожидали.
Костюм, как всегда, сидит неудобно, стесняет движения и не дает нормального обзора из-за толстого затемнённого стекла. Но выбора нет. Кэтрин бдит. Без ее пропуска в инкубатор не попасть, а пропустить такое событие нельзя. Ее первый самостоятельный вдох.
Перед тем, как открыть тяжелую герметичную стальную дверь с маленьким круглым окошком своей картой, Кэтрин придирчиво оглядывает ученых. Все на месте. Все так, как написано в инструкции. Но она все равно находит за что зацепиться. Обходит Виктора сзади и поправляет застежки пояса.
- Теперь можно, - говорит она.
Виктор и Митчелл переглядываются.
- Дыши глубже, приятель, - добродушно советует Митч, - такая у нее работа.
Кэтрин кидает на него острый взгляд, но от комментария воздерживается. Прикладывает к магнитному замку карту и вбивает код. С последнего его посещения он стал длиннее, защита двухэтапная. Сначала идет один набор цифр, и после подтверждение – второй. Складывается впечатление, что это проект Двадцать Шесть/Два охраняют от доктора Франка, а не наоборот.
Едва они входят в отсек фильтрации, как за стеклом инкубатора на гладкой поверхности белого яйца с яркими синими отметинами появляется первая трещинка. От внутреннего толчка один из датчиков отваливается, и в наушнике тут же раздается взволнованный голос Кэтрин:
- Я не слышу ее сердце. Аппаратура?
- Да, - коротко отвечает Виктор, подходит ближе к изоляционной камере и поднимает крышку замкового циферблата. Вводит код. Изолятор издает противный гудок, и маленькая лампочка загорается красным.
- Да ты издеваешься! – рявкает Виктор.
- Пять-семь-семь-четыре-один-два, - отчеканивает Кэтрин.
Виктор вводит код по новой, уже заранее зная, что, как только он оттуда выйдет, Кэтрин снова сменит код. Слишком уж много Питерс дал ей полномочий. Без ее ведома и шагу не ступить. Уж передал бы ей проект целиком!
Но Питерс этого не сделает. По крайней мере, пока. Для самостоятельного ведения проекта у Кэтрин не хватит квалификации и опыта. Однако, учится она быстро. И, надо отдать ей должное, имеет твердость характера, уверенность и проницательность, необходимые для подобной работы. Не хватает только самостоятельности. Слишком большая привязанность к папочке не даст ей мыслить достаточно широко.
Поэтому, несмотря на то что она следит за каждым шагом Франка и Ритса, они оба по-прежнему выше ее в должности.
Изолятор принимает новый код. Внутри механизма раздается тихий щелчок, и полукруглая крышка, служившая инкубатору одновременно стеной и потолком, медленно поднимается вверх.
Виктор осторожно берет отвалившийся датчик и прикрепляет его на место.
- Мисс Пим, выведите, пожалуйста, показания на мой дисплей, - с излишней строгостью в голосе просит доктор Франк.
- Можно просто Кэтрин, - отзывается она.
Виктор игнорирует ее предложение. Нет уж, пока вся лаборатория в ее руках, ни о каком сближении речи быть не может.
- Показания, - с нажимом повторяет он.
- Да, доктор Франк, - так же холодно отвечает она, и в тот же миг перед глазами Виктора всплывают прямо на стекле шлема КЭТИ всплывают диаграммы, графики и таблицы.
Виктор недовольно цыкает.
- Только кардиограмму и энцефалограмму, сейчас плюс данные за последние полчаса.
Картинка на стекле шлема меняется. Лишние графики исчезают, и на передний план выходит кардиограмма в реальном времени.
- Вижу. Сердцебиение сильно завышено, но ритм четкий. Возможно, индивидуальная норма вида. Проверить позже.
- Есть, - отзывается Кэтрин.
- Как у птички, - замечает Митчелл. На его шлеме все данные дублируются. – Видишь показания мозговой деятельности?
- Да, - кивает Франк. – Мозг у нее шпарит на все сто пятьдесят процентов. Думаешь, перегруз?
- Ну, роды – процесс волнительный, - Митчелл пытается пожать плечами, но тяжелый защитный костюм не дает толком пошевелиться.
- Уровень развития выше, чем у новорожденного. Она использует те участки мозга, которые не должна, - говорит Виктор. – А значит, ее способность к самостоятельной деятельности выше, чем у человеческого новорожденного детеныша. Надо выяснить, насколько.
- Есть, - опять отзывается Кэтрин. Уже делает пометки дальнейшей работы. Да, в этом ей нет равных. Любое поручение она выполняет быстро и безукоризненно. Даже слишком хорошо. – Я пошлю к вам ассистента для подстраховки.
- Не надо, - резко говорит Виктор. – Мы и сами справимся.
Но он уже знает, что она все равно пришлет к ним еще одного человека.
Проект Двадцать Шесть/Два толкается в яйце, вторая трещина проходит от макушки в бок через кардиодатчик, и он снова отваливается. Картинка с кардиограммой исчезает.
- Зафиксируй последние данные, - велит Виктор.
Дверь за его спиной открывается и на пороге отсека фильтрации появляется юный ассистент Рон. Он растягивает губы в широкой улыбке и вклинивается между доктором Франком и доктором Ритсем.
- Привет, малыш, - говорит, наклонившись к яйцу непозволительно близко.
- Так, отойди в сторону, - рявкает на него Франк.
Рон тут же отходит назад и закладывает руки, облаченные в тяжелые резиновые перчатки, за спину.
- Она все равно тебя не слышит, - успокаивает его Митчелл. – У нее нет переговорного устройства.
- Что с гормонами? – спрашивает Виктор.
- В норме, - говорит Кэтрин.
- Мышцы?
- В тонусе. Активность высокая.
- Это хорошо, - кивает Виктор. – Теперь ждем.
В тот же миг, будто по команде, продольная трещина в скорлупе расширяется от нового толчка. Внутренняя пленка рвется и наружу показываются тонкие крошечные пальцы нежно-голубого цвета с мягкими белыми коготками.
Сердце екает в груди, и Виктор ближе наклоняется к новорожденному существу, отчаянно борющемуся за первый глоток воздуха с плотной скорлупой яйца. Малышке явно тяжело дается рождение, но она упорно продолжает биться внутри, и яйцо поддается. Трещина становится все шире и шире.
Наконец-то, первый кусок скорлупы с тихим треском отваливается и падает на дно инкубатора. Затем еще один и еще. Защитная пленка разрывается, и остатки яйца раскалываются на две половины. Его крошечная обитательница заваливается на спину и одним резким толчком сбрасывает с себя жесткий покров.
Окружившие ее люди замирают в ожидание, задерживают дыхание. Отсек фильтрации погружается в благоговейную тишину. За толстым прямоугольным стеклом, отделившим отсек от комнаты управления, толпится остальной персонал. В первых рядах Кэтрин.
- Боже… - тихо выдыхает она, и ее взволнованный голос отдается во всех наушниках сразу.
- Нет, - говорит Виктор, - это наша работа.
Он берется руками за шлем, отщелкивает крепления и снимает его с головы. Поток воздуха сразу врывается в легкие, и становится легче. Виктор стирает со лба выступившие капельки пота и смаргивает туман, проявившийся в глазах от волнения. Он не должен ничего упустить и внимательно следит за ее первыми действиями.
Чувствуя свет и поток воздуха, обитательница яйца, неспешно возится, освобождаясь от остатков защитной пленки. Ее крохотная грудь мерно вздымается, большие глаза медленно распахиваются и сверкают прозрачной голубизной. Словно в них заключена частичка океана. Она обводит полным сознания взглядом собравшихся и останавливает его на Викторе. Будто бы знает, что это он, а никто-то другой, ее создатель.
Виктор наклоняется еще ближе. Губы сами растягиваются в улыбке, повинуясь невиданному доселе чувству. Она не такая, как другие. Она совершенна.
- Ну, здравствуй, - говорит он ей и видит, как ее пухлые детские губы улыбаются ему в ответ.
Глава III
Изолятор первой лаборатории научного комплекса «Прометей». 17 декабря 2022 год. Время 15:27.
- Виктор… беги… - просит Эбби и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
- Я люблю… - говорит Эбби и закашливается. Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным.
Виктор кидается на помощь, но Кэтрин с невесть откуда взявшейся силой хватает его и вытаскивает из изолятора, бьет рукой по красной кнопке экстренного закрытия дверей. Срабатывает серена, красные огни с потолка взрываются ярким светом и мигают. Вой серены заглушают последние слова Эбигейл.
- Какого черта! – кричит Виктор, прикладывает карточку к замку, набирает код, но замок выдает ошибку и механический голос сообщает ему, что во время экстренной ситуации открытие дверей невозможно и просит дождаться отмены чрезвычайной ситуации. – Чтоб тебя!
Виктор хватает стул и кидает в большое прямоугольное окно, но на нем не появляется даже трещины.
- Эбби! Эбби! – кричит он, бьется, словно мошка в стекло и ничего совершенно ничего не может сделать.
А Эбби продолжает что-то говорить. Взгляд потух, но окровавленные губы все еще двигаются. И никто не пытается помочь ей. Все стоят и смотрят, не в силах пошевелиться.
- Усыпляющий газ, пусти чертов газ! – кричит Виктор.
Испуганная, побелевшая, словно простыня, Кэтрин кидается к панели управления и вводит необходимую комбинацию.
Заслонки газовой системы открываются, и газ со свистом заполняет герметичную лабораторию.
Наконец обессилев, Эбби роняет голову на пол. Подопытный образец под номером Двенадцать/Один, шатаясь, сходит с тела своей жертвы, отползает в сторону на четвереньках и забирается под металлический стол с инструментами в поисках укрытия. Там и засыпает, свернувшись калачиком, будто ребенок. Она и была еще ребенком. По человеческим меркам от силы двенадцать лет. Но человеком она не была.
- Сними блок и впусти меня в эту чертову комнату, - дрожащим голосом просит Виктор, неотрывно следя за последними конвульсивными движениями юной любимой невесты.
- Я...я не могу, - плаксивым голосом отзывается Кэтрин. Слезы текут по ее лицу, черная тушь кругами ложится на дрожащие нижние веки. – Только генерал-майор Питерс…
- Ну так вызови его сюда! – орет Виктор.
А лужа крови под телом его возлюбленной становится все больше и больше. Сердце стучит в груди неистово громко, и Виктор уверен, что это ее сердце бьется. Он слышит его. Чувствует.
***
Городское кладбище Барстоу. 13 июля 2024 год. Время 16:13.
Рука друга сжимает его плечо и тихий голос говорит:
- Мне жаль, что меня не было рядом в тот момент.
Виктор открывает глаза, сбрасывая видение, преследующее его в каждом сне вот уже два долгих года. Взгляд с трудом фокусируется на надгробной плите с выгравированной надписью «Эбигейл Райт, 21.04.1999 – 17.12.2022».
- Ты был с дочерью. Это правильно. Ты должен был быть там, - говорит Виктор.
- Я должен был быть с ней куда чаще, чем был, - отзывается Митчелл. – Даже Питерс говорил мне об этом. Стоило послушать. Он не дурак.
Виктор кидает на Митчелла гневный взгляд.
- Я не про Двенадцатую говорю, - уточняет Митчелл. – Я говорю про мою дочь Элис. Я должен был быть с ней.
- Ты хотел найти лекарство и не сдавался до последнего дня. Это правильно. Я поступил бы так же.
- Да, но лекарство я так и не нашел. А время упустил.
- В этом нет твоей вины.
- Я и не чувствую себя виноватым. Просто сожалею об упущенной возможности побыть с ней немного дольше, - говорит Митчелл и на миг прикрывает глаза рукой. Вытирает выступившие слезы пальцами и шмыгает носом. – Вина и сожаление – разные вещи.
- Наверное, - рассеяно отвечает Виктор.
Он сидит на влажной траве в деловом костюме, а рядом еще один букет цветов для девочки, которой на этом кладбище нет. Вот уже долгих восемь лет он никак не может добраться до кладбища, где похоронена его маленькая сестренка Келли. И каждый раз он приносит на могилы Эбби два букета и просит передать один ей.
«Ты ведь сделаешь это для меня, да?» - мысленно спрашивает он, пристраивая второй букет в каменной вазе, вкопанной рядом с плоским могильным камнем.
- Вот, ты себя винишь, - продолжает Митчелл. – И напрасно. То, чем мы занимаемся, опасно. Мы с тобой прекрасно это понимаем. И Эбби тоже все прекрасно знала. Это был не первый несчастный случай, произошедший в лаборатории. И не последний.
- Учитывая, что творит Полемос, это точно, - усмехается Виктор.
- Будем надеяться, он понимает, насколько опасное существо растит в своем инкубаторе.
- Да, - соглашается Виктор скорее, чтобы просто отвязаться от Митчелла.
Вина и сожаление. Виктор виноват, он уверен в этом. Не надо было вообще пускать Эбби в лабораторию. Стояла бы возле пульта управления рядом с Кэтрин, и на ее месте оказался бы сам Виктор. И так было бы лучше для всех. Для Эбби, для Полемоса, вечно ищущего возможность его обскакать в научных достижениях, для самого Виктора и даже для проекта Двадцать Шесть/Один. Иногда лучше вообще не родиться, чем сделать первый мучительный вздох и отправиться на тот свет потому, что оказался никому не нужным.
Виктор судорожно вздыхает, облизывает пересохшие губы. Говорить нет сил.
Митчелл чувствует настроение друга, кладет на могилу погибшей коллеги букет белых ромашек, выращенных в саду комплекса Прометей одной из ассистенток. В вазе уже два букета, третий туда не поместится. Выпрямляется и еще раз хлопает друга по плечу.
- Пойду еще немного побуду с Элис.
Виктор кивает, сглатывает тугой ком в горле и силой загоняет обратно подступающие к глазам слезы. Нет у него права их оплакивать. Эта привилегия тех, за кем нет никакой вины. Виктор обязан оставить эту боль в себе, пронести ее через всю жизнь, а потом отправиться вместе с ней в ад.
Он не встретит на той стороне ни Эбби, ни Келли. Это невозможно. Они в раю, а Виктору он недоступен. Не заслужил.
Сожаление и вина. Виктор жалеет, что, когда Питерс снял блок с дверей, он не кинулся первым делом к истекающей кровью Эбби, а схватил пожарный топор и собственноручно отправил Двенадцатую на тот свет. Он помнит, как откинул стальной стол, под которым прятался образец и ударил первый раз. Раздался отвратительный хруст костей, кровь брызнула на белоснежную стену, а дальше провал.
Питерс сказал, он ударил ее более двадцати раз, прежде чем его сумели оттащить. Образец был безнадежно испорчен. Испорчен… как вещь. Дешевая безделица, которую можно снова собрать по инструкции, доработать или сломать и утилизировать, если опять получится не то. Двадцать ударов топором, и начинаем по новой.
А его невеста умирала, лежа в луже собственной крови. Его единственная любовь. Последний родной человек на земле. И он не держал ее за руку и не сказал, как сильно ее любит.
***
Городской бар «Hooz on First» в Барстоу. 13 июля 2024 год. Время 20:43.
- Если говорить о расчетах, то все было верно, - Виктор стучит пальцем по барной стойке, словно пытается вдолбить свою мысль в голову Митчелла. – Нам придется признать, что есть еще некий фактор, который мы упустили и не можем контролировать. Совершенно очевидно, что человеческое существо наилучшим образом должно развиваться именно в человеческой утробе или его имитации, какая стоит у нас в лаборатории. Чем человечнее создание с точки зрения набора генов, тем больше ему должна подходить человеческая среда. Но по некой невиданной причине именно эта среда проще выдает животные, чем человекоподобные виды. Факт. Теория и реальность не совпали. Поэтому я сделал ход конем.
Язык слегка заплетается от переизбытка алкоголя в крови. С одной стороны на них странно косится бармен, с другой – личный водитель, явно приставленный к Франку в качестве няньки. Именно он громче всех кричал, что ни о каком баре не может быть и речи. Выходной был дан ученым всего на день и, подобно известной девице из сказки, они должны вернуться в комплекс трезвыми и до полуночи. Митчелл почти сдался под его напором, но Виктор оказался непреклонным. Выходной на то и выходной, чтобы самостоятельно решать, где и как проводить время. До полуночи в комплекс они, конечно, вернуться, а вот в каком состоянии – это тоже их личное дело. И если господину водителю что-то не нравится, он может скоротать время за накатыванием жалобы Питерсу.
Аргументы подействовали, и теперь трезвый, как стеклышко, водитель сидит рядом за барной стойкой и недовольно косится на виски в стакане. Тоже выходной хочет.
- Вы можете хотя бы работу здесь не обсуждать? – говорит он. – Это нарушение контракта.
- Работу? – невинно вздергивает брови Виктор. – Мы книгу обсуждаем.
- Точно, фантастический роман Виктора Франка, - подтверждает Митчелл. – «Последний проект Прометея» или «Проект 26/2».
- Ты читал? Почитай как-нибудь, очень интересно, - кивает Виктор и, подняв стакан с виски, осушает его до дна. Знаком просит бармена повторить.
- Так ход конем – это яйцо? – уточняет Митчелл, возвращаясь к разговору.
- Да. Я решил, что раз генномодифицированные рептилии так славно развиваются в человеческой матке, значит, генномодифицированному человеку отлично подойдет яйцо.
- Ненаучно, - хмурится Митчелл. – Это ставка на удачу.
- Все, что мы делали с тобой последние восемь лет – это строили теории и ставили на удачу.
- Да и теории мы строили, опираясь на научные факты.
- Или на научные теории.
- И на какой теории строится твоя теория?
- Эффект бабочки, - отвечает Виктор и делает еще один глоток из стакана. – Мельчайшее действие может иметь куда большее последствие, чем мы думаем. Так добавление человеческого гена рептилии полностью изменил первоначальный этап развития эмбриона, добавил кое-какие внешние изменения, но при этом мало повлиял на его интеллект и разум. Таким образом можно предположить, что, добавив человеку ген рептилии, мы так же повлияли на первоначальный этап развития.
- И поэтому ей необходимо яйцо, хм, - задумчиво тянет Митчелл. – Да, было бы проще, если бы до нас уже были бы хоть какие-то исследования на эту тему.
- Мы – первопроходцы, друг мой. Нам приходится строить ничем не подкрепленные теории, ставить эксперименты и уже по своим наблюдениям писать научные доклады. Но даже если бы до нас кто-то был, какова вероятность, что вместо того, чтобы подкрепить уже обосновавшиеся в научном мире теории, мы бы их не разрушили? Сколько теорий так и не было доказано? Сколько было выброшено, после нахождения новых данных? Наука – это всегда впервые. Это всегда «а вдруг?». А природа жизни – это загадка, которую еще разгадывать и разгадывать. Она сама знает, как лучше. Наша задача только предложить ей варианты.
- А что, если природа не хочет создания нового человекоподобного вида, а потому эксперимент Двадцать Шесть/Один отторгла матку? Что если это в принципе невозможно?
- Еще скажи, это было божественное вмешательство, - фыркает Виктор.
- А если и так?
- Тебя что Питерс покусал?
- Я серьезно, - обижается Митчелл.
Бармен ставит на стойку две новые порции виски и забирает пустые стаканы. Виктор тут же берется за свой напиток, поднимает его и отводит руку в сторону в широком жесте, предлагая другу новый вариант развития событий:
- Тогда вот тебе другая теория. Пленка, которой эмбрион старался защититься от внешнего воздействия – это и было самосозданное яйцо. Но эмбрион не приспособлен к тому, чтобы самостоятельно себя защитить. Этим должен был заниматься материнский организм, в роли которого выступала машина. Эмбрион попытался приспособить ее под свои цели, закрыться в яйцо и выбраться, и тогда все пошло не так. Из-за яйца он не мог получать питательные вещества извне, а внутри их было недостаточно. Из-за этого развились различные патологии.
- Невозможно, - снова гнет свое Митчелл. – Курица создает яйцо, а не цыпленок.
- Да? Что значит невозможно, Митчелл? И что такое норма? – Парирует Виктор. – Невозможное – это то, чего человечество еще не видело никогда. А норма – это то, что повторялось на глазах у человечества достаточное количество раз, чтобы успеть к этому привыкнуть. То, что мы делаем – происходит впервые. Мы видим это и потому знаем, что это возможно. Выпьем за это?
Виктор поднимает стакан и подносит ближе к товарищу.
- Аминь, - говорит Митчелл и бьется своим стаканом о стакан Виктора. – Слава науке.
Как только Виктор подносит стакан ко рту, телефон в его кармане издает громкий короткий писк. Виктор игнорирует его, делает глоток и только после достает мобильный из кармана. На экране фотография экранов машин, следящих за жизненными показателями проекта Двадцать Шесть/Два и сообщение от Кэтрин: «Уже скоро!».
***
Секретный научный комплекс «Прометей». Отсек фильтрации. 14 июля 2024 год. Время 03:22.
Виктор и Митчелл уже одеты в защитные костюмы и помогают друг другу закрепить стальной пояс. Гарнитура для связи налажена, шлемы пристыкованы.
- Проверка связи, - говорит Виктор.
- Слышу, - отвечает Митчел.
- Я вас тоже слышу, - вклинивается в разговор Кэтрин, и Виктор невольно кидает в ее сторону раздраженный взгляд. В голову залетает неприглядная мысль:
«Это она закрыла дверь».
Умом он понимает, что Кэтрин – прилежная ученица и во всем хорошая девочка – поступила правильно. По инструкции. Но иногда бывают моменты, когда правила надо нарушать. Это был тот случай. Если она не закрыла двери или хотя бы оставила Виктора внутри. Если бы сразу пустила газ…
Но она ничего из этого не сделала.
Поймав злой взгляд начальника, Кэтрин Пим плотнее сжимает губы, прочищает горло коротким покашливанием и четко говорит, согнув микрофон на своей гарнитуре ближе ко рту.
- Шевелитесь, она уже вот-вот вылупится.
Виктор глубоко вздыхает, давит приступ раздражения. Сейчас не время думать о старых обидах. К тому же, это не ее вина. Это Виктор позволил Эбби отправиться в изолятор к Двенадцатой без специальной защиты. Он был слишком беспечен. А Двенадцатая оказалась куда сильнее, чем они ожидали.
Костюм, как всегда, сидит неудобно, стесняет движения и не дает нормального обзора из-за толстого затемнённого стекла. Но выбора нет. Кэтрин бдит. Без ее пропуска в инкубатор не попасть, а пропустить такое событие нельзя. Ее первый самостоятельный вдох.
Перед тем, как открыть тяжелую герметичную стальную дверь с маленьким круглым окошком своей картой, Кэтрин придирчиво оглядывает ученых. Все на месте. Все так, как написано в инструкции. Но она все равно находит за что зацепиться. Обходит Виктора сзади и поправляет застежки пояса.
- Теперь можно, - говорит она.
Виктор и Митчелл переглядываются.
- Дыши глубже, приятель, - добродушно советует Митч, - такая у нее работа.
Кэтрин кидает на него острый взгляд, но от комментария воздерживается. Прикладывает к магнитному замку карту и вбивает код. С последнего его посещения он стал длиннее, защита двухэтапная. Сначала идет один набор цифр, и после подтверждение – второй. Складывается впечатление, что это проект Двадцать Шесть/Два охраняют от доктора Франка, а не наоборот.
Едва они входят в отсек фильтрации, как за стеклом инкубатора на гладкой поверхности белого яйца с яркими синими отметинами появляется первая трещинка. От внутреннего толчка один из датчиков отваливается, и в наушнике тут же раздается взволнованный голос Кэтрин:
- Я не слышу ее сердце. Аппаратура?
- Да, - коротко отвечает Виктор, подходит ближе к изоляционной камере и поднимает крышку замкового циферблата. Вводит код. Изолятор издает противный гудок, и маленькая лампочка загорается красным.
- Да ты издеваешься! – рявкает Виктор.
- Пять-семь-семь-четыре-один-два, - отчеканивает Кэтрин.
Виктор вводит код по новой, уже заранее зная, что, как только он оттуда выйдет, Кэтрин снова сменит код. Слишком уж много Питерс дал ей полномочий. Без ее ведома и шагу не ступить. Уж передал бы ей проект целиком!
Но Питерс этого не сделает. По крайней мере, пока. Для самостоятельного ведения проекта у Кэтрин не хватит квалификации и опыта. Однако, учится она быстро. И, надо отдать ей должное, имеет твердость характера, уверенность и проницательность, необходимые для подобной работы. Не хватает только самостоятельности. Слишком большая привязанность к папочке не даст ей мыслить достаточно широко.
Поэтому, несмотря на то что она следит за каждым шагом Франка и Ритса, они оба по-прежнему выше ее в должности.
Изолятор принимает новый код. Внутри механизма раздается тихий щелчок, и полукруглая крышка, служившая инкубатору одновременно стеной и потолком, медленно поднимается вверх.
Виктор осторожно берет отвалившийся датчик и прикрепляет его на место.
- Мисс Пим, выведите, пожалуйста, показания на мой дисплей, - с излишней строгостью в голосе просит доктор Франк.
- Можно просто Кэтрин, - отзывается она.
Виктор игнорирует ее предложение. Нет уж, пока вся лаборатория в ее руках, ни о каком сближении речи быть не может.
- Показания, - с нажимом повторяет он.
- Да, доктор Франк, - так же холодно отвечает она, и в тот же миг перед глазами Виктора всплывают прямо на стекле шлема КЭТИ всплывают диаграммы, графики и таблицы.
Виктор недовольно цыкает.
- Только кардиограмму и энцефалограмму, сейчас плюс данные за последние полчаса.
Картинка на стекле шлема меняется. Лишние графики исчезают, и на передний план выходит кардиограмма в реальном времени.
- Вижу. Сердцебиение сильно завышено, но ритм четкий. Возможно, индивидуальная норма вида. Проверить позже.
- Есть, - отзывается Кэтрин.
- Как у птички, - замечает Митчелл. На его шлеме все данные дублируются. – Видишь показания мозговой деятельности?
- Да, - кивает Франк. – Мозг у нее шпарит на все сто пятьдесят процентов. Думаешь, перегруз?
- Ну, роды – процесс волнительный, - Митчелл пытается пожать плечами, но тяжелый защитный костюм не дает толком пошевелиться.
- Уровень развития выше, чем у новорожденного. Она использует те участки мозга, которые не должна, - говорит Виктор. – А значит, ее способность к самостоятельной деятельности выше, чем у человеческого новорожденного детеныша. Надо выяснить, насколько.
- Есть, - опять отзывается Кэтрин. Уже делает пометки дальнейшей работы. Да, в этом ей нет равных. Любое поручение она выполняет быстро и безукоризненно. Даже слишком хорошо. – Я пошлю к вам ассистента для подстраховки.
- Не надо, - резко говорит Виктор. – Мы и сами справимся.
Но он уже знает, что она все равно пришлет к ним еще одного человека.
Проект Двадцать Шесть/Два толкается в яйце, вторая трещина проходит от макушки в бок через кардиодатчик, и он снова отваливается. Картинка с кардиограммой исчезает.
- Зафиксируй последние данные, - велит Виктор.
Дверь за его спиной открывается и на пороге отсека фильтрации появляется юный ассистент Рон. Он растягивает губы в широкой улыбке и вклинивается между доктором Франком и доктором Ритсем.
- Привет, малыш, - говорит, наклонившись к яйцу непозволительно близко.
- Так, отойди в сторону, - рявкает на него Франк.
Рон тут же отходит назад и закладывает руки, облаченные в тяжелые резиновые перчатки, за спину.
- Она все равно тебя не слышит, - успокаивает его Митчелл. – У нее нет переговорного устройства.
- Что с гормонами? – спрашивает Виктор.
- В норме, - говорит Кэтрин.
- Мышцы?
- В тонусе. Активность высокая.
- Это хорошо, - кивает Виктор. – Теперь ждем.
В тот же миг, будто по команде, продольная трещина в скорлупе расширяется от нового толчка. Внутренняя пленка рвется и наружу показываются тонкие крошечные пальцы нежно-голубого цвета с мягкими белыми коготками.
Сердце екает в груди, и Виктор ближе наклоняется к новорожденному существу, отчаянно борющемуся за первый глоток воздуха с плотной скорлупой яйца. Малышке явно тяжело дается рождение, но она упорно продолжает биться внутри, и яйцо поддается. Трещина становится все шире и шире.
Наконец-то, первый кусок скорлупы с тихим треском отваливается и падает на дно инкубатора. Затем еще один и еще. Защитная пленка разрывается, и остатки яйца раскалываются на две половины. Его крошечная обитательница заваливается на спину и одним резким толчком сбрасывает с себя жесткий покров.
Окружившие ее люди замирают в ожидание, задерживают дыхание. Отсек фильтрации погружается в благоговейную тишину. За толстым прямоугольным стеклом, отделившим отсек от комнаты управления, толпится остальной персонал. В первых рядах Кэтрин.
- Боже… - тихо выдыхает она, и ее взволнованный голос отдается во всех наушниках сразу.
- Нет, - говорит Виктор, - это наша работа.
Он берется руками за шлем, отщелкивает крепления и снимает его с головы. Поток воздуха сразу врывается в легкие, и становится легче. Виктор стирает со лба выступившие капельки пота и смаргивает туман, проявившийся в глазах от волнения. Он не должен ничего упустить и внимательно следит за ее первыми действиями.
Чувствуя свет и поток воздуха, обитательница яйца, неспешно возится, освобождаясь от остатков защитной пленки. Ее крохотная грудь мерно вздымается, большие глаза медленно распахиваются и сверкают прозрачной голубизной. Словно в них заключена частичка океана. Она обводит полным сознания взглядом собравшихся и останавливает его на Викторе. Будто бы знает, что это он, а никто-то другой, ее создатель.
Виктор наклоняется еще ближе. Губы сами растягиваются в улыбке, повинуясь невиданному доселе чувству. Она не такая, как другие. Она совершенна.
- Ну, здравствуй, - говорит он ей и видит, как ее пухлые детские губы улыбаются ему в ответ.
- Виктор… беги… - просит Эбби и вопреки собственным наставлениям тянет к нему руку. – Закрывай… двери…
Голос срывается, хрипит. Переполненные ужасом глаза стекленеют. А эта тварь на ней, вгрызается в плоть острыми зубами и рычит совсем по-звериному.
- Я люблю… - говорит Эбби и закашливается. Кровь брызжет из ее рта, окрашивая побелевшие губы ярко красным.
Виктор кидается на помощь, но Кэтрин с невесть откуда взявшейся силой хватает его и вытаскивает из изолятора, бьет рукой по красной кнопке экстренного закрытия дверей. Срабатывает серена, красные огни с потолка взрываются ярким светом и мигают. Вой серены заглушают последние слова Эбигейл.
- Какого черта! – кричит Виктор, прикладывает карточку к замку, набирает код, но замок выдает ошибку и механический голос сообщает ему, что во время экстренной ситуации открытие дверей невозможно и просит дождаться отмены чрезвычайной ситуации. – Чтоб тебя!
Виктор хватает стул и кидает в большое прямоугольное окно, но на нем не появляется даже трещины.
- Эбби! Эбби! – кричит он, бьется, словно мошка в стекло и ничего совершенно ничего не может сделать.
А Эбби продолжает что-то говорить. Взгляд потух, но окровавленные губы все еще двигаются. И никто не пытается помочь ей. Все стоят и смотрят, не в силах пошевелиться.
- Усыпляющий газ, пусти чертов газ! – кричит Виктор.
Испуганная, побелевшая, словно простыня, Кэтрин кидается к панели управления и вводит необходимую комбинацию.
Заслонки газовой системы открываются, и газ со свистом заполняет герметичную лабораторию.
Наконец обессилев, Эбби роняет голову на пол. Подопытный образец под номером Двенадцать/Один, шатаясь, сходит с тела своей жертвы, отползает в сторону на четвереньках и забирается под металлический стол с инструментами в поисках укрытия. Там и засыпает, свернувшись калачиком, будто ребенок. Она и была еще ребенком. По человеческим меркам от силы двенадцать лет. Но человеком она не была.
- Сними блок и впусти меня в эту чертову комнату, - дрожащим голосом просит Виктор, неотрывно следя за последними конвульсивными движениями юной любимой невесты.
- Я...я не могу, - плаксивым голосом отзывается Кэтрин. Слезы текут по ее лицу, черная тушь кругами ложится на дрожащие нижние веки. – Только генерал-майор Питерс…
- Ну так вызови его сюда! – орет Виктор.
А лужа крови под телом его возлюбленной становится все больше и больше. Сердце стучит в груди неистово громко, и Виктор уверен, что это ее сердце бьется. Он слышит его. Чувствует.
***
Городское кладбище Барстоу. 13 июля 2024 год. Время 16:13.
Рука друга сжимает его плечо и тихий голос говорит:
- Мне жаль, что меня не было рядом в тот момент.
Виктор открывает глаза, сбрасывая видение, преследующее его в каждом сне вот уже два долгих года. Взгляд с трудом фокусируется на надгробной плите с выгравированной надписью «Эбигейл Райт, 21.04.1999 – 17.12.2022».
- Ты был с дочерью. Это правильно. Ты должен был быть там, - говорит Виктор.
- Я должен был быть с ней куда чаще, чем был, - отзывается Митчелл. – Даже Питерс говорил мне об этом. Стоило послушать. Он не дурак.
Виктор кидает на Митчелла гневный взгляд.
- Я не про Двенадцатую говорю, - уточняет Митчелл. – Я говорю про мою дочь Элис. Я должен был быть с ней.
- Ты хотел найти лекарство и не сдавался до последнего дня. Это правильно. Я поступил бы так же.
- Да, но лекарство я так и не нашел. А время упустил.
- В этом нет твоей вины.
- Я и не чувствую себя виноватым. Просто сожалею об упущенной возможности побыть с ней немного дольше, - говорит Митчелл и на миг прикрывает глаза рукой. Вытирает выступившие слезы пальцами и шмыгает носом. – Вина и сожаление – разные вещи.
- Наверное, - рассеяно отвечает Виктор.
Он сидит на влажной траве в деловом костюме, а рядом еще один букет цветов для девочки, которой на этом кладбище нет. Вот уже долгих восемь лет он никак не может добраться до кладбища, где похоронена его маленькая сестренка Келли. И каждый раз он приносит на могилы Эбби два букета и просит передать один ей.
«Ты ведь сделаешь это для меня, да?» - мысленно спрашивает он, пристраивая второй букет в каменной вазе, вкопанной рядом с плоским могильным камнем.
- Вот, ты себя винишь, - продолжает Митчелл. – И напрасно. То, чем мы занимаемся, опасно. Мы с тобой прекрасно это понимаем. И Эбби тоже все прекрасно знала. Это был не первый несчастный случай, произошедший в лаборатории. И не последний.
- Учитывая, что творит Полемос, это точно, - усмехается Виктор.
- Будем надеяться, он понимает, насколько опасное существо растит в своем инкубаторе.
- Да, - соглашается Виктор скорее, чтобы просто отвязаться от Митчелла.
Вина и сожаление. Виктор виноват, он уверен в этом. Не надо было вообще пускать Эбби в лабораторию. Стояла бы возле пульта управления рядом с Кэтрин, и на ее месте оказался бы сам Виктор. И так было бы лучше для всех. Для Эбби, для Полемоса, вечно ищущего возможность его обскакать в научных достижениях, для самого Виктора и даже для проекта Двадцать Шесть/Один. Иногда лучше вообще не родиться, чем сделать первый мучительный вздох и отправиться на тот свет потому, что оказался никому не нужным.
Виктор судорожно вздыхает, облизывает пересохшие губы. Говорить нет сил.
Митчелл чувствует настроение друга, кладет на могилу погибшей коллеги букет белых ромашек, выращенных в саду комплекса Прометей одной из ассистенток. В вазе уже два букета, третий туда не поместится. Выпрямляется и еще раз хлопает друга по плечу.
- Пойду еще немного побуду с Элис.
Виктор кивает, сглатывает тугой ком в горле и силой загоняет обратно подступающие к глазам слезы. Нет у него права их оплакивать. Эта привилегия тех, за кем нет никакой вины. Виктор обязан оставить эту боль в себе, пронести ее через всю жизнь, а потом отправиться вместе с ней в ад.
Он не встретит на той стороне ни Эбби, ни Келли. Это невозможно. Они в раю, а Виктору он недоступен. Не заслужил.
Сожаление и вина. Виктор жалеет, что, когда Питерс снял блок с дверей, он не кинулся первым делом к истекающей кровью Эбби, а схватил пожарный топор и собственноручно отправил Двенадцатую на тот свет. Он помнит, как откинул стальной стол, под которым прятался образец и ударил первый раз. Раздался отвратительный хруст костей, кровь брызнула на белоснежную стену, а дальше провал.
Питерс сказал, он ударил ее более двадцати раз, прежде чем его сумели оттащить. Образец был безнадежно испорчен. Испорчен… как вещь. Дешевая безделица, которую можно снова собрать по инструкции, доработать или сломать и утилизировать, если опять получится не то. Двадцать ударов топором, и начинаем по новой.
А его невеста умирала, лежа в луже собственной крови. Его единственная любовь. Последний родной человек на земле. И он не держал ее за руку и не сказал, как сильно ее любит.
***
Городской бар «Hooz on First» в Барстоу. 13 июля 2024 год. Время 20:43.
- Если говорить о расчетах, то все было верно, - Виктор стучит пальцем по барной стойке, словно пытается вдолбить свою мысль в голову Митчелла. – Нам придется признать, что есть еще некий фактор, который мы упустили и не можем контролировать. Совершенно очевидно, что человеческое существо наилучшим образом должно развиваться именно в человеческой утробе или его имитации, какая стоит у нас в лаборатории. Чем человечнее создание с точки зрения набора генов, тем больше ему должна подходить человеческая среда. Но по некой невиданной причине именно эта среда проще выдает животные, чем человекоподобные виды. Факт. Теория и реальность не совпали. Поэтому я сделал ход конем.
Язык слегка заплетается от переизбытка алкоголя в крови. С одной стороны на них странно косится бармен, с другой – личный водитель, явно приставленный к Франку в качестве няньки. Именно он громче всех кричал, что ни о каком баре не может быть и речи. Выходной был дан ученым всего на день и, подобно известной девице из сказки, они должны вернуться в комплекс трезвыми и до полуночи. Митчелл почти сдался под его напором, но Виктор оказался непреклонным. Выходной на то и выходной, чтобы самостоятельно решать, где и как проводить время. До полуночи в комплекс они, конечно, вернуться, а вот в каком состоянии – это тоже их личное дело. И если господину водителю что-то не нравится, он может скоротать время за накатыванием жалобы Питерсу.
Аргументы подействовали, и теперь трезвый, как стеклышко, водитель сидит рядом за барной стойкой и недовольно косится на виски в стакане. Тоже выходной хочет.
- Вы можете хотя бы работу здесь не обсуждать? – говорит он. – Это нарушение контракта.
- Работу? – невинно вздергивает брови Виктор. – Мы книгу обсуждаем.
- Точно, фантастический роман Виктора Франка, - подтверждает Митчелл. – «Последний проект Прометея» или «Проект 26/2».
- Ты читал? Почитай как-нибудь, очень интересно, - кивает Виктор и, подняв стакан с виски, осушает его до дна. Знаком просит бармена повторить.
- Так ход конем – это яйцо? – уточняет Митчелл, возвращаясь к разговору.
- Да. Я решил, что раз генномодифицированные рептилии так славно развиваются в человеческой матке, значит, генномодифицированному человеку отлично подойдет яйцо.
- Ненаучно, - хмурится Митчелл. – Это ставка на удачу.
- Все, что мы делали с тобой последние восемь лет – это строили теории и ставили на удачу.
- Да и теории мы строили, опираясь на научные факты.
- Или на научные теории.
- И на какой теории строится твоя теория?
- Эффект бабочки, - отвечает Виктор и делает еще один глоток из стакана. – Мельчайшее действие может иметь куда большее последствие, чем мы думаем. Так добавление человеческого гена рептилии полностью изменил первоначальный этап развития эмбриона, добавил кое-какие внешние изменения, но при этом мало повлиял на его интеллект и разум. Таким образом можно предположить, что, добавив человеку ген рептилии, мы так же повлияли на первоначальный этап развития.
- И поэтому ей необходимо яйцо, хм, - задумчиво тянет Митчелл. – Да, было бы проще, если бы до нас уже были бы хоть какие-то исследования на эту тему.
- Мы – первопроходцы, друг мой. Нам приходится строить ничем не подкрепленные теории, ставить эксперименты и уже по своим наблюдениям писать научные доклады. Но даже если бы до нас кто-то был, какова вероятность, что вместо того, чтобы подкрепить уже обосновавшиеся в научном мире теории, мы бы их не разрушили? Сколько теорий так и не было доказано? Сколько было выброшено, после нахождения новых данных? Наука – это всегда впервые. Это всегда «а вдруг?». А природа жизни – это загадка, которую еще разгадывать и разгадывать. Она сама знает, как лучше. Наша задача только предложить ей варианты.
- А что, если природа не хочет создания нового человекоподобного вида, а потому эксперимент Двадцать Шесть/Один отторгла матку? Что если это в принципе невозможно?
- Еще скажи, это было божественное вмешательство, - фыркает Виктор.
- А если и так?
- Тебя что Питерс покусал?
- Я серьезно, - обижается Митчелл.
Бармен ставит на стойку две новые порции виски и забирает пустые стаканы. Виктор тут же берется за свой напиток, поднимает его и отводит руку в сторону в широком жесте, предлагая другу новый вариант развития событий:
- Тогда вот тебе другая теория. Пленка, которой эмбрион старался защититься от внешнего воздействия – это и было самосозданное яйцо. Но эмбрион не приспособлен к тому, чтобы самостоятельно себя защитить. Этим должен был заниматься материнский организм, в роли которого выступала машина. Эмбрион попытался приспособить ее под свои цели, закрыться в яйцо и выбраться, и тогда все пошло не так. Из-за яйца он не мог получать питательные вещества извне, а внутри их было недостаточно. Из-за этого развились различные патологии.
- Невозможно, - снова гнет свое Митчелл. – Курица создает яйцо, а не цыпленок.
- Да? Что значит невозможно, Митчелл? И что такое норма? – Парирует Виктор. – Невозможное – это то, чего человечество еще не видело никогда. А норма – это то, что повторялось на глазах у человечества достаточное количество раз, чтобы успеть к этому привыкнуть. То, что мы делаем – происходит впервые. Мы видим это и потому знаем, что это возможно. Выпьем за это?
Виктор поднимает стакан и подносит ближе к товарищу.
- Аминь, - говорит Митчелл и бьется своим стаканом о стакан Виктора. – Слава науке.
Как только Виктор подносит стакан ко рту, телефон в его кармане издает громкий короткий писк. Виктор игнорирует его, делает глоток и только после достает мобильный из кармана. На экране фотография экранов машин, следящих за жизненными показателями проекта Двадцать Шесть/Два и сообщение от Кэтрин: «Уже скоро!».
***
Секретный научный комплекс «Прометей». Отсек фильтрации. 14 июля 2024 год. Время 03:22.
Виктор и Митчелл уже одеты в защитные костюмы и помогают друг другу закрепить стальной пояс. Гарнитура для связи налажена, шлемы пристыкованы.
- Проверка связи, - говорит Виктор.
- Слышу, - отвечает Митчел.
- Я вас тоже слышу, - вклинивается в разговор Кэтрин, и Виктор невольно кидает в ее сторону раздраженный взгляд. В голову залетает неприглядная мысль:
«Это она закрыла дверь».
Умом он понимает, что Кэтрин – прилежная ученица и во всем хорошая девочка – поступила правильно. По инструкции. Но иногда бывают моменты, когда правила надо нарушать. Это был тот случай. Если она не закрыла двери или хотя бы оставила Виктора внутри. Если бы сразу пустила газ…
Но она ничего из этого не сделала.
Поймав злой взгляд начальника, Кэтрин Пим плотнее сжимает губы, прочищает горло коротким покашливанием и четко говорит, согнув микрофон на своей гарнитуре ближе ко рту.
- Шевелитесь, она уже вот-вот вылупится.
Виктор глубоко вздыхает, давит приступ раздражения. Сейчас не время думать о старых обидах. К тому же, это не ее вина. Это Виктор позволил Эбби отправиться в изолятор к Двенадцатой без специальной защиты. Он был слишком беспечен. А Двенадцатая оказалась куда сильнее, чем они ожидали.
Костюм, как всегда, сидит неудобно, стесняет движения и не дает нормального обзора из-за толстого затемнённого стекла. Но выбора нет. Кэтрин бдит. Без ее пропуска в инкубатор не попасть, а пропустить такое событие нельзя. Ее первый самостоятельный вдох.
Перед тем, как открыть тяжелую герметичную стальную дверь с маленьким круглым окошком своей картой, Кэтрин придирчиво оглядывает ученых. Все на месте. Все так, как написано в инструкции. Но она все равно находит за что зацепиться. Обходит Виктора сзади и поправляет застежки пояса.
- Теперь можно, - говорит она.
Виктор и Митчелл переглядываются.
- Дыши глубже, приятель, - добродушно советует Митч, - такая у нее работа.
Кэтрин кидает на него острый взгляд, но от комментария воздерживается. Прикладывает к магнитному замку карту и вбивает код. С последнего его посещения он стал длиннее, защита двухэтапная. Сначала идет один набор цифр, и после подтверждение – второй. Складывается впечатление, что это проект Двадцать Шесть/Два охраняют от доктора Франка, а не наоборот.
Едва они входят в отсек фильтрации, как за стеклом инкубатора на гладкой поверхности белого яйца с яркими синими отметинами появляется первая трещинка. От внутреннего толчка один из датчиков отваливается, и в наушнике тут же раздается взволнованный голос Кэтрин:
- Я не слышу ее сердце. Аппаратура?
- Да, - коротко отвечает Виктор, подходит ближе к изоляционной камере и поднимает крышку замкового циферблата. Вводит код. Изолятор издает противный гудок, и маленькая лампочка загорается красным.
- Да ты издеваешься! – рявкает Виктор.
- Пять-семь-семь-четыре-один-два, - отчеканивает Кэтрин.
Виктор вводит код по новой, уже заранее зная, что, как только он оттуда выйдет, Кэтрин снова сменит код. Слишком уж много Питерс дал ей полномочий. Без ее ведома и шагу не ступить. Уж передал бы ей проект целиком!
Но Питерс этого не сделает. По крайней мере, пока. Для самостоятельного ведения проекта у Кэтрин не хватит квалификации и опыта. Однако, учится она быстро. И, надо отдать ей должное, имеет твердость характера, уверенность и проницательность, необходимые для подобной работы. Не хватает только самостоятельности. Слишком большая привязанность к папочке не даст ей мыслить достаточно широко.
Поэтому, несмотря на то что она следит за каждым шагом Франка и Ритса, они оба по-прежнему выше ее в должности.
Изолятор принимает новый код. Внутри механизма раздается тихий щелчок, и полукруглая крышка, служившая инкубатору одновременно стеной и потолком, медленно поднимается вверх.
Виктор осторожно берет отвалившийся датчик и прикрепляет его на место.
- Мисс Пим, выведите, пожалуйста, показания на мой дисплей, - с излишней строгостью в голосе просит доктор Франк.
- Можно просто Кэтрин, - отзывается она.
Виктор игнорирует ее предложение. Нет уж, пока вся лаборатория в ее руках, ни о каком сближении речи быть не может.
- Показания, - с нажимом повторяет он.
- Да, доктор Франк, - так же холодно отвечает она, и в тот же миг перед глазами Виктора всплывают прямо на стекле шлема КЭТИ всплывают диаграммы, графики и таблицы.
Виктор недовольно цыкает.
- Только кардиограмму и энцефалограмму, сейчас плюс данные за последние полчаса.
Картинка на стекле шлема меняется. Лишние графики исчезают, и на передний план выходит кардиограмма в реальном времени.
- Вижу. Сердцебиение сильно завышено, но ритм четкий. Возможно, индивидуальная норма вида. Проверить позже.
- Есть, - отзывается Кэтрин.
- Как у птички, - замечает Митчелл. На его шлеме все данные дублируются. – Видишь показания мозговой деятельности?
- Да, - кивает Франк. – Мозг у нее шпарит на все сто пятьдесят процентов. Думаешь, перегруз?
- Ну, роды – процесс волнительный, - Митчелл пытается пожать плечами, но тяжелый защитный костюм не дает толком пошевелиться.
- Уровень развития выше, чем у новорожденного. Она использует те участки мозга, которые не должна, - говорит Виктор. – А значит, ее способность к самостоятельной деятельности выше, чем у человеческого новорожденного детеныша. Надо выяснить, насколько.
- Есть, - опять отзывается Кэтрин. Уже делает пометки дальнейшей работы. Да, в этом ей нет равных. Любое поручение она выполняет быстро и безукоризненно. Даже слишком хорошо. – Я пошлю к вам ассистента для подстраховки.
- Не надо, - резко говорит Виктор. – Мы и сами справимся.
Но он уже знает, что она все равно пришлет к ним еще одного человека.
Проект Двадцать Шесть/Два толкается в яйце, вторая трещина проходит от макушки в бок через кардиодатчик, и он снова отваливается. Картинка с кардиограммой исчезает.
- Зафиксируй последние данные, - велит Виктор.
Дверь за его спиной открывается и на пороге отсека фильтрации появляется юный ассистент Рон. Он растягивает губы в широкой улыбке и вклинивается между доктором Франком и доктором Ритсем.
- Привет, малыш, - говорит, наклонившись к яйцу непозволительно близко.
- Так, отойди в сторону, - рявкает на него Франк.
Рон тут же отходит назад и закладывает руки, облаченные в тяжелые резиновые перчатки, за спину.
- Она все равно тебя не слышит, - успокаивает его Митчелл. – У нее нет переговорного устройства.
- Что с гормонами? – спрашивает Виктор.
- В норме, - говорит Кэтрин.
- Мышцы?
- В тонусе. Активность высокая.
- Это хорошо, - кивает Виктор. – Теперь ждем.
В тот же миг, будто по команде, продольная трещина в скорлупе расширяется от нового толчка. Внутренняя пленка рвется и наружу показываются тонкие крошечные пальцы нежно-голубого цвета с мягкими белыми коготками.
Сердце екает в груди, и Виктор ближе наклоняется к новорожденному существу, отчаянно борющемуся за первый глоток воздуха с плотной скорлупой яйца. Малышке явно тяжело дается рождение, но она упорно продолжает биться внутри, и яйцо поддается. Трещина становится все шире и шире.
Наконец-то, первый кусок скорлупы с тихим треском отваливается и падает на дно инкубатора. Затем еще один и еще. Защитная пленка разрывается, и остатки яйца раскалываются на две половины. Его крошечная обитательница заваливается на спину и одним резким толчком сбрасывает с себя жесткий покров.
Окружившие ее люди замирают в ожидание, задерживают дыхание. Отсек фильтрации погружается в благоговейную тишину. За толстым прямоугольным стеклом, отделившим отсек от комнаты управления, толпится остальной персонал. В первых рядах Кэтрин.
- Боже… - тихо выдыхает она, и ее взволнованный голос отдается во всех наушниках сразу.
- Нет, - говорит Виктор, - это наша работа.
Он берется руками за шлем, отщелкивает крепления и снимает его с головы. Поток воздуха сразу врывается в легкие, и становится легче. Виктор стирает со лба выступившие капельки пота и смаргивает туман, проявившийся в глазах от волнения. Он не должен ничего упустить и внимательно следит за ее первыми действиями.
Чувствуя свет и поток воздуха, обитательница яйца, неспешно возится, освобождаясь от остатков защитной пленки. Ее крохотная грудь мерно вздымается, большие глаза медленно распахиваются и сверкают прозрачной голубизной. Словно в них заключена частичка океана. Она обводит полным сознания взглядом собравшихся и останавливает его на Викторе. Будто бы знает, что это он, а никто-то другой, ее создатель.
Виктор наклоняется еще ближе. Губы сами растягиваются в улыбке, повинуясь невиданному доселе чувству. Она не такая, как другие. Она совершенна.
- Ну, здравствуй, - говорит он ей и видит, как ее пухлые детские губы улыбаются ему в ответ.
Купить книгу
1 490 руб.
Коллекционное издание
Эта книга — настоящее сокровище для ценителей редких изданий. Таких книг будет всего 100 штук в мире, и одна из них может стать вашей!
Что входит:
- Книга в твердом переплете
- Открытки всех главных персонажей
- Открытка с океаном
- Брошь в виде волны
- Красивая упаковка
- Ракушки из океана
- Соль для ванны
- Морской песок
- Набор чая
(55) осталось
490 руб.
Электронная
версия
версия
Один из самых удобных вариантов книги, так как всегда "под рукой". Удобный формат файла позволяет читать книгу с любого электронного устройства.
Что входит:
- Электронная версия книги в формате PDF & Epub
Купить книгу
1 490 руб.
Коллекционное издание
Эта книга — настоящее сокровище для ценителей редких изданий. Таких книг будет всего 100 штук в мире, и одна из них может стать вашей!
Что входит:
- Книга в твердом переплете
- Открытки всех главных персонажей
- Открытка с океаном
- Брошь в виде волны
- Красивая упаковка
- Ракушки из океана
- Соль для ванны
- Морской песок
- Набор чая
Осталось 55 шт!
490 руб.
Электронная
версия
версия
Один из самых удобных вариантов книги, так как всегда "под рукой". Удобный формат файла позволяет читать книгу с любого электронного устройства.
Что входит:
- Электронная версия книги в формате PDF & Epub
Об авторе
Приветствую вас! Меня зовут Григорий Понд, и я рад поделиться с вами миром, который я создал. С самого детства я увлекался книгами, фильмами и историями, которые позволяют погружаться в иные вселенные. Моя страсть к созданию собственных миров и персонажей начала воплощаться в жизнь с написанием первой книги.
Моя первая книга "Проект «Элис»" – это не просто история о научных экспериментах и приключениях, это попытка заглянуть в глубины человеческой природы, понять наши страхи, мечты и стремления. Элис, как и все мои персонажи, для меня больше, чем просто вымышленный герой. Она – результат долгих размышлений о том, что значит быть человеком.
Спасибо, что присоединились ко мне в этом путешествии. Ваши отзывы и мысли очень важны для меня.
С наилучшими пожеланиями, Григорий Понд.
Моя первая книга "Проект «Элис»" – это не просто история о научных экспериментах и приключениях, это попытка заглянуть в глубины человеческой природы, понять наши страхи, мечты и стремления. Элис, как и все мои персонажи, для меня больше, чем просто вымышленный герой. Она – результат долгих размышлений о том, что значит быть человеком.
Спасибо, что присоединились ко мне в этом путешествии. Ваши отзывы и мысли очень важны для меня.
С наилучшими пожеланиями, Григорий Понд.
